Сын Зевса. В глуби веков, стр. 100

У Гарпала было слабое здоровье, он не мог участвовать в боях. Да, под Иссом Гарпал сбежал с деньгами. Но как он сожалел об этом потом, как раскаивался. Не гнать же теперь своего друга из войска, не лишать же его почестей, которые даны его остальным друзьям!

И Александр сурово ответил Пармениону:

— Доверие — это лучшее средство исправить человека и дать ему возможность заслужить наше уважение.

Парменион сжал губы так, что они сморщились, поклонился и ушел. Это очень почетно — хранить царское золото в Экбатанах, но это же отставка, это устранение из армии!

Да, это так. Но Парменион не привык спорить. Он знал — приказ царя надо выполнять. На душе было тяжело. Однако старый полководец никому не пожаловался, взял сильный отряд и уехал в Сузы за сокровищами.

— Теперь — за Дарием!

Царь с отрядом наемных всадников, которыми командовал его друг Эригий, этеров и лучников, помчался к Каспийским Воротам, куда ушел от него Дарий Кодоман.

Александр не щадил ни себя, ни своего отряда. Еле отдохнув, еле накормив лошадей, он уже снова садился на коня. День за днем грохот копыт, день за днем на пропотевшей попоне скачущей лошади, почти без сна… В дороге отряд его понемногу уменьшался: молодые этеры, еще не столь закаленные в походах, не выдерживали и отставали один за другим.

Александр менял лошадей и мчался вперед и вперед, одержимый стремлением настигнуть Дария. На горизонте уже вставали одетые лиловой дымкой горы, загородившие собой Каспийское море. С каждым днем их утесы поднимались все выше. И вот уже кончились луга с мягкой и сочной травой, под копытами глухо загремели камни. Начались сухие, безводные долины, окруженные пылающим зноем обнаженных скал. Стало трудно. Темнело в глазах от жары и от жажды. Александр терпел. Терпели воины. У измученных лошадей сбивался шаг. Пехота растянулась длинной вереницей…

На одиннадцатый день беспамятной, безоглядной скачки отряд Александра ворвался в город Раги [87], лежащий в горах. Сам измученный, осунувшийся царь оглянулся на своих всадников. Запыленные, с запекшимися губами, с помутившимся взглядом… Измученные кони, с глазами, налитыми кровью… За одиннадцать дней они проскакали три тысячи триста стадий.

Когда-то здесь было землетрясение и земля «разорвалась» — осталась большая трещина. Поэтому и город так назван — Раги, от слова «разорвать». Разорвались и горы над Каспием, образовав проход — Каспийские Ворота.

— Далеко ли отсюда до этих Каспийских Ворот?

Жители города, бывавшие на Каспии, сказали, что если так мчаться, как мчится Александр, то всего один день пути.

Один день пути — это недалеко. Можно и передохнуть. Целых пять дней дал Александр для отдыха своему отряду. Но сам покоя не находил. Куда еще, по каким дорогам понесет Дария его неразумная судьба? Где еще придется искать его?

СМЕРТЬ ДАРИЯ

Македонский отряд миновал темное ущелье Каспийских Ворот, когда к царю явились двое из лагеря Дария — знатный вавилонянин Багистан и Антибел, один из сыновей перса Мазея.

Александр только что отослал Кена, одного из своих этеров, с отрядом воинов запастись кормом для коней — впереди, как стало известно, лежала пустыня — и теперь ожидал его обратно. Увидев персидских вельмож, озабоченных и мрачных, Александр почувствовал, что произошло что-то недоброе.

— Где Дарий? — сразу спросил он, как только услышал, что они прибыли из персидского лагеря.

— Его повезли в Бактры, царь.

— Повезли? Он что — умер?

— Нет, царь. Его захватили в плен.

Александр вскочил.

— В плен?! Кто?!

— Его захватил Бесс, сатрап Бактрии, царь. Сатрап Арахозии и Дрангианы Барсаент заодно с Бессом. А также и Набарзан, хилиарх [88] Дариевой конницы. Мы не раз слышали от них, что царь Дарий не может быть ни царем, ни стратегом, что из-за него погибает Персидское царство и что они сами справились бы с Александром, а царь Дарий им только мешает! И теперь они взяли Дария к себе на колесницу и умчались куда-то в сторону Бактрии. Поэтому мы прибыли к тебе, царь. Случилось страшное дело!

