Умолкнувший оратор, стр. 23

Отодвигая от себя телефон, я подумал, что в глазах у меня, наверное, еще не погас огонек самодовольства, и поэтому, не поворачиваясь к Вульфу, сделал вид, что рассматриваю какие-то бумаги. Однако он тут же довольно громко пробормотал:

– А все равно сегодня вечером было бы лучше!

По-прежнему не поворачиваясь к нему, я сосчитал про себя до десяти и только тогда спокойно и внятно ответил:

– Дорогой сэр! Попытайтесь-ка сами уговорить эту женщину встретить вас, скажем, в каком-нибудь фешенебельном ателье, чтоб примерить самый шикарный туалет.

До меня донеслось нечто похожее на смех. Я гордо прошествовал к себе в комнату и до ужина приводил ее в порядок – работы хватило.

После ужина я вдруг почувствовал такую смертельную усталость и мне так захотелось спать, что, когда раздался звонок в дверь, я испытал огромный соблазн сделать вид, будто никакого звонка не слышу. Меня так и подмывало повернуть специальный выключатель и отсоединить звонок. Но я не сделал этого, а вышел в переднюю и распахнул дверь.

– Добрый вечер! – поздоровался со мной какой-то тип, стоявший на крыльце. – Мне хотелось бы повидать мистера Вульфа.

Я раньше не встречал этого человека. Он был лет пятидесяти, среднего роста и телосложения, с тонкими прямыми губами и с глазами, в которых ничего нельзя было прочесть. Я было подумал, что это один из людей Баскома, однако одежда посетителя исключала подобное предположение. Его пальто и костюм из дорогого материала явно вышли из рук первоклассного портного.

– Сейчас узнаю. Ваше имя?

– Джон Смит.

– По какому делу вы хотели бы его видеть, мистер… мистер Джоунс?

– По частному и очень срочному.

– А нельзя ли поконкретнее?

– Можно, но только с ним лично.

– Превосходно. Присядьте и почитайте какой-нибудь журнал.

Я оставил его на крыльце, захлопнул дверь у него перед носом и пошел в кабинет к Вульфу.

– Посетитель назвался первым пришедшим на ум именем: «Джон Смит», Выглядит как банкир, который если и одолжит вам какую-нибудь мелочь, то потребует в залог пригоршню бриллиантов. Я оставил его на крыльце, но не думайте, что он обиделся, у таких людей отсутствуют обычные человеческие чувства. И, пожалуйста, не поручайте мне узнать, что ему надо, сил моих на это не хватит.

– Приведи его.

Я так и сделал. Посетитель мне не нравился, тем более что помешал нам вовремя лечь спать, но все же я предложил ему кресло, обитое красной кожей, сидя в нем, он оказывался лицом к нам обоим. Выпрямившись как палка, он положил руки на колени, сплел пальцы и взглянул на Вульфа.

– Я назвался Джоном Смитом потому, что подлинная фамилия не имеет значения, – начал он. – В данном случае я выступаю в роли мальчика на побегушках… Наш разговор должен носить конфиденциальный характер, поэтому хотелось бы остаться с вами с глазу на глаз.

Вульф отрицательно покачал головой.

– Мистер Гудвин мой доверенный помощник. Его уши – мои уши. Я вас слушаю.

– Ни в коем случае! – решительно заявил Смит. – Я обязан переговорить с вами наедине.

– Видите вон ту картину на стене? – спросил Вульф, показывая на изображение памятника Вашингтону. – В действительности это часть панели с замаскированным отверстием в ней. Если я удалю мистера Гудвина отсюда, он пройдет в специальное помещение за этой стеной и все равно будет слышать и видеть вас. Правда, там ему придется стоять. Так зачем же причинять моему помощнику такое неудобство, если он может слушать нас сидя?

Все с тем же бесстрастным видом Смит поднялся.

– В таком случае, нам придется перейти туда, где нет подобных приспособлений.

– Никуда мы с вами не пойдем. Арчи, подай мистеру Смиту пальто и шляпу.

Я встал и был уже на полпути к вешалке, когда Смит снова сел. Я вернулся на свое место.

– Да, сэр? – обратился к нему Вульф.

– Есть кое-кто, – начал Смит прежним высокомерным тоном, поскольку другим, видимо, никогда не говорил, – виновный в убийстве Буна и Гантер.

– Кое-кто?

Смит почесал нос, опустил руку и вновь сплел пальцы.

