Цвет небес (ЛП), стр. 2

Я все ещё злилась на неё за то, что она ушла от нас.

Потому что именно так она и поступила. Сделала выбор не в нашу пользу.

Я тоже поделилась своей тайной с Майклом, и мы стали ещё ближе друг другу.

Глава 3

Упомянув ранее, что когда-то моя жизнь была чудом, я говорила именно о том отрезке времени, который начался в день моей свадьбы и продолжался десять волшебных лет.

Мы с Майклом безумно любили друг друга как новобрачные. Он быстро продвигался по службе в юридической фирме, и мы оба знали, что со временем он станет партнером.

У меня тоже всё шло хорошо. Спустя полгода с начала отношений с Майклом мне предложили постоянную работу в отделе общественных связей «С. В. Фрейзер», и при поддержке Майкла я вернулась к своей первой любви — литературе — и начала отправлять рассказы в журналы.

Мы часто ужинали в ресторанах и общались с правильными людьми. Вскоре я оставила работу в сфере общественных связей и начала писать статьи для «Нью-Йоркера».

Все казалось безупречным, и так оно и было. Мы занимались любовью почти каждую ночь. Иногда Майкл приходил с работы с коробкой из магазина «Виктория Сикрет», в которой лежало завернутое в розовую папиросную бумагу кружевное белье, и мы любили друг друга под звуки шоу Леттермана.

В другие дни он приносил ингредиенты для шоколадного мартини, и мы отправлялись на танцы до полуночи.

Мы были так близки, насколько это возможно, и как только я подумала, что лучше уже не будет, случилось потрясающее. Я обнаружила, что беременна.

Казалось, что всё получается без особого труда.

Оглядываясь назад, я иногда думаю, что все это было сном. Я так думаю, потому что однажды я проснулась. Точнее, подскочила в кровати, выплевывая лёгкие.

Но давайте пока не будем об этом. Впереди ещё несколько чудес, о которых нужно рассказать.

Поэтому давайте поговорим о ребенке.

Глава 4

 Материнство — это особенное состояние. Оно одновременно изматывает и восхищает. Пинает под зад, а в следующую секунду заставляет чувствовать себя суперзвездой. Но самое главное — оно учит самоотверженности.

Позвольте мне перефразировать. Материнство скорее не учит, а создает внутри некую беззаветность, овладевающую сердцем сразу же, как только берешь ребенка на руки в первый раз. В этот важный момент бесконечной любви и открытия собственные нужды и желания отходят на второй план. И ничто не кажется таким важным, как благополучие этого красивого ребенка. Ради него можно пожертвовать всем. Даже собственной жизнью. Не задумываясь ни на долю секунды. Два раза Господь не спросит.

Наша прелестная дочка Меган родилась семнадцатого июля 2000 года. Роды протекали сложно. Они длились девятнадцать часов и закончились экстренным кесаревым сечением, но я бы не стала менять ни единой секунды этого дня. Если это потребовалось, чтобы принести Меган в мир, я бы согласилась повторить десять раз подряд.

Следующие пять дней, выздоравливая после операции, я проводила бесчисленные часы в больнице, держа дочку на руках и наблюдая за её движениями и мимикой. Её милое круглое личико и крохотные розовые ножки очаровали меня. Меня сводили с ума её мягкие черные волосики и маленькие глазки, нежные коленки и пухлый животик, миниатюрные пальчики и ноготки. Она была самым совершенным существом из когда-либо мною виденных, и моё сердце сжималось от бесконечной любви с каждым её вскриком или движением ручки.

Я четко помню, как лежала на боку рядом с ней в больнице, положив щеку на сгиб локтя, и верила, что смогу лежать так вечно и мне никогда не наскучит смотреть на неё. В простоте этих минут была истина.

Майкл тоже был всецело пленен нашей дочуркой. Днем он ходил на работу, а ночи проводил с нами в палате на обитом материей стуле.

Когда мы наконец привезли Меган домой, я осознала, что Майкл не только идеальный муж, но и идеальный отец.

