Семья Звонаревых, стр. 107

— Но меня арестовать не имеют права. Я пользуюсь правами командира артиллерийской бригады и могу быть арестован по повелению государя императора, — возразил Звонарёв.

— Это-то и плохо! Уж лучше бы это зависело от меня или Шихлинского. А царь готов заарестовать хоть всю Россию.

Звонарёв поблагодарил Рейна за предупреждение и отправился к себе на батарею. Не прошёл он и нескольких шагов, как перед ним выросли жандармский полковник и несколько жандармских унтеров.

— Вы штабс-капитан Звонарёв? — справился полковник.

— Да, это я.

— В таком случае Вы арестованы, — и жандарм протянул ему бумажку, которая оказалась ордером на его арест.

— Кто подписал этот ордер? — справился Звонарёв.

— Начальник артиллерии Юго-Западного фронта генерал Ватаци.

— Генерал Ватаци не имеет права меня арестовать, я пользуюсь правами командира отдельной части. Я могу быть арестован лишь по распоряжению Ставки верховного, — пояснил Звонарёв.

— Я заставлю Вас силой подчиниться этому распоряжению, — пригрозил жандарм.

Неподалёку стояли несколько солдат батареи Звонарёва.

— Вызвать ко мне команду разведчиков с карабинами! — приказал Звонарёв.

Солдаты бросились со всех ног исполнять распоряжение своего командира.

— Зачем Вы вызвали разведчиков? — спросил жандарм.

— Сейчас узнаёте, — коротко бросил Звонарёв.

Со всех сторон уже бежали к нему с карабинами в руках артиллеристы. Многие на ходу заряжали оружие. Через минуту двадцать с лишним человек стояли около Звонарёва. Прибежал запыхавшийся Блохин и официально доложил:

— В Ваше распоряжение с командой разведчиков прибыл.

При этом он угрожающе посмотрел на жандармов, которые оказались в кольце вооружённых артиллеристов.

— Немедленно отправьте солдат обратно в казармы! — потребовал жандармский полковник от Звонарёва.

— И не подумаю! Я Вашему ордеру, как незаконному, не подчинюсь. Раз так, то и делать Вам тут нечего.

Звонарёв предложил полковнику вместе с ним пройти к Рейну. Жандарм согласился. Рейн подтвердил слова Звонарёва. Жандарм принуждён был ретироваться.

Вернувшись в батарею, Звонарёв тотчас вызвал к себе Зуева и Блохина и рассказал им о том, что ему сообщил Рейн.

— Значит завелась у нас какая-то шкура, доносит обо всём жандармам решил Блохин. — Насчёт обысков, Сергей Владимирович, не беспокойтесь. Всё упрятали. Комар носа не подточит.

Звонарёв успокоился. Через день прибежал к нему Вася Зуев и сообщил, что разведчик Лежнёв арестован при распространении листовок. Выяснилось, что Лежнёв по распоряжению Блохина отправился на одну из соседних батарей, передал несколько листовок и тут же был арестован.

Улики были налицо. Теперь всё зависело от того, не выдаст ли Лежнёв кого-либо из солдат или офицеров звонарёвской батареи.

Лежнёва жандармы увезли в Бердичев, где помещался штаб Юго-Западного фронта. Звонарёв доложил об аресте солдата Рейну. Полковник помрачнел.

— Скверная история. Теперь жандармы начнут нас таскать на допросы и расспросы. Как по ниточке, доберутся и до других.

— Не так страшен чёрт, как его малюют, — ответил Звонарёв. — Солдаты у меня надёжные.

Потянулись дни томительного ожидания дальнейших событий. Обыски сменялись новыми обысками. Искали всюду, даже в артиллерийских парках. Но найти ничего не могли.

О Лежнёве было мало что слышно. Он сидел в одиночке в бердичевской тюрьме.

Через несколько дней Заяц побывал в Бердичеве и вернулся с письмом Лежнёва к Блохину. Солдат сообщал, что он надеется на скорейшее и положительное решение его дела.

Тем неприятней было узнать6 что Лежнёв убит при попытке к бегству. Он якобы уже перелез через тюремную стену, когда был замечен и застрелен тюремной стражей.

— Жандармы его убили! — решили солдаты.

Звонарёв держался того же мнения.