– Разумеется, смерть – всегда трагедия, – продолжал он. – И с этим ничего не поделаешь. Но смерть этих двоих поставила в тяжелое положение многих членов нашей организации и навлекла на них совершенно незаслуженное негодование. Все мы знаем, что у нас в стране есть люди, пытающиеся разрушить фундамент, на котором держится наше общество. Само существование демократической системы, становым хребтом которой являются наши граждане, проникнутые самыми высокими идеалами, и наши выдающиеся бизнесмены, благодаря которым живет и процветает эта система, находится ныне в крайней опасности. Первопричина ее – то событие, а теперь уже два события, которые подрывные элементы либо сами подготовили и осуществили, либо воспользовались ими для своих преступных целей. Убийства как таковые не угрожают, разумеется, общественному благополучию, но в данном…

– Извините, – прервал его Вульф. – Я и сам мастак на подобную демагогию. Насколько я понимаю, вы имеете в виду недовольство Национальной ассоциацией промышленников, широко распространившееся в стране из-за этих убийств?

– Да. Одно дело вообще совершить убийство и совершенно другое, когда оно наносит огромный ущерб…

– Одну минуту. Об этом вы уже говорили. Валяйте дальше, но сначала скажите: вы представляете Национальную ассоциацию промышленников?

– Я представляю, если хотите, великих людей – подлинных столпов нашего государства, я представляю жизненные интересы американского народа. Я…

– Хорошо, хорошо! Дальше.

Смит снова сплел пальцы – на этот раз у него возникла необходимость почесать подбородок, затем продолжил:

– Возникшее положение совершенно нетерпимо, оно, повторяю, создаст благоприятные условия для деятельности самых опасных элементов, пропаганды их теорий. Любое вознаграждение за ликвидацию нынешнего положения – немедленную ликвидацию! – не показалось бы чрезмерным. Родина будет благодарна тому, кто возьмется за это. Он заслужит великое спасибо своих сограждан.

– Иначе говоря, – высказал предположение Вульф, – такому человеку хорошо заплатят.

– Ему обязательно хорошо заплатят.

– Жаль, что я уже занят. Очень люблю, когда мне платят.

– Так в чем дело? Наши интересы совпадают.

– А знаете, мистер Смит, – нахмурился Вульф, – мне понравилось, как вы начали беседу. Короткой фразой вы сказали сразу все, за исключением кое-каких деталей. Кто вы и откуда?

– Странный вопрос! – воскликнул Смит. – Вы не настолько беспомощны, чтоб при желании не выяснить, кто я, если, разумеется, найдете нужным тратить на это время. Я не один. Есть еще семь уважаемых, весьма уважаемых мужчин и женщин, с которыми сегодня после ужина я буду играть в бридж.

Смит снова сплел пальцы, но не нашел, что почесать, и достал из внутреннего кармана довольно объемистый сверток.

– Вы правильно заметили, – кивнул он, – я не упомянул о некоторых деталях. Вы получите гонорар в триста тысяч долларов. Вот треть этой суммы.

Вульф слегка поднял бровь.

– Вы пришли сюда, мистер Смит, будучи убеждены, что имеете дело с мерзавцем. А раз так, не кажется ли вам, что вы поступили несколько необдуманно, захватив с собой такую крупную сумму денег? Я уже говорил, что мистер Гудвин – мой доверенный помощник. А вдруг он отнимет у вас деньги, а вас самого вышвырнет вон?

Впервые выражение лица Смита несколько изменилось, но, в общем-то, он не встревожился.

– Никому и в голову не приходило считать вас мерзавцем, – ровным голосом сказал он. – Мы хорошо знаем и вашу деятельность, и ваш характер. Вам предоставляется возможность оказать услугу…

– Довольно! Все это мы уже слышали.

– Как угодно. Дело вот в чем: существуют определенные причины, по которым вам предлагают такой крупный гонорар. Во-первых, все знают, что вы обычно берете большое вознаграждение за услуги. Во-вторых, растущее негодование общественности против уполномочивших меня лиц прямо или косвенно принесет им убытки в сотни миллионов долларов, по сравнению с чем триста тысяч сущий пустяк. В-третьих, вам предстоят расходы, и, возможно, крупные. В-четвертых, мы понимаем, что выполнение нашего поручения связано с немалыми трудностями, и, говоря откровенно, мы не знаем никого, кроме вас, кто способен с ними справиться. Повторяю, никто не считает вас мерзавцем. Ваше утверждение беспочвенно.