Та, которая заблудилась, стр. 11

– Ну, отец, он… умер.

Обе они – и Лина, и хозяйка – не сдержали вздоха. Бабка даже руками взмахнула.

– А нам осталась его лавка. Раньше мы ему помогали. – Я оценивающе покосилась на Лину. – Я помогала. А сестра еще молодая была. Когда он умер, я осталась одна в лавке. У нас были помощники, и я справлялась пока…

Несло меня, как небезызвестного Остапа. По мере рассказа я сама начала верить в свою историю. Лина осторожными жестами направляла меня в нужное русло, когда я начинала говорить что-то не очень правдоподобное, а то и вовсе перебивала и вставляла свои уточнения. Короче, мы с новой сестричкой отлично спелись.

В итоге я оказалась старшей сестрой, дочерью обычной прачки, выданной замуж по уговору семей и умершей еще до того, как я оказалась способной запомнить ее лицо. Линка же родилась в счастливой семье любящей женщины, получившей кое-какое образование и оставившей свой небогатый, но в некотором роде знатный род ради любви к зажиточному лавочнику. То бишь моему отцу. Правда, пожить долго счастливой семейной жизнью ей не удалось, и когда вторая жена умерла в попытке подарить ему наследника, лавочник решил больше никогда не жениться. Полагая, что дочери стали продолжениями своих матерей, он снисходительно прощал глупости старшей и тщательно следил за тем, чтобы младшая получила образование. В итоге я оказалась в лавке на подхвате, а Лина стала завидной невестой. Жить бы нам троим и радоваться, но отец скоропостижно умер от неизвестной болезни и мне пришлось взять на себя его дело. Сперва я вполне справлялась, но неожиданно у нас появился конкурент. К нам пришел человек, который хотел завладеть делом отца. И у него вполне были все возможности, чтобы сделать это. Но по неосмотрительности он решил, что, прежде чем отобрать у нас нашу лавку, ему следует нанести визит вежливости. Он встретил меня и открыто сказал, что теперь все мое принадлежит ему. И в тот момент, когда я поливала его всеми известными ругательствами, в лавку, к несчастью, вошла моя сестра. Тот грозный человек не собирался останавливаться ни перед чем, чтобы получить нашу лавку. Он также не захотел останавливаться и чтобы получить мою сестру. Лина поразила его. Запала в самое сердце. И он легко отдал ей все бумаги на наше дело. Мы стали свободны от его посягательств навсегда. Но Лина чуть-чуть не стала его добычей. Жена у него уже была, однако он не желал оставить мою сестру в покое. Тогда мы и решили бежать к дяде. Дядя, старший брат отца, живет в другом городе, но у него там свое дело. Может, он сможет послать кого-то, кто станет управлять в нашей лавке, и найдет хорошего жениха для сестры? Тогда мы не будем бояться, что тот плохой человек что-то ей сделает.

Мы собрались в дорогу и тайком от всех уехали. О нашем отъезде никто не знал, даже наши работники. Мы договорились с незнакомыми мужчинами на повозке, что они довезут нас и наши вещи, но по дороге они стали говорить всякое такое странное, и мы похватали что пришлось и сбежали в лес. А потом по лесу выбрались в эти места. И теперь сидим здесь у этой хорошей женщины.

Я видела, как хозяйка утирает слезы, а Линка нервно кусает губы. Эффект от моего рассказа превзошел все ожидания. Нас оставили ночевать.

Глава 13

Утром добрая женщина, которую, к слову, звали Дораной, убежала к соседям. Проникнувшись нашей душещипательной историей, хозяйка клятвенно пообещала, что всенепременно поспособствует нашему воссоединению с дядей. А пока она опрашивала соседей в поисках того, кто сможет довезти нас до нужного города, мы оставались предоставлены сами себе. Впрочем, не без дела. Нас ждала большая кадушка риоки, еще одного местного растения. Внешне плоды походили на бобы. В стручке лежали округлые горошины, напоминающие по вкусу клубнику со сливками. Из этого райского растения Дорана варила варенье. Мы с «сестрицей» вызвались помочь перебрать риоку. И сейчас честно отрабатывали ночевку, аккуратно складывая горошины из стручка одну в чашку, другую в рот. По крайней мере, я делала именно так, а Лина, кажется, и по две в рот запихивала. Рты были заняты, и мы долгое время сидели в умиротворяющей тишине. Поэтому я вздрогнула от неожиданности, когда Лина вдруг обратилась ко мне:

– А это правда?

