Цвет небес (ЛП), стр. 16
Он полностью опустился на меня. Затем что-то прижалось к моему бедру. Я потрясенно вздохнула, и внезапно почувствовала, что он всем весом пригвоздил меня к земле. Я сразу же уперлась ладонями ему в грудь и оттолкнула его.
— Питер, прекрати.
Он сразу же скатился с меня.
— Прости. Я не собирался заходить так далеко.
Я села и прижала колени к груди.
— Все нормально.
Мы оба смотрели прямо перед собой на широкую гладь озера. Я слушала кряканье уток и плеск рыбы по воде. Пыталась восстановить ровное дыхание и поняла, что дрожу.
— Это было странно, — наконец выдавил из себя Питер.
— Ага. Меня никогда раньше не целовали.
— Знаю.
Конечно, он знал. Он мой лучший друг. Он знал обо мне всё.
Но теперь все стало совсем по-другому. Теперь я чувствовала себя неуютно и неловко, чего раньше никогда не было.
— Не говори никому, ладно? — попросила я.
— Ты же знаешь, что не скажу.
Я поверила ему, потому что из всех моих знакомых Питер был самым надежным человеком. Я бы доверила ему и свою жизнь.
— Наверное, пора уходить, — предложил он.
Он поднялся на ноги и протянул мне руку. Я позволила ему помочь мне встать, затем мы молча оделись. По пути домой через лес мы мало говорили. Полную тишину нарушали лишь изредка ломающиеся под ногами веточки и цоканье белок на верхушках деревьев.
Дойдя до подъездной дорожки моего дома, Питер сказал «До завтра!» и пошёл дальше.
— Ага, встретимся на остановке.
Вот и всё.
До конца учебного года и на протяжении лета ни Питер, ни я ни разу не упоминали о случае на озере. В июле нам обоим исполнилось по шестнадцать лет. Питер работал на отца на целлюлозно-бумажном комбинате, а я подрабатывала мороженщицей в «Лизни капельку» и добровольно помогала в больнице и местном приюте для животных.
Что касается Мэтта, то вскоре после окончания учебного года он уехал из города не попрощавшись. Он отправился жить к тетке в Чикаго, но к тому времени наше трио уже превратилось в дуэт. Мы с Питером постепенно привыкли к этому и забыли о Мэтте.
Так мы и жили: плавали и катались на велосипедах по тем же местам в выходные, ходили под парусом с моими родителями. Наша дружба продолжалась так, словно поцелуев на озере никогда не было. Ни один из нас никогда о них не заговаривал. Мы полностью вычеркнули их из памяти.
Глава 28
В тот год лед и снег таяли медленно, но вовремя, и солнце согревало землю своим теплом. Холодная земля становилась мягкой и теплой, а в садах, радуя глаз, расцветали крокусы и нарциссы. Природа просыпалась, оживая сотнями цветов и запахов. На высоких изгородях расцветала сирень, трава становилась сочной и ярко-зеленой, а свежие весенние дожди песней проливались на крыши домой.
Мы с Питером тяжело трудились в последние школьные дни, осуществляя учебные проекты, готовясь к экзаменам и отчаянно ожидая первого дня каникул.
— Ты не поверишь, что случилось на четвертой перемене, — сказал он однажды после уроков, присаживаясь рядом со мной на скамейку на автобусной остановке.
Я жевала шоколадное печенье из коробки для завтраков и спросила с набитым ртом:
— И что же?
— Сьюзен Николс пригласила меня на выпускной.
Я с трудом проглотила печенье.
— Ты шутишь.
— Не-а. Можешь в это поверить?
— Неужели ты ей нравишься?
Он недоверчиво фыркнул.
— Не знаю, наверное. Я не знал, что и ответить.
Я положила наполовину съеденное печенье обратно в коробку и сказала себе не ревновать. Мы с Питером просто друзья. Но все равно мне вовсе не понравилось то, что я только что услышала.
— Ты должен был что-то сказать, — возразила я. — И ты сказал, что пойдешь с ней?
— Конечно, нет, — ответил он. — Я не хочу идти с ней на танцы.
Я коротко вздохнула.
— Я ей сказал, что иду с тобой, — продолжил он. — Просто как друзья. — На мгновение он замолчал и неловко посмотрел на меня. — Прости! Слова просто сорвались с языка. Мне нужно было как-то отвязаться от неё.
