Грязная буйная штучка (ЛП), стр. 7

– Ты иногда представляешь, как я трахаю тебя? – спрашиваю я, целую ее шею и спускаю лямку с плеча, оставляя легкие следы губ и зубов на ее коже.

– Да.

– Расскажи мне.

– Я думаю об этом, когда ласкаю себя, – не колеблясь, признается она.

– То есть ты думаешь обо мне пять раз в день?

Харлоу смеется и слегка вскрикивает, когда я задираю ее юбку и сажаю ее на комод, раздвинув ноги и подойдя ближе. Я уже твердый и чувство, что ее обнаженную теплую киску и мой член разделяет только ткань моих джинсов, заставляет меня прошипеть ей рот и толкнуться бедрами ближе.

Она прижимается ко мне, и, скользнув рукой между нами, я касаюсь мягкой и скользкой кожи у нее между бедер.

Блять.

Она издает эти идеальные всхлипы и дрожит рядом со мной, а я такой твердый, что нужно всего лишь расстегнуть молнию, достать член и потереться им о нее, но вместо этого я скольжу пальцами по ее невероятно мягкому телу. Она – единственная женщина, с кем я был все это время. Мне тяжело сдержаться и не пометить ее следами моих укусов и поцелуев на шее, губах, плечах. И очень легко притвориться, что за пределами этой комнаты все не имеет значения или хотя бы временно забыто, и чувство расслабленности – даже воображаемое – посылает острые ощущения вниз по спине, плотно свивая их в паху. Такого стояка, как от этой девчонки, у меня никогда раньше не было. Клянусь, я все еще ощущаю, как два месяца назад ее губы были на моем члене и она направляла его в себя.

– Ты хоть представляешь себе, что я сейчас чувствую? – я немного отступаю назад и наблюдаю, как мои пальцы поглаживают ее клитор и скользят ниже, внутрь. Я чертовски люблю, как они выглядят, когда становятся влажными от ее соков.

– Боже, с каких пор твоя киска стала такой сладкой? – я смотрю на нее, а она, сильно прикусив губу и опустив глаза, наблюдает за моими движениями. Я вдруг почувствовал, как каленым железом в меня вонзилась ревность. – Ты позволила вчерашнему ублюдочному молокососу лизать себя.

Она закрывает глаза, толкаясь бедрами в мою руку, а я наклоняюсь, чтобы поцеловать ее шею. Ее молчание означает «да», и в груди я ощущаю вспышки ярости. Но тут же вспоминаю, как она выглядела сегодня утром: словно она хотела одновременно оттрахать меня и поколотить.

– Скажи, что ты любишь мой рот.

Она скулит и задыхается:

– Я люблю твой рот.

– Ты помнишь, как кончала от него?

– Да.

– Сколько раз?

Ее хихиканье превращается в стон, когда я кружу большим пальцем по клитору, снова и снова.

– Очень много.

– Я помню, как сказал тебе ползать по комнате, прежде чем позволил тебе кончить.

Она вонзает ногти мне в плечо.

– Мудак.

– Но ты так и сделала, – я целую ее шею и подбородок. – А я обожаю облизывать тебя, люблю твои тихие непристойные стоны.

Тут раздается стук в дверь, и мы замираем. Харлоу напрягается и удерживает мою руку, чтобы я не останавливался ее трогать.

– Финн?

Вашу мать, это Ансель.

– Что?

– Эм-м, слушай… Мы уже собираемся ехать, на случай если ты хочешь, чтобы мы тебя подбросили к Оливеру.

Я практически чувствую, как Харлоу ждет моего ответа, ее тело сжимается вокруг меня.

– А когда Оливер собирается? – обдумывая все варианты, спрашиваю я.

– Он ушел еще десять минут назад, захотел еще раз проверить магазин.

Тяжело вздыхая, я убираю свою руку от нее и по привычке потираю рот рукой, а мои пальцы все в соках Харлоу. И теперь я вдыхаю ее запах, чувствую ее вкус, и я пиздец какой твердый, что моя челюсть сжимается от напряжения.

Она наблюдает за мной, но я не могу разглядеть ее лицо из-за темноты. Если я сейчас не уйду с ними, мне придется ехать на такси, а семье Робертс и так нужны каждые наши жалкие $5000 в банке, и мне правда не хочется тратить тридцать из них сегодня на такси.

