Сладкий развратный мальчик (др. перевод) (ЛП), стр. 18

Грустная улыбка пересекает его лицо, и он целует меня.

- Скажи мне что-нибудь на французском. – Я слышала его, говорящего сотни вещей, пока он был погружен в наслаждение, но это в первые, когда я прошу его, и без понятия, зачем я это делаю. Это кажется опасным, из-за его рта, голоса, акцента, похожего на плавленый шоколад.

- Ты говоришь по французики?

- Кроме, Cerise?

Его глаза переключаются на мои губы, и он улыбается.

- Кроме этого.

- Fromage. Chateau.Croissant. [12]

Он вторит “croissant” немного смеющимся голосом, и когда он произносит это, то слышится, будто это совсем другое слово. Я не знала, как пишется это слово, которое он только что сказал, но это заставляет меня снова хотеть почувствовать его тяжесть на мне

- Ну, в таком случае, я могу тебе сказать это, Je n’ai plus dйsirй une femme comme je te dйsire depuis longtemps. Зa n’est peut-кtre mкme jamais arrivй. [13] - отодвигается назад, следя за моей реакцией, как будто я была способна расшифровать хоть слово из этого. - Est-ce totalement fou? Je m’en fiche. [14]

- Могу я спросить тебя кое о чем?

Кивок.

- Конечно.

- Почему ты просто не хочешь аннулировать брак?

Его рот сдвигается в сторону, а глаза наполняются весельем.

- Потому что ты написала это в наших свадебных обетах. Мы оба поклялись сохранить наш брак до осени.

Это занимает несколько секунд, прежде чем шок вспыхивает во мне. Уверенна, я была властной маленькой штучкой.

- Но это, же не настоящий брак, - шепчу я, и претворяюсь, что не замечаю, как он вздрагивает от слов. - Что значит этот обет, если все равно, в конце концов, мы разрушим "пока смерть не разлучит нас"?

Он откатывается и садится на край кровати, спиной ко мне. Он сгибается, прижимая лоб к рукам.

- Не знаю. Думаю, я стараюсь не нарушать обещания. Все это очень странно для меня. Пожалуйста, не думай об этом, я знаю то, что я делаю, и этот пункт помогает мне с управлением фирмы.

Сажусь, подползаю к нему и целую в плечо.

- Кажется, я вышла замуж за действительно хорошего парня.

Он смеется, но затем встает, снова отходя от меня. Чувствую, что ему нужна между нами дистанция, и из-за этого небольшая боль вспыхивает между моих ребер.

Вот он. Момент, когда я должна уходить.

Он влезает в боксеры и прислоняется к дверце шкафа, смотря на меня, пока я одеваюсь. Я натягиваю трусики по ногам и ощущаю, что они до сих пор влажные от меня и от его рта, хотя сейчас эта влажность холодная. Изменив решение, я бросаю их на пол и застегиваю лифчик и надеваю трикотажное платье, обуваюсь в свои сандалии.

Ансель молча, протягивает мне свой телефон, и я записываю свой номер в него. Я возвращаю его, и мы стоим, смотря куда угодно, только не друг на друга в течении нескольких болезненных секунд.

Я нагибаюсь за сумкой, вытаскивая из нее жвачку, но он быстро подходит ко мне, проводя по моей шее до лица.

- Не надо. – Он наклоняется ближе, посасывая мой рот именно так, как он любит. – Ты, на вкус, как я. Я, на вкус, как ты. – Он поглаживает мой язык, губы и зубы своим языком. – Мне так чертовски нравится это. Пускай так и останется, хоть не на долго.

Его рот движется ниже, по шее, покусывая ключицу, и там где мои соски проступают под тканью платья. Он сосет и облизывает, втягивая их в рот, пока ткань не намокает. Ткань черная, и кроме нас никто не узнает об этом, но я все еще буду чувствую прохладу от его поцелуев, даже после того как выйду из номера.

Хочу вернуть нас обратно в кровать.

Но он стоит, изучая мое лицо.

- Всего хорошего, Cerise.

Мне только сейчас приходит в голову, что мы женаты, и я обману мужа, если пересплю с кем-то другим этим летом. Но мысль о том, что кто-то заполучит этого мужчину, заставляет что-то кипеть на медленном огне в моем животе. Мне не нравится эта мысль, и хотела бы я знать, это был такой же пожар, который я видела в его выражении лица.