Он был совсем не похож на моего отца, всегда державшегося несколько отстраненно. Нет… Майкл менял подгузники и никак не мог насытиться нашей малышкой. Он носил Меган на руках по дому, читал ей книги и пел песенки. Несколько раз в неделю уходил с ней в парк и долго гулял там, чтобы я могла вздремнуть или немного побыть одна, принять душ или приготовить ужин. Я чувствовала себя счастливейшей из женщин.

Позже, когда в возрасте двух лет Меган перестали требоваться подгузники и бутылочка, я начала подумывать о том, чтобы снова начать писать.

Майкл, всегда великодушно оказывающий мне поддержку, предложил каждое воскресенье отвозить Меган в Коннектикут в гости к своей сестре Марджери. И все сложилось наилучшим образом. Марджери обожала проводить с ними время, и эти веселые поездки за город упрочили связь между Майклом и Меган.

Вскоре я уже писала статьи о семье и детях в ряд национальных журналов. В глубине души я всегда мечтала вернуться в «Нью-Йоркер», возможно, когда Меган подрастет.

Порой я задумываюсь, сделала бы я в те счастливые дни что-нибудь по-другому, если бы знала о бомбе, которая готовилась упасть и разрушить наш мир. Думаю, что никогда не перестану размышлять об этом, и мне вряд ли удастся избавиться от разумных или не очень сожалений.

Глава 5

 Когда Меган исполнилось три с половиной года, мой отец приехал в Нью-Йорк навестить нас. Тогда он впервые увидел наш дом (мы жили в особняке из коричневого камня на Вашингтон-сквер), и не раз повторил, как жалеет, что не приехал раньше. Назвал себя ужасным дедушкой.

— Не беспокойся об этом, папа, — ответила я, передавая ему миску с салатом. — Я тоже ужасная дочь, потому что не навещала тебя. Порой жизнь становится такой суматошной. Я тебя понимаю. Сложно отвлечься.

Это была произнесенная ровным тоном ложь, и мы оба это знали. Наши отношения всегда были непростыми. Существовало неловкое напряжение, которое чувствовали все, включая Майкла, ставшего единственным человеком в моей жизни, которого папа одобрил.

— Ты заполучила хорошего мужа, — ворчливо заметил он на нашей свадьбе, а затем похлопал Майкла по спине и ушел пораньше.

Конечно же, Майкл ему понравился. Он нравился всем. Ведь он был красивым, обаятельным, умным юристом с дипломом Гарварда. Хорошим кормильцем и преданным мужем. По мнению моего отца, воспитание на ферме в маленьком городке в случае с

Майклом стало вишенкой на торте. Думаю, папа всё ещё ошеломлен тем, что мне удалось выйти замуж за такого чудесного человека.

Мы закончили ужин и десерт, а вскоре после того, как в девять вечера мы уложили Меган, папа тоже отправился спать. Он собирался остаться у нас всего на двадцать четыре часа.

На следующий день я как могла старалась развлекать его и избегать неловкого молчания и разговоров о прошлом. Особенно о маме. О ней мы не говорили никогда.

Мы с Меган отвели его на вершину небоскреба «Эмпайр Стейт Билдинг», потом посетили Музей естественной истории, и, конечно же, место взрыва башен-близнецов.

Когда он отъезжал, махая рукой из окна автомобиля, Меган вложила свою крохотную ручку в мою ладонь, посмотрела на меня большими карими глазами и спросила:

— Дедушка ещё приедет?

Я секунду поколебалась, но затем облизнула губы и улыбнулась.

— Конечно, сладкая моя, но он очень занят. Не знаю, когда он сможет выкроить время.

Мы вошли в дом.

Майкл был на работе. Дом казался пустым и тихим.

— Хочешь, испечем печенья? — жизнерадостно спросила я.

Меган грустно посмотрела на меня, и я навсегда запомнила этот взгляд, потому что он был первым знаком надвигающегося на нашу семью кошмара.

Тогда я, конечно, не знала об этом. Тогда я не знала ни о чем.

— Хорошо, — ответила она.

Я взяла её на руки и отнесла на кухню.