Присматривай за мной (ЛП), стр. 32

Я медленно опускаюсь на землю, сажусь на то самое место, где я сидела год назад. Где я позволила своей крови пролиться на землю. Указательным пальцем правой руки я провожу по белому шраму на внутренней стороне запястья, глядя на ее фотографию.

Я приходила сюда постоянно после ее смерти. Я приходила и разговаривала с ней. Каждый раз, когда дул ветер или пролетала птица, я представляла, что она пытается ответить мне. Когда я вышла из больницы, я оглянулась на те времена, когда задавала ей вопрос, и флюгер, который висел на дереве неподалеку, качался на ветру. Я называла себя тупой всевозможными словами. Мертвые молчат. Они не заставляют птицу пролететь рядом, чтобы дать тебе знак, когда ты обдумываешь убить или не убить себя. Они не издают музыкальный звон с помощью ветра, когда ты спрашиваешь, могут ли они тебя услышать.

Я вытаскиваю смятую салфетку из кармана и снова смотрю на нее. Вместо шрама на запястье я провожу пальцами по изогнутому почерку, который выглядит так знакомо.

— Это нереально. Это не по-настоящему, — я шепчу надгробной плите. — Я слишком этого хотела, и мое сознание просто играет со мной.

Я задерживаю дыхание и оглядываюсь в поисках падающего листа или приземляющейся птицы. Я закатываю глаза от своего идиотизма. Я комкаю салфетку и со злостью швыряю ее на траву.

Моя мама всегда верила в духов. Она верила в жизнь после смерти и верила, что люди наблюдают за тобой после своей смерти и находят способы общаться с тобой. Я всегда насмехалась над ней, когда мы обсуждали эту тему, но она была непреклонна.

— Не смейся. Твоя бабушка наблюдает за мной. Иногда я это чувствую, — она говорила мне, когда мы сидели за кухонным столом и обедали, пока отец был на работе.

— Мама, это зловеще. Ты на самом деле думаешь, что бабушка стоит за тобой и наблюдает, как ты делаешь печенье или готовишь что-то еще? Или когда ты идешь в ванну? О, боже, что если она смотрит на тебя, когда вы с папой... ну ты понимаешь..., — спрашиваю я, хихикая.

Она берет кухонное полотенце, которое лежит на столе рядом с ее тарелкой и шлепает меня. Она смеется, когда оно попадает мне прямо в лицо.

— Ну, она точно присматривает за мной, так как мы с твоим отцом... ну, ты понимаешь. Все время. Мы как кролики, — она подмигивает мне.

— Оу, фуууууу! Ла-ла-ла-ла-ла-ла, Я НЕ СЛУШАЮ ТЕБЯ! — я кричу и затыкаю пальцами уши, чтобы не слышать ее.

Она протянула руку и схватила меня за руку, чтобы я вытащила палец из уха.

— Если серьезно, ты не веришь, что твои любимые люди захотят присматривать за тобой после своей смерти? Убедиться, что ты в порядке? Просто потому что они умерли, не значит, что они забыли о тебе. Я считаю, грустно думать о том, что ты на небесах и не быть с теми, кого любишь, — мудро говорила она.

— Ну, я считаю это странным. Существует очень много вещей, которые я не хотела бы, чтобы видели мои любимые, — проинформировала я ее и укусила спагетти.

— Подожди. Когда ты вырастешь и помудреешь, как я, ты изменишь мнение.

Несмотря на это, я ни разу не поменяла свое мнение. После ее смерти мысль о том, что мои любимые присматривают за мной, злила меня. В Библии говорится, что небеса — это место, наполненное невообразимой красотой. Это место радости, где нет слез или звуков рыданий. Если Небеса существуют и моя мама там, какого черта ей захочется наблюдать за ее любимыми? Мы грустим, и находимся в депрессии, и скучаем по ней так сильно, что не знаем, как ходить или жить. Почему она захочет увидеть нас такими? С чего ей захочется выйти из предполагаемой красоты небес и вернуться в этот земной ад. Ответ: ей не захочется. Она не захочет наблюдать за мной и видеть меня такой. У нее не будет никакого безграничного счастья, если она увидит, что ее смерть сделала со мной и моим отцом. Она будет несчастна. Если она будет духом, который летает вокруг нас день за днем и видит, как мы сломались после ее смерти, это разобьет ей сердце.