- Взаимно. - Отвечаю ему.

Глава 6

Уверенна, что теперь, я знаю значение фразы «слабость в коленках», так как, я боялась вылезти из машины и использовать свои ноги. Я была с тремя парнями до Анселя, но даже с Люком, секс никогда не был похож на секс с Анселем. Секс, где ты полностью открыт и честен, и я знаю, даже после того, как это закончилось - тепло рассеялось и Ансель больше не со мной - я бы позволила ему делать все, что угодно.

И это заставляет меня сожалеть о том, что я не могу вспомнить нашу ночь в Вегасе более детально. Мы были вместе часами на пролет, и по сравнению с этим, сегодняшние минуты были ничтожны. Потому что я, как-то осознаю, что это было самым честным и свободным и, несомненно, даже больше чем это.

Дверь машины хлопает, и громкий звук эхом разносится по нашей тихой, загородной улочке. В доме темно, хотя еще слишком рано для того, чтобы они быть в постели. В такую теплую летнюю погоду, вероятнее всего, моя семья на заднем дворе за поздним ужином.

Но как только я вхожу, то единственное, что я слышу, это тишину. В доме кромешная тьма: в гостиной, в общей комнате и в кухне. Задний дворик также пуст, как и в каждой комнате наверху. Мои ступни шлепают по испанской плитке в ванной, но затихают, когда я начинаю идти по плюшевому ковру в коридоре. По какой-то причине, я заглядываю в каждую комнату... не находя никого. В годы, когда я только начинала учебу в колледже - до того, как я перенесла свои вещи в мою прежнюю комнату пару дней назад - я не была наедине с собой в этом доме, и осознание поражает меня, будто физический толчок. Кто-то всегда находился здесь со мной: мама, отец, один из братьев. Как это странно. Тем не менее, в данный момент, мне предоставили немного тишины. И это, словно передышка. С этой свободой, во мне начинает виться ток.

Я могу уехать без сталкивания с противостоянием отца.

Я могу уехать без каких-либо объяснений.

Импульсивность – вот, чего я хочу. Я бегу в свою комнату, нахожу паспорт, срываю с себя платье, и натягиваю чистую одежду перед тем, как вытаскиваю самый большой чемодан из шкафа в коридоре. Я кидаю туда все, что могу найти в своем шкафу, и затем, практически сметаю, все туалетные принадлежности с полки в ванной. Тяжелый приглушенный стук сумки раздается позади меня, когда я спускаюсь по лестнице, роняя ее в прихожей, пока чиркаю записку семье. Ложь вливается в записку, и я, изо всех сил, пытаюсь не сболтнуть лишнего, звучит слишком маниакально.

У меня есть возможность слетать во Францию на пару недель! Билеты – бесплатно. Буду с другом отца Харлоу. У нее есть небольшой бизнес там. Расскажу об этом позже, и да, со мной все хорошо.

Позвоню.

Люблю вас,

Миа.

Я никогда не лгала свой семье – или кому-либо, если на то пошло – но сейчас, мне плевать. Теперь, эта мысль в моей голове, и идея не лететь во Францию вселяет в меня панику, потому что, если я не отправлюсь туда, то мне придется застрять здесь на несколько недель. Это значит, жить под черной тучей контролирующего дерьма моего отца. А еще, это значит переезд в Бостон и начало жизни, которую, я не уверена, хочу ли.

Это означает, возможно, никогда не увидеть Анселя снова.

Смотрю на часы: у меня есть сорок пять минут до отправки самолета.

Дотащив чемодан до машины, я заталкиваю его в багажник и несусь сломя голову к водительскому месту, при этом отправляю смс-ку Харлоу:

Независимо от того спросит отец о Франции или нет, просто ответь да.

Всего в трех кварталах от моего дома, я слышу вибрацию телефона на пассажирском сиденье, без сомнения, она ответила - Харлоу редко выпускает телефон из рук - но я не могу посмотреть сейчас. Я знаю, что увижу в любом случае, и я не уверен, когда мой мозг успокоится достаточно, чтобы ответить на ее «ЧТО???»,