При посещении Ровно Шихлинским штабс-капитан доложил обо всём Али Аге. Генерал обещал переговорить с главным военным прокурором Ставки верховного и попросить его поподробнее познакомиться с делом Лежнёва.

34

Наступила зима, выпал снег, стояли небольшие морозы, по утрам долго висел туман. Положение со снабжением армии всё ухудшалось. Вводились два, а потом и три постных дня в неделю. В эти дни солдатам давали только солёную рыбу, а командирам по полбанки мясных консервов. С обмундированием обстояло не лучше. Было страшно подумать о сильных морозах. Ползли зловещие слухи о шпионаже, предательстве, измене. Солдаты не доверяли офицерам, участились случаи неповиновения, отказы от выполнения боевых приказов, полки не шли на смену на передний край обороны.

Как-то в начале 1916 года Заяц побывал на вокзале в Ровно и затем чуть ли не бегом вернулся в батарею. Поймав Звонарёва, он шёпотом сообщил ему об убийстве в Петрограде Распутина «какими-то князьями». Звонарёв сначала не поверил, но затем из киевских газет стали известны некоторое подробности этого события.

Звонарёв откровенно обрадовался этому известию, а Блохин отнёсся к нему равнодушно.

— Не в Гришке дело! — сказал он.

В конце декабря проездом из Петрограда в полк, в Ровно приехал Енджеевский. Он ещё хромал, был бледен и худ.

Енджеевский подробно рассказал, как был убит Распутин.

Долго сидели друзья, делясь новостями, пока Енджеевский решился наконец рассказать о главном, ради чего и приехал в Ровно. Да, такой «новостью» не порадуешь близких людей… Последнее время в Петрограде он лежал в госпитале с Сидориным, славным и интересным человеком. Они сблизились. Дружбе помогла общность политических взглядов. Через его жену Зою Сидорину Стах узнал о беде: аресте многих членов РСДРП. Были арестованы на митинге рабочих Варя Звонарёва с Маней на заводе Перивайнена, на Лесснере взяли Ольгу Борейко. В тот день полиция хватала рабочих не разбираясь, целыми пачками.

Енджеевский выписался из госпиталя, когда Сидорину успешно сделали операцию. Появилась уверенность в его скором выздоровлении. В коридоре госпиталя Стах встретил Зою. Плача от радости, Зою говорила:

— Врачи уверяют, что ещё какой-то месяц и Павел встанет. Это счастье! И знаете, своим счастьем я обязана нашим друзьям. Дважды Павла спасала Варвара Васильевна… Доктор Краснушкин помог устроить его в лучший госпиталь. И вот сейчас Ольга Борейко…

Зоя ещё сильнее заплакала и, всхлипывая, рассказала о злополучном, погубившем Ольгу решении идти с листовками на завод Лесснера вместо неё, Зои.

Перед самым отъездом Енджеевский зашёл в госпиталь к Павлу Сидорину проститься. Там снова увидел Зою. От неё он узнал, что Варя, Маня Завидова и Ольга Борейко сидят в «крестах» и что следствие ещё не закончено. Вместе с ними много товарищей. Все они держаться очень сплочённо и требуют открытого суда. Их судьбой заинтересовалась левая пресса.

— Представляете, если удастся добиться открытого процесса, что это будет! На скамью подсудимых сядет сам царь с великими князьями.

Енджеевский узнал тогда же, что домик, в котором жила и трудилась Ольга, пришлось поспешно покинуть. Зоя Сидорина вместе со Славкой переселились в другое место.

Там же, в госпитале они решили, что Стаху следует заехать в Ровно, повидаться с Борейко и Звонарёвым, сообщить им всё.

Рассказ Енджеевского ошеломил друзей. Надо было что-то делать. И немедленно. А что? Чем они могли помочь отсюда, из Ровно? Поговорить с Шихлинским? Попросить защиты? И надо ли говорить ему, генералу, об этом, поймёт ли он?

Вереницей вставали вопросы. Попробуй найди на них ответы. Только под утро измученные волнением и бессонницей друзья решили, что Звонарёву нужно немедля, сегодня же отправляться в Петроград в служебную командировку. Благо в этом была необходимость: из Питера, с военного завода, где прежде работал Звонарёв, получали запасные части. Надлежало их принять. А кто, как не инженер Звонарёв, мог это сделать? И там, на месте, но повидается с нужными людьми, всё узнаёт и решит, что делать дальше…