– Э? – буркнула я, проглатывая риоку.

– С тобой такое случилось? Ну, как ты рассказывала вчера… про отца и все остальное.

Я поморщилась. Врать, конечно, нехорошо, но и правда бывает разная. Я неопределенно махнула рукой и вздохнула:

– Почти. А ты как оказалась здесь одна?

Лучшая защита, как известно, нападение.

– Я и правда иду в Версек. Там… – Лина залилась краской.

Я быстро смекнула, в чем дело.

– Мужчина?

– Ну…

Я ободряюще улыбнулась. Вот никогда бы не сказала, глядя на эту невинную мордашку, что у нее в принципе был какой-то мужик. А уж чтобы за ним одна, пешком по лесам… Прямо чудеса. А с другой стороны, может, у них тут так модно?

Нашу беседу прервала вернувшаяся хозяйка. И сразу с порога обрадовала нас новостями.

Один добропорядочный сосед согласился довезти нас до какой-то деревни (название не запомнила), а там найти хорошего провожатого до города. Деревня эта по пути, от нее до Версека рукой подать, так что вариант самый подходящий. Правда, едет сосед только через два дня, но Дорану это, кажется, даже радовало. Лично я никуда не спешила. Вряд ли в деревенском домишке милой бабуси меня станут искать. Так что два дня погоды не сделают. Лина же, если и хотела добраться до места быстрее, ничем этого не выдала.

Довольная, что организовала наше путешествие, хозяйка отправилась в свой крохотный огород, ковыряться в грядках. А мы неторопливо продолжали расправляться с риокой. В какой-то момент мне стало скучно, и я перешла к активным действиям.

– Линка, ты бы хоть что-нить о себе рассказала.

Моя подружка отчего-то побледнела и нахмурилась.

– Ну, чё ты такая суровая? Поделись с новой сестричкой грязными подробностями уголовного прошлого.

Лина поперхнулась очередной «горошиной» и уставилась на меня широко раскрытыми глазами.

– Да ладно уже прикидываться! Ты, наверное, убила кого-нибудь и теперь шифруешься? Расчленила и съела! Не боись, я никому ни слова – могила!

Я, конечно, откровенно прикалывалась. Скромная Линка и мухи не обидит. Но надо было видеть ее лицо, когда я заговорщицким шепотом сообщала ей о ее злодеяниях. Ну какого ей мужика надо, если она сама ребенок ребенком? Хотя чисто внешне вроде бы уже совершеннолетняя. Или, может, тут акселерация повсеместная? Я озадачилась.

– Линка, а тебе сколько годиков?

Сестричка, все еще находясь в шоке от моих обличительных доводов, рассеянно открыла рот и даже шевельнула губами, но это мало помогло. Правду говоря, и вовсе не помогло. Больше всего в этот момент она напоминала рыбу, выброшенную на берег, так и хотелось плеснуть в нее водички, чтобы оклемалась бедняга. Жаль, что водички не было под рукой, вот был бы номер!

Лина, малость придя в себя, выдала:

– Ты…

– Ясно дело, я. Кроме нас двоих, никого нету тут. – Я обвела рукой комнатку.

– Да ты… – Линка судорожно вдохнула.

– Ты чё, Линыч? У тебя с чувством юмора вообще напряженка? Брось, ты же не маленькая девочка! Или маленькая?

– Я совершеннолетняя! – взвилась опять моя подружка, но тут же тихо добавила: – Буду. Через три месяца.

Я на всякий случай уточнила:

– Совершеннолетняя – это сколько тебе лет?

– Двадцать один.

– Угу, а пока, значит, двадцать?

Линка кивнула.

– А скажи мне, деточка, зачем ты рвешься в Версек?

Лина потупилась и пробормотала:

– Я говорила. Я…

– Да это-то я помню. У тебя парень, так?

Подруга кивнула снова.