Цена счастья, стр. 59
Он бы понял, чай не дурак. И не полез бы в бутылку, и жив остался, и у Лили претензий не было бы. А сейчас – извините. Гибель своих людей она никому не простит.
Глава 6
Второй узел
Гардвейг чувствовал себя с каждым днем все лучше. Докторус регулярно обрабатывал рану, язва выглядела уменьшившейся в размерах, хотя до заживления было еще далеко.
Но были шансы, а значит, появлялась возможность прожить еще лет… да хотя бы пять! Уже неплохо! И ребенка не младенцем оставишь, и страну можно подтянуть, и… кто их знает, ханганов? Может, за это время они еще что-нибудь придумают?
Гардвейг и от десяти дополнительных лет не отказался бы.
А Лиля могла сказать, что они… ну, должны быть. Все в воле Альдоная, включая пролетающие кирпичи, но сосуды у короля хорошие (может быть, стоит сказать спасибо пиявкам), сахарного диабета вроде нет, при правильном питании и уходе – почему бы и не десять лет?
Главное, правильно зарубцевать язву и не допускать рецидива.
Гардвейгу эти истины поведал Тахир дин Дашшар. Со всеми реверансами и раскланиваниями. И король проникся. А кому охота умирать раньше времени?
Сейчас он был согласен на многое. И к переданной через гонца просьбе Эдоарда о встрече он отнесся благосклонно.
Гардвейг передал свиток своему церемониймейстеру.
– Я согласен. Вечером. Сегодня или завтра. Согласуйте.
– Мой дом. Наш дом, – с легкой улыбкой произнес Джес.
Лиля осматривалась по сторонам. Прибежище холостяка. Уютно, неплохо, но чего-то не хватает. Тепла? Света? Цвета?
– Вы здесь редко бываете, граф?
– Обычно я живу во дворце. Там у меня свои покои. А здесь… Миранде здесь нравилось.
– Она замечательный ребенок.
Говорить о дочери было безопасно. И Джес с радостью подхватил эту тему, пока графиня не придумала повод, чтобы оставить его в одиночестве и сбежать по делам.
– Меня только тревожит ее брак.
– Помолвка с Амиром? – понимающе уточнила Лиля. Ее это тоже беспокоило.
– Именно. Иная вера, иная страна…
– Обычаи, культура… Я сама тревожусь. Но верю Мири. Она умная и сильная девочка. А если мы вырастим ее сильной и умной – она справится с чем угодно.
– Все же, когда твой супруг имеет право на наложниц, а ты не имеешь даже права голоса…
– О да. – Лиля не удержалась от язвительной ухмылки. – С другой стороны, у нас мужчины тоже имеют право на любовниц?
Джес помрачнел, но пилюлю проглотил. А как тут вывернешься? «Не виноватый я, они сами меня в угол загнали и изнасиловали»? Лиля взмахнула рукой, отметая тему.
– Здесь мило. Но я сюда переехать не смогу. Лучше уж вы к нам…
– Нам бы хватило места.
– Нам? Вы, я, Миранда, дети Амалии и Алисия, так?
– Так. – Джес помрачнел. – Дети, да…
Роман и Джейкоб дядю еще ни разу не видели. Джесу было больно смотреть на детей погибшей сестры, даже думать о ней. Насколько поняла Лиля, король не открыл ему всю подоплеку заговора, ну а она тем более слова не скажет. Еще не хватало.
Поэтому Амалия оставалась в сознании Джеса почти святой. Ну и пусть. Так оно спокойнее. Мстить не помчится… хотя нет. Помчится. Но только тем, на кого укажет Эдоард.
– А что делать с моей свитой?
– Э-э-э?..
– Вирмане, ханганы, мастера…
– Мастера скоро переедут в Тараль. Вирмане… сколько им тут еще торчать?
– С Лейфом у отца трехгодичный контракт, – пожала плечами Лиля. – А что до остальных – не знаю. Могут и уехать…
С момента попадания в этот мир ее удивляло, что был известен только один континент. И сейчас графиня Иртон хотела взять на себя функцию испанской короны – снарядить корабли к неизвестному побережью.
Единственное, что ее нервировало, – это местная физика, в законах которой она вообще не разбиралась.