— Я знаю, что это неправда. Мне бы очень хотелось поверить, но это не так. Мне так сильно хотелось поговорить с тобой, столько раз...

Я замолкаю и смотрю на ее фотографию, стараясь не заплакать. Пару минут спустя, я встаю и бросаю последний взгляд на ее надгробную плиту.

— Счастливого дня матери, мам. Я скучаю по тебе.

Я знаю, что она не наблюдает за мной и не слышит моих слов, но может быть, каким-то образом, она знает. Где бы она ни была сейчас, я надеюсь, что она знает, но, вероятно, нет.

Я поворачиваюсь и злобно смотрю на смятую салфетку на траве. Я не хочу ее брать. Это не по-настоящему, возможно кто-то издевался надо мной, ударил меня ножом глубоко и повернул рукоять. Это не может быть правдой.

Я прохожу мимо салфетки и направляюсь к машине, не оглядываясь. Это была плохая идея прийти сюда, особенно сегодня. Я думала, что найду ответы на вопросы, которые тревожат меня, но их стало только больше. Я знаю, что могу позвонить Мэг и она поговорит со мной, но мои пальцы замирают над цифрами, пока я открываю машину и забираюсь внутрь.

Откидываясь на сиденье, я пролистываю список контактов в телефоне, пока не дохожу до буквы З. В горле застывает комок, когда я вижу его имя. Больше всего на свете я хочу, чтобы он был здесь прямо сейчас, сидел рядом со мной в машине, говорил, что я не сошла с ума, и обнимал меня. Мне стоит позвонить Мэг и позволить ей быть моей подругой. Она рассмешит меня, она будет знать, что нужно делать. Единственная проблема в том, что она не знала мою маму. Независимо от того, как я стараюсь ей объяснить, сколько мама значила для меня, она никогда полностью не поймет. Она никогда не видела нас вместе, она не проводила с ней час за часом, неделя за неделей, налаживая отношения с ней, и не давала ей обещаний. Она никогда не заботилась о ней, и не носила траур по ней, и не переживала, что ее обещание будет нарушено.

Я закрыла глаза и откинулась на спинку сиденья, всхлип вырвался из груди.

Я оттолкнула его. Он хотел защитить меня, а я оттолкнула его.

Я вспоминаю о времени, проведенном с ним, и каждое воспоминание разбивает мое сердце на мелкие кусочки, потому что его нет рядом. Он лгал мне, но я тоже лгала ему. Я никогда не была полностью честной с ним, и он знал это. Он знал, что я скрывала от него часть себя; почему он был уверен во мне, когда я не могла ответить ему тем же?

Он нужен мне. Мне нужно знать, что это происходит на самом деле. Мне нужно почувствовать его руки на моем лице, которые говорят, что он любит меня. Мне нужно перестать сдерживать чувства внутри и отпустить их. Мне хочется впасть в истерику прямо сейчас. Я хочу кричать, плакать, как год назад, как и каждый день с того момента. Вместо этого, я сдерживала свои чувства. Мне нужно погоревать. Мне нужно оплакать ее и помнить ее. Мне нужно перестать думать, что если я притворюсь, что ее никогда не было и никогда не буду о ней говорить, мне это доставит меньше боли. Мне так больно, что я жила мыслью о том, что моя мама «говорит» со мной через доктора Томпсон, и что это возможно.

Мне хочется поднять трубку и позвонить ему, но я не могу. Не сейчас. Пока я не справлюсь с этим сама. Он заслуживает цельную женщину, а не ту, которая изо всех сил старается не сойти с ума.

Глава 19

Не могу выплакаться

Я могу видеть ее в нескольких футах от меня. Она стоит спиной ко мне, ее волосы развеваются на ветру. Я улыбаюсь, смотрю, как она прогуливается вдоль пляжа. Я бегу, чтобы догнать ее.

— Мам!

Мой зов остается без ответа. Может быть, она не слышит меня. Волны бьются о берег, поднимается ветер. Он застилает мне лицо моими волосами. Мне приходится на бегу убирать волосы с лица.

Я снова зову ее и стараюсь бежать быстрее, чтобы догнать ее, пока она не добралась до больших скал, которые уходят в воду. Она не может забраться на них до того, как я догоню ее. Если она успеет, то я никогда не смогу поговорить с ней.

Она продолжает идти уверенной походкой, не поворачивая головы. Она не оборачивается на мой зов, несмотря на то, что я зову ее много раз и очень громко.