Жизнь как чудо. Путешествие с Волшебным Перышком, стр. 18
Хозяйка вновь бежала от взбесившегося Костра Любви — плакала, колотила кулаками по столу, обессиленная падала в постель, чтобы забыться ненадолго, и снова писала. Он и ее поил своими травами, гладил по голове, как маленькую, и заставлял вновь садиться к столу.
Когда она закончила свой горький рассказ, они вышли вместе во двор, и он развел небольшой костерок. Страх снова обуял ее Душу, но теперь рядом был Лекарь, и она не позволила Страху победить ее решимость. Лекарь заставил ее сжечь все написанное на костерке — «предать очищающему огню, а пепел развеять по ветру» — вот как он сказал. А потом заставил ее писать все по новой, и она подчинилась. Так было не раз и не два — она не считала.
В какой-то момент она вновь подвинула чистый лист и вдруг поняла, что ей больше нечего писать. Все, в Душе пусто. Ее Пожар Любви погас безвозвратно. В этот день дочка впервые сама захотела поесть, и на щечках ее заиграл здоровый румянец. Хозяйка пекла блинчики, и Душа ее пела.
Теперь она и Лекарь стали подолгу разговаривать обо всем, что с ней случилось, и о многом другом.
— В чем моя вина? — спрашивала она. — Ведь я просто пыталась подарить свою Любовь. Разве это преступление?
— Когда ты ставишь Любовь к другому человеку выше Бога — да, преступление, — отвечал ей Лекарь. — Твоя Любовь разрушительна, как цунами. Она захлестывает человека, он захлебывается в твоей любви, он не может дышать. И бежит от тебя — чтобы спастись.
— Но как тогда сохранить Костер Любви, чтобы он горел, но не превращался в Пожар? — допытывалась она.
— Не позволяй эмоциям взять над тобой власть, — учил он. — Обиды, претензии — заливают Костер Любви, как вода. Ревность, похоть, страсти, жажда — распаляют его, делают неуправляемым. Ты — Человек, ты должна научиться управлять Стихиями. Иначе Стихии ополчатся против тебя.
— Ты хочешь сказать, что в Любви тоже нужна техника безопасности? — улыбалась она. Она уже снова научилась улыбаться.
— Разумеется, — подтверждал Лекарь. — Как и во всем остальном. Тогда тебе не понадобится ни высокий забор, ни ров с водой. Тогда тебе будет безопасно везде — даже в чистом поле, где крыша — только небо.
Она слушала его — и ей казалось, что душа наполняется живительной влагой, а его странные слова падают туда семенами.
Дочка ее уже бегала по дому и радостно залезала на руки к Лекарю, а он таскал ее на закорках, мастерил ей кукол и играл в ее немудрящие игры. Хозяйка любовалась и радовалась, глядя на них. И кажется, влюблялась в Лекаря — ее Душа тянулась к нему и нуждалась в нем.
Так прошла зима, наступила весна. И вот однажды Хозяйка, проснувшись, увидела, что Лекарь уже одет, котомка его собрана, постель свернула в тюк, а сверху лежит приготовленный плащ.
— Что это? — непонимающе спросила она, глядя на эту картину.
— Хозяюшка, спасибо тебе за все, — сказал Лекарь. — Я собрался продолжить свой путь. Пора!
— Но… — начала она, — разве ты не хочешь остаться?
— Я лекарь, — мягко сказал он. — Я лечу людей. Я должен идти, чтобы еще кому-то помочь.
— Но я люблю тебя! — вырвалось у нее. Она тут же пожалела о сказанном и заплакала. Он подошел, обнял ее, прижал к себе, и она разрыдалась у него на груди, уже зная, что это — в последний раз.
— Слушай меня, — ласково сказал он, и она притихла, ловя каждое его слово. — Ты любишь не Мужчину во мне, а Спасателя. Лекаря. Это — не Любовь, это — Благодарность. Пожалуйста, не путай эти чувства.
— Мы привыкли к тебе, — пожаловалась она.
— Конечно. И я к вам привык. Но Спасатель всегда уходит, когда его работа закончена. И Лекарь уже не нужен, когда Душа излечилась. Так? — спросил он и поцеловал ее в макушку, как ребенка.
— Но что же мне делать? — спросила она, всхлипнув в последний раз.