На Земле полюса планеты совпадали (практически) с магнитными. И компас она могла сделать за три минуты. Берется иголка, чашка с водой, пробка, чтобы на поверхности плавала, иголка нагревается с одного конца, после чего он размагничивается, ее на пробку, ту в чашку – нагретый конец будет указывать на юг. Однако как это будет работать здесь?
Но, допустим, компас есть, подзорные трубы есть, корабли…
О кораблях вскоре после приезда в столицу был разговор с Августом, после чего отец (да-да, отец) подумал – и принялся усовершенствовать вирманский корабль. Ему тоже хотелось большего. А если есть деньги, есть возможность… почему не попробовать?
Опять же вирмане пристроены. Раньше они были обычными пиратами, конкурировали с Лорисом, но если Ативерна договорится с Уэльстером и Ханганатом, Лорис и так вычистят. А вирманам что делать? Зубы на полку класть или в оппозицию уходить? Увольте…
– Вот, ханганы скоро отправятся на родину, – удовлетворенно сказал Джес.
– Примерно через полгода – год.
– Так долго?
– У Амира было тяжелейшее отравление. Мальчишку вытащили чудом.
– Понятно. Но ему ведь не требуется постоянное присутствие докторуса?
– И все равно…
– Дорогая супруга, – синие глаза Джеса нахально блеснули, – а вы не ищете ли отговорок?
– Ищу, – так же нахально созналась Лилиан. – Ежедневное присутствие такого мужчины, как вы, опасно для добродетели.
– Для добродетели невинных дев. А вы – моя жена.
– А еще мне нельзя иметь детей…
– Ну и пес с ними. Пару лет потерпим. Есть же травы…
– А откуда вы о них знаете?
Джес сморщил нос.
– Вы меня всю жизнь будете попрекать любовницами?
– Сложный вопрос…
Лиля кокетничала. Но… а почему нет?
Это – ее супруг. Он оказался достаточно умен, чтобы наладить контакт или хотя бы пытаться это сделать. Смысл строить из себя невинную монахиню? Она, между прочим, молодая здоровая женщина. С определенными желаниями. Ладно еще в Иртоне, первые полгода. Пока оправлялась от выкидыша, пока дел было… а вот потом… Иногда – накатывало. Хотелось. Но…
Не с Джесом.
Не нужен ей был этот смазливый красавчик, в котором не было ни души, ни желания ее пробудить. Не нужен. Даже Рик был интереснее.
«Авось кто-то и сдохнет. Или я, или падишах, или ишак – хвала Ходже Насреддину за его вековую мудрость. А потом разберемся, кто из нас лучше знал богословие».
– Гардвейг… спасибо, что согласился встретиться.
– Отчего же не согласиться, Эдоард. Пожалуй, я должен тебе спасибо сказать. За Тахира.
– Смотрю, меньше хромаешь?
– Есть такое. Лечат…
– И что говорят?
– Что лет десять могу протянуть. Если возьму себя в руки и буду делать, что скажут. Есть что полезно, травы пить, опять же упражнения делать…
– Я смотрю, ты уже с этим смирился?
– Ты же знаешь, мне раньше и того не давали…
Эдоард знал. О зверствах лекарей по отношению к беззащитным монархам он мог рассказать многое. На себе испытал – и ведь выздоровел! Но здоровье пока не позволяло правителям общаться официально. Эдоард своей королевской волей мог никого не допустить на эту встречу. И Гардвейг его поддержал. В итоге – обычный зал с камином, столик и двое немолодых людей, сидящих в уютных креслах.
– Что-то случилось?
– Да вот ведь… прочти сам.
Гардвейг принял из рук Эдоарда небольшой свиток пергамента и пробежал глазами по строчкам. Уже на середине его лицо покраснело. Потом побелело, а потом он запустил свиток в угол и прорычал:
– С-стервь малолетняя!!!
Эдоард смотрел серьезно и внимательно.
– Думаешь, правда?
Гардвейг махнул рукой. Мол, подожди, дай успокоиться. Эдоард посмотрел на него и сам налил ему вина, протянул кубок…
Гардвейг сделал несколько глотков, постепенно успокаиваясь.
– Это откуда?!
– Рику прислали. Так это правда?
– Не знаю, – мрачно отозвался Гардвейг. – Но если Анелия пошла в мать, я бы не удивился. Та с любыми штанами готова была закрутить, эта тоже вот… Чем хочешь клянусь – не знаю.
– А так там все верно?