Цвет небес (ЛП), стр. 26
Мы спустились на пирс и увидели судно, названное «Ритой» в честь второй половины Гордона, пришвартованное к причалу. Мэтт забрался на борт и протянул мне руку. Я перешагнула через борт и ступила на деревянную палубу.
— Она прекрасна. — Я оглядела кубрик, уделив особое внимание сверкающему латунному рулю и лакированной кленовой отделке. Смерила взглядом высокую деревянную мачту. Чайки кружили в голубом небе над головой, крича друг другу. Где-то неподалеку раздался звон корабельного колокола.
— Да, жаль, что она не моя, — ответил Мэтт, подходя к люку каюты за моей спиной.
Я ощутила его влажное дыхание на своем ухе, когда он заговорил, и покрылась гусиной кожей. Слегка взволнованная, я смотрела, как он открывает люк.
— Можешь положить сюда вещи. — Он сошёл по трапу в темную глубину. — Я принес сэндвичи.
Я спустилась за ним и положила сумку на кожаное сиденье рядом с иллюминатором уютной каюты, обшитой кленом и пахнущей лимонным маслом. Здесь стояли прочный стол, камбузная плита, а в алькове расположилось укромное спальное место для двоих.
— Очень красивая яхта. Ты много на ней ходил?
— В прошлом году мы были в Виргинии, — ответил Мэтт. — Вдвоем с Гордоном, за месяц до его свадьбы.
— Последний глоток свободы?
— Ну, можно сказать и так, хотя я думаю, что сейчас он счастливее, чем когда-либо. Рита — лучшее, что случалось в его жизни.
— Так приятно это слышать.
Он встал передо мной, темноволосый и красивый в тускло освещенной кабине, и я с болью поняла, что моё сердце колотится как барабан. Внезапно в голове промелькнул образ Питера, и меня накрыло чувством вины.
— Готова поднять парус? — спросил Мэтт.
Яхта качалась на волнах, плескавших по обшивке.
— Кажется, «Рита» готова.
Я напряглась и попыталась не усложнять ситуацию мыслями о Питере. Я всего лишь рассказала ему о своих намерениях. Я не делала ничего плохого.
— Давай поднимемся на палубу, — предложил Мэтт. — Как раз правильный ветер. Не упустить бы его.
Вслед за ним я забралась по лестнице на палубу, и мы начали готовить снаряжение: разворачивать парус, вставлять на места рейки, закреплять фал. Мэтт самостоятельно поднял тяжелый парус, изо всех сил подтягивая тяжелый трос, и мышцы его рук и плеч бугрились при каждом движении. Ветер раздул парус, как флаг, когда тяжелое полотнище взвилось в воздух.
Я встала рядом, чтобы закрепить его, а потом мы вместе подготовили и подняли кливер.
Наконец Мэтт встал у штурвала. Я отдала швартовы, и мы вышли в море.
Глава 37
— Куда мы сегодня плывем, шкипер? — спросила я, спрыгивая на кокпит [22].
Он указал на открытое море.
— Туда, в направлении блаженства.
Я запрокинула голову назад и рассмеялась:
— К западу от острова Неги?
— Значит, ты там бывала, — улыбнулся он в ответ.
— Нет, но много о нём слышала.
Я положила руку ему на плечо, чтобы удержать равновесие, когда яхта накренилась в наветренную сторону. Мы набирали скорость. Паруса туго надулись на ветру. Нос судна рассекал волны, плещущие по корпусу.
О, как мне нравилось ощущение ветра и водяных брызг на щеках! Я вдыхала свежий соленый аромат моря, слушала крики птиц, летящих за нами из гавани. Я пребывала в эйфории, в полнейшем восторге!
— Ты прав! — закричала я, силясь перекричать ветер. — Это и есть блаженство!
Мы легли на правый борт, идя в крутом бейдевинде [23], и Мэтт предложил пойти быстрее. Я прыгнула на переднюю палубу и переставила паруса. Мэтт повернул руль, выравнивая судно, и мы помчались вперед, подпрыгивая на белых гребнях волн, разделяя друг с другом восторг от движения, пока не настало время поворачивать.
— Готова менять курс? — крикнул Мэтт. — Помнишь, что делать?