— Распахнуть ворота настежь. Засыпать ров. И ждать. Рано или поздно придет человек, с которым тебе захочется сложить Костер Любви.
— Такой, как ты? — с надеждой спросила она.
— Лучше. Гораздо лучше! — убедительно пообещал он. И она знала, что так оно и будет, — Лекарь никогда ее не обманывал.
На следующий день она нашла старые рукавицы, взяла лопату и начала закидывать землей ров. Работа предстояла большая, и она была рада, когда ее дочка принесла свои детские лопатку и ведерочко и присоединилась к ней. Ворота были распахнуты настежь — так, как велел Лекарь, и в них заглядывало юное весеннее солнышко.
Когда ров исчез под слоем земли, Хозяйка увидела, что он похож на шрам. Тогда она принесла семена, и вместе с дочкой они стали превращать бывший ров в кольцевую клумбу вокруг их дома. Одновременно она наняла рабочих, чтобы те растащили по бревнышку ее частокол — раньше он защищал ее от Мира, теперь он мешал ей видеть Мир.
Однажды вечером, в середине июля, Хозяйка, закончив дневные дела, баловалась с дочкой — они брызгались из поливального шланга, визжали, носились друг за другом, но осторожно, чтобы не повредить новую клумбу — на ней уже вовсю пестрели цветы.
В это время к дому подошел Путник. Девчонки, увлеченные своей игрой, не сразу его заметили. Путник постоял, подивился, заулыбался, а потом поставил котомку наземь и спросил:
— Третий не лишний?
— Ура! Нашего полку прибыло! — завопили девчонки и тут же направили на него шланг. Он взревел и погнался за ними, а они брызнули в разные стороны, оставив его с носом. Так они играли до самого вечера, и все были промокшие, радостные и очень счастливые.
А когда солнышко пошло на закат, они развели небольшой костер, чтобы просушить мокрую одежду.
— Какое от него приятное тепло, — удивился Путник. — Девчонки! А вы можете предоставить кров и пишу одинокому Путнику?
— Можем! — хором сказали мать и дочь и засмеялись. И Путник к ним присоединился, с удовольствием глядя на их веселые, разрумянившиеся мордашки.
И все трое уже чувствовали, что между ними разгорается, весело потрескивая, ровное пламя, которое может вскоре превратиться в самый настоящий Костер Любви. Как и было обещано. Ведь Лекарь ни когда ее не обманывал.
Когда Лекарь замолчал, Лика не сразу заговорила.
— Значит, вот почему от любви даже умирают… Оказывается, это пожар страстей выжигает душу!
— Истинно так, — подтвердил Лекарь. — Люди часто путают Любовь и Жажду Любви. Им кажется, что тихое, спокойное горение — это и не Любовь вовсе. И они позволяют разгореться в душе бушующему пламени, от которого нет спасения и нет покоя.
— Я поняла, — тихо сказала Лика.
— А что ты поняла?
¦ Нельзя давать пламени страстей завладеть душой.
¦ Ненависть — это выжженная Любовь.
¦ Если хочешь избавиться от опаляющих воспоминаний — надо много раз написать их на бумаге и сжечь.
¦ Не стоит, если один раз обожглась, выстраивать неприступные стены.
¦ Не надо путать любовь и благодарность.
¦ А самое главное — все, что мы не выпустили, оставили тлеть в себе, мы передаем нашим детям.
— Ты умница, — одобрил Лекарь. — Следуй этим правилам, и тебе не придется зализывать раны. Их просто не будет!
— Спасибо, — сказала Лика. — Я запомню. Это выжженное поле… Никогда ничего страшнее не видела!
— Бывает и пострашнее, — ответил Лекарь. — Плохо, если ты нанес вред собственной душе. Но куда хуже, если исковеркал душу любимого.
— Как??? — удивилась Лика. — Причинить вред любимому? Но как это может быть?
— Когда ты слишком хочешь любимому добра. Когда ты лучше знаешь, что для него хорошо, а что плохо. Когда ты стремишься во что бы то ни стало изменить его. Для его же блага…
— Я ничего не понимаю, — растерянно сказала Лика. — Разве хотеть добра — это плохо?
— Иногда это даже смертельно. К сожалению, — ответил Лекарь. — Я расскажу тебе одну историю. Думаю, она поможет тебе понять…
Сказка восьмая
КЛИНИКА «ИДЕАЛ»