– Мне нужно ехать с ними, – говорю я ей.

– Я знаю, – она не выглядит рассерженной ила разочарованной… просто уставшей.

– Только не садись сама за руль, – предупреждаю я. – Ты много выпила.

Она моргает, и когда смотрит на меня, замечаю, что она снова прячет свои чувства. Меня окончательно охлаждает накатившее разочарование, когда она говорит:

– Ты думаешь, я совсем дура, да?

– Нет, конечно, – я тянусь за своим телефоном и кладу его в задний карман. Странно, но я чувствую, словно она сегодня поиграла со мной. – Может, поедешь с нами?

Он качает головой.

– Нет, сама доеду.

– Увидимся завтра? – я наклоняюсь, чтобы ее поцеловать, но она отворачивается и отталкивает меня, наполовину раздраженно, наполовину игриво.

– Пока, Солнышко. Знаешь, эмоциональные прощания не входят в наше соглашение.

Точно, и такая Харлоу мне знакома. Я поправляю бейсболку и киваю ей, перед тем как выйти за дверь.

Глава 3

ХАРЛОУ

Я начинаю понимать, что, не смотря на свой вид мягкого и немного отстраненного, у Оливера хорошее деловое чутье. После нескольких месяцев исследований он нашел недавно отремонтированное пространство на G Street в районе Gaslamp, между популярным тату-салоном и баром.

Место просто потрясающее, даже если бы тут сейчас не было толпы и целого ряда знаменитых художников, рисующих комиксы, сидящих за столами и раздающих автографы.

Поймав взгляд Лолы, стоящей в нескольких метрах от меня, я вижу, что она тоже впечатлена.

Я ни разу не была в таких магазинах, но сразу видно: планировка внутри просто гениальная. Я ожидала толкотню и узкие стеллажи с яркими цветными книжками и журналами, но Оливер сделал полки вдоль стен – разных размеров, асимметричные, напоминающие страницы комиксов. Они были набиты книгами и другими товарами, также было большое место для панелей в виде изогнутых страниц, где были прописаны названия всех комиксов. Перед огромным окном стоял диван и кресла из ярко-красной кожи, специальное место для чтения.

– А народ не будет просто тупо сидеть читать, вместо того чтобы купить? – спрашиваю я Оливера, когда он закончил показывать мне магазин.

Но он уже отошел к покупателю; да уж, местечко быстро набирает популярность. И тут я слышу голос Финна:

– Я спросил его об этом же.

Его голос хриплый и тусклый, словно он вчера вечером его перетрудил. Я все еще чувствую послевкусие прикосновения его пальцев, трепет от сказанных им пошлых слов, и это все только усиливается с каждым его приближающимся шагом.

Обернувшись, я встречаюсь с ним взглядом. Я ожидала легкую неловкость после его вчерашнего стояка вхолостую, но он смотрит мне прямо в глаза и улыбается. Сегодня его глаза скорее зеленые, нежели карие, а ресницы гуще и темнее. Губы немного припухшие, и мне сразу же хочется их пососать. Я с ним пообжималась в пьяном тумане, и после этого он стал выглядеть еще горячее? Алё, Вселенная, это не справедливо.

Мы оба стараемся выглядеть спокойными, но похоже, он на меня влияет так же сильно, как и я на него. Какое-то время его внимание было приковано к моим губам, прежде чем он продолжает:

– Но Оливер сказал, что все эти фанаты комиксов захотят себе в коллекции копии прочитанного. Он хочет, чтобы люди зависали тут, общались. А новички могут посидеть, поизучать и найти подходящие для себя сюжеты.

Объясняя это, Финн, видимо, выдал больше слов, чем за все время, что я его знаю.

– И ты это запомнил.

– Ага.

– Ну, это имеет смысл.

Я делаю паузу и жду. Он закрывает глаза и потирает переносицу.

– Ты в порядке, Робертс? – спрашиваю я. – Ты сейчас выглядишь, словно героически пытаешься понять, о чем я тут вообще говорю.

Он открывает один глаз.

– Никогда больше не буду пить.

Его слова вызывают у меня хохот. Непобедимого Финна одолело похмелье?

– Знаешь, ты слишком стар для таких заявлений.

– Практически среднего возраста, – соглашается он. – Может, отпустит, если выпью пива на завтрак.