Ветер беспорядочно трепал пряди моих волос.
— Да! Как только ты будешь готов!
Он кивнул мне, резко крутанул штурвал и пригнулся.
Гик качнулся от края до края. Я выпустила стаксель-шкот [24], чтобы подстроиться под новый курс.
Перебежав на другую сторону, я проверила парус и закрепила линь [25].
— Хочешь порулить? — спросил Мэтт.
Я снова спрыгнула на кокпит.
— А то!
Перехватив штурвал, я крепко вцепилась в него и проследила взглядом за Мэттом, который прошел к скамье и сел.
Он наклонился вперед, упершись локтями в колени, сложил руки в замок и опустил голову.
— С тобой всё нормально? — спросила я.
Он поднял голову:
— Да, я просто плохо спал.
Мы продолжили идти в бескрайнее синее море.
— Ты хороший матрос, — заметил Мэтт. — Не потеряла навык.
— Думаю, это как езда на велосипеде.
Остальной мир едва ли существовал для меня в те минуты, когда мы неслись по неспокойному морю. Я была способна выкинуть из головы учебу, будущее, и даже собственное имя и родной город. Сейчас имели значение только скорость, направление ветра и штурвал в моих руках.
И то, что Мэтт сидит рядом со мной.
— Это потрясающе, — сказала я.
Прикрыла глаза, чтобы посмотреть на горизонт, вздымающийся и опадающий вдалеке из-за покачивания яхты.
— Отличное судно. Слушается как нельзя лучше.
Мэтт продолжал сидеть на лавке, прислонившись к транцу [26]. Он приподнял колено и положил на него ладонь, тоже вглядываясь в горизонт.
— Я на седьмом небе! — крикнула я. — Спасибо, что вытащил меня сегодня! Просто дух захватывает! Честно, я будто в раю!
Мэтт встал, подошел ко мне и взялся за штурвал. Минуту мы держали его вместе, разделяя этот потрясающий миг.
Настала моя очередь сесть и отдохнуть, и я отпустила штурвал, плюхнулась на лавку и прижала колени к груди.
Мэтт посмотрел на меня невозмутимым взглядом.
— Значит, ты веришь в рай? — усмехнулся он. — Раз уж упомянула о нем?
Прядь волос плясала на ветру перед моим лицом. Я заправила её за ухо.
— Даже не знаю, — отозвалась я. — Не то чтобы я об этом не думала. Думала. Не так часто, на самом деле, в основном в одиночестве. Штука в том, что разум требует доказательств существования рая, но их, конечно, нет.
Яхта накренилась, рассекая прозрачную воду, как конькобежец.
— Но порой я думаю, что, может быть, вот это рай, — продолжила я, понимая, что Мэтт с любопытством смотрит на меня, хотя сама глядела в другую сторону.
— Как так?
— Ну, что он существует именно в моменты удовольствия, — попыталась объяснить я. — Когда человек чувствует себя счастливым. Ты сказал, что мы плывем к блаженству, и ты был прав. Именно так я и чувствую себя сейчас, окруженная водой и небом, вдыхая свежий соленый воздух. Словно все мои чувства ожили. А разве не в этом смысл рая? В исполнении всех желаний? Разве не в этом благодать?
Он покосился на меня:
— Значит, ты веришь в рай на земле.
Я не удивилась, что с ним так легко говорить на такие серьезные темы. В моем окружении никто не хотел обсуждать подобное. Никто не задавался такими вопросами, по крайней мере, не вслух, не в разговоре.
— Кто знает? — ответила я. — Возможно, это всего лишь часть того, что ждет нас после смерти. Потому что вся эта радость — она в наших душах, верно? Не в голове или в плоти наших тел. Даже не в сердцах. Думаешь, говоря о радости в сердце, люди разве не имеют в виду душу? Потому что сердце — это всего лишь орган, и когда мы умираем, оно останавливается. Умирает вместе с телом.
— Но продолжают ли души жить? — спросил он. — Вот уж вопрос так вопрос.
Я внимательно посмотрела на него:
— А ты в это веришь?
Ветер разметал его волосы. Мэтт отвел глаза от горизонта и снова посмотрел на меня.