Сочиняйте сами, стр. 21

Женщина перешагнула порог и захлопнула дверь за собой, а я посторонился, чтобы пропустить ее вперед. Вышагивая, словно сержант в юбке, она обошла вокруг дома и направилась по тропинке. Дойдя до домика, она уже хотела было взяться за ручку, но передумала и вначале постучала – три раза с промежутками. Не получив ответа, она повернула голову, чтобы взглянуть на меня, а потом распахнула дверь и вошла. Я вошел вслед за ней. Уже через три шага она все увидела и остановилась. Я прошел мимо нее и, подойдя к тому, что лежало на полу, присел на корточки. Прикоснувшись к руке, я расстегнул застежку халата, отвернул его, и взглянул на рану, и затем встал. Мать даже не пошевелилась, а лишь беззвучно двигала губами.

– Она мертва, – сказал я. – Убита ударом ножа в грудь. Убийство совершено уже довольно давно.

– Она все же покончила с собой, – заявила миссис Огильви.

– Нет, она убита кем-то. Около нее нет никакого орудия.

– Оно под ней или где-нибудь здесь еще.

– Нет, это невозможно. Если бы она сама нанесла себе удар ножом, а потом вынула бы нож из раны, вокруг нее было бы много крови, а ее почти нет. Нож был вынут из раны после того, как сердце перестало биться.

– Вы очень осведомлены.

– Во всяком случае, я знаю что-то. Вы сами позвоните в полицию, или я должен буду сделать это?

– Она покончила с собой.

– Нет, она не самоубийца.

– Кто вы такой?

– Я – частный детектив Арчи Гудвин и имею некоторый опыт в расследовании убийств.

– И вы утверждаете, что она убита?

– Да.

– Вы уверены в этом?

– Да.

– Слава богу! – Женщина отвернулась от меня и, увидев стул, опустилась на него, начала было сутулиться, но тут же выпрямилась. – Следовательно, нужно ставить полицию в известность?

– Обязательно. – Я стал к ней лицом. – Полиции могло бы помочь, если бы я по телефону мог дать какую-нибудь информацию. Вы можете ответить на несколько вопросов?

– Если я найду нужным сделать это.

– Когда вы в последний раз видели свою дочь?

– Вчера вечером, когда она из дома отправилась сюда.

– В какое время было это?

– Сразу же после ужина, в половине девятого или, может быть, немного позднее.

– С ней был кто-нибудь?

– Нет.

– Она всегда ночевала здесь?

– Не всегда, но часто. У нее есть своя комната в доме.

– За ужином были какие-нибудь гости?

– Нет, только мой муж, я и она.

– К ней должен был прийти кто-нибудь?

– Не знаю, но я могла и не знать, ибо она вообще редко говорила мне об этом.

– Вы знаете что-нибудь о каком-нибудь письме или телефонном звонке в течение всего вчерашнего дня?

– Нет, но я могла и не знать об этом.

– Кто-нибудь приходил к ней после того, как она ушла из дома, или звонил по телефону ей?

– Нет, дома нет, но кто-то мог прийти к ней сюда.

– И все же кто-то приходил. Но кто? Через улочку за домиком?

– Да. Это обычная городская улица под названием Дипперлейн… Я забыла вашу фамилию. Как вы сказали?

– Гудвин. Арчи Гудвин. Вы слышали, чтобы вчера вечером на этой улочке заработал мотор идя чтобы остановилась машина?

– Нет. – Женщина быстро встала. – Я должна позвонить мужу. К приезду полицейских ему следует быть здесь. Как скоро они могут приехать?

– Минут через десять, а может быть, и скорее. У вас есть какое-нибудь предположение, кто мог убить вашу дочь? Вы подозреваете кого-нибудь в этом?

– Нет. – Женщина повернулась и вышла, все еще вышагивая, как сержант.

Я подошел к телефону, снова обернул руку носовым платком, снял трубку и набрал номер.

Завтрак в тот день – два рубленых бифштекса и стакан молока – мне пришлось съесть в окружной прокуратуре Бронкса, в кабинете помощника прокурора Хеллорана, которого я до сих пор даже никогда не встречал. Обедал же я, если, конечно, два сандвича с солониной в остывший кофе из бумажного стаканчика можно назвать обедом, в окружной прокуратуре графства Нью-Йорк в кабинете помощника прокурора Мандельбаума, которого я знал довольно хорошо по различным встречам в прошлом. Когда же я в конце концов вернулся в наш старый особняк на Тридцать пятой улице, было уже около десяти часов вечера. Фриц предложил мне подогреть фаршированную баранину, уверяя, что она будет съедобна, но я ответил, что слишком устал для еды и, может быть, позднее немножко смогу закусить.

Было уже около одиннадцати, когда я закончил свой доклад Вульфу. Вообще-то говоря, я знал теперь лишь немногим больше, чем после того, как миссис Огильви вышла из домика дочери и я позвонил по телефону СП 7–3100 однако Вульф пытался обнаружить хотя бы какую-нибудь соломинку, чтобы уцепиться за нее. Ему требовалось решительно все, что я знал, видел и слышал в течение моего двенадцатичасового дня, включая допрос в окружной прокуратуре Бронкса, хотя Хеллоран