Александр тотчас потребовал коня.

— Этеры со мной. Всадники со мной. Легкая пехота со мной. Кратер, ты останешься здесь с остальным войском, дождешься Кена.

Антибел и Багистан вызвались показать дорогу, куда увезли Дария.

Отряд, не слезая с коней, скакал всю ночь и до самого полудня. В жаркие часы передохнули, накормили лошадей и снова бросились в погоню. Еще одна ночь встретила их в пути. Кони изнемогали, всадники, сами еле держась, погоняли их.

На рассвете Александр увидел брошенный персидский лагерь. Кое-где еще догорали костры, стояли палатки.

Услышав конский топот, из палаток вышло несколько человек. Это были персидские воины, ослабевшие, больные люди, которые оказались не в силах следовать за войском. Угрюмо сбившись в кучку, они ждали расправы… Они сразу узнали Александра по его осанке, по сверкающим царским доспехам.

— Где Дарий? — крикнул он, не слезая с коня.

Персы наперебой принялись рассказывать:

— Царя Дария стащили с колесницы и посадили в повозку. Теперь царем стал Бесс.

— И никто из персов не защитил своего царя?

— Артабаз защищал. И сыновья Артабазовы царя защищали. Но не могли защитить. Бесс погнал коней в Бактрию, увез царя Дария и увел войско. А военачальник Артабаз ушел в горы с сыновьями. Защитить царя не мог. А служить Бессу не хотел.

Александр еле сдержал ярость и негодование. Они осмелились так поступить со своим царем! Он молча ударил коня. Измученный отряд ринулся вслед за Александром. Снова началась погоня, хотя лошади хрипели и спотыкались, а всадники от усталости не видели перед собой дороги.

И опять скакали всю ночь. К полудню следующего дня примчались в какое-то селение. Кони стали. Пришлось дать передышку. Александр приказал созвать жителей села.

— Были здесь военные отряды?

— Были. Всадники были. Везли кого-то в закрытой повозке. Вчера останавливались здесь. Торопились. Уехали ночью.

— А не знаете ли вы более короткой дороги, чтобы догнать их?

— Знаем. Но эта дорога заброшена. Там нет воды.

— Показывайте эту дорогу.

Александр отобрал из пехоты около пятисот человек, самых сильных и выносливых. Уставшим всадникам велел отдать своих коней этим пехотинцам. Остальному войску приказал идти по той дороге, по которой увезли Дария. А сам с конным отрядом помчался наперерез Бессу по заброшенной, пустынной дороге, где не было воды.

Еще одна ночь без сна, без отдыха, на коне. За ночь проскакали почти четыреста стадий. На рассвете, среди утренней мглы, стала видна серая полоса главной дороги и на ней густой темной массой медленно и вразброд идущие военные отряды.

— Они!

Македоняне настигли персов внезапно. Персы растерялись: у многих даже не было оружия, и они бросились врассыпную, в горы, в ущелья… Вооруженные пробовали защищаться. Но заря уже разгоралась, и при ее свете они увидели перед собой македонского царя.

— Александр! Александр!

Этот крик ужаса отозвался далеко в горах. Уже никто не защищался. Персы бежали, бросив своих военачальников, ехавших впереди.

Александр снова погнал коня. Он уже видел и Бесса, и крытую повозку, которую мчали сильные лошади. Бесс тоже видел Александра. Он видел, что Македонянин догоняет его, и беспощадно хлестал своего коня…

Серая скала встала выступом на пути. Персы обогнули скалу и скрылись из глаз. Но Александр знал, что им не уйти от него, что он сейчас их настигнет…

Вылетев из-за скалы вслед за Бессом, Александр увидел лишь повозку, брошенную на дороге. Бесс и его отряд уходили от македонян, и только высокая, пронизанная солнцем пыль отмечала их путь.

Македоняне, соскочив с коней, окружили повозку. Откинув шкуры, которыми была укрыта повозка, они увидели Дария. Он лежал неподвижный, весь в крови. Он только что умер; его тело, израненное дротиками, еще не остыло…