Наши глаза встретились, и я с удивлением почувствовала, как по телу пробегает волна удовольствия.
— Так ты в самом деле хочешь пойти? Серьезно?
Ни один из нас прежде не ходил на школьные танцы.
Он пожал плечами.
— Даже не знаю. А ты?
Я тоже пожала плечами.
— Люди наряжаются…
— Ага, и всех обсуждают.
Автобус подъехал к парковке, выпуская из выхлопной трубы облака дыма. Мы встали и медленно подошли к кромке тротуара.
— Все знают, что мы дружим, — объяснил Питер.
Дверь автобуса открылась. Мы зашли внутрь, поздоровались с водителем и направились к задним сиденьям. Я села первой. Питер примостился рядом.
— Что скажут наши родители? — спросила я.
— Твоя мама, наверное, захочет купить тебе новое платье. Она всегда пытается уговорить тебя пройтись по магазинам.
— Ну да, наверное. — Автобус отъехал от остановки. — У Мэтта случится инфаркт, если он узнает, — сказала я.
— Он и не узнает. Он же в Чикаго, да и какая, в общем-то, разница?
Я посмотрела в окно.
— Действительно, какая разница.
Мы случайно соприкоснулись плечами, когда автобус подпрыгнул на ухабе. Мы долго сидели молча, а затем заговорили о других вещах и болтали всю дорогу до дома.
Наконец мы подъехали к своей остановке.
— До завтра, ребята, — попрощался мистер Хановер, дергая за ручку, чтобы открыть дверь и выпустить нас.
— До свидания, — ответила я.
Мы спрыгнули с подножки и пошли по улице.
— Это не будет ничего значить, — сказал Питер, вновь возвращаясь к теме бала, как только автобус отъехал. — Ты просто спасешь меня от похода туда со Сьюзен Николс.
— Как любезно. Ты определенно знаешь, как завлечь девушку, — улыбнулась я.
Он ответил мне улыбкой, осветившей его глаза, и я задумалась, не вспоминает ли он о поцелуе на озере. Внезапно я четко осознала, насколько он мужественен, как ведет себя и какая у него молодцеватая походка.
— Ладно, я согласна, — сказала я. — Посмотрим, от чего все в таком восторге, посмеемся над украшением зала и понаблюдаем, кто с кем пришёл.
— С кем, — рассмеялся Питер. — Значит, свидание. Дружеское, ага.
— Конечно, — ответила я и ткнула его локтем. — Будто бы я согласилась, если бы было по-другому.
Глава 29
В следующие недели я полностью погрузилась в важные поиски идеального платья и туфель для бала и в раздумья о подходящей причёске.
Мама не жалела денег. Мы ходили по городским магазинам и листали десятки модных журналов, вырезая оттуда картинки и прикрепляя их к стенам моей комнаты. Мы говорили о серьгах, чулках и заколках со стразами, накидках, жемчуге и разных оттенках помады. В конце концов, это был мой первый бал. И все должно было пройти идеально.
Но иногда, лежа по ночам в постели одна, глядя на луну и слушая легкий шум моря за окном, я думала о том, как воспримет Мэтт мой поход на бал с Питером. Если бы он не уехал в Чикаго, то пошёл бы тоже или нет? Остались бы мы друзьями?
После короткой поездки по магазинам Портленда я выбрала открытое платье из желтого шифона с жестким корсетом и расшитой стеклярусом юбкой. Перед балом мама сделала мне изящную прическу во французском стиле. Длинные белые перчатки ласкали кожу шёлком, а мамин дорогой парфюм, которым я слегка надушилась за ушами, стал превосходным финальным аккордом.
Когда позвонили в дверь, я со второго этажа услышала, как Питера приглашают в дом.
— Какой ты элегантный, — восхитился им отец.
— Благодарю, сэр, — ответил Питер. — Сегодня важный день.
Я начала спускаться, но замерла на середине лестницы, положив затянутую в перчатку руку на перила. Как только я увидела Питера, моё сердце дрогнуло. Каким красивым он выглядел в черно-белом смокинге с галстуком-бабочкой! Чистые волосы аккуратно расчесаны, а черные туфли — начищены до блеска, и в них отражался льющийся с потолка свет. Я не смогла сдержать улыбки, зная, что щеки залились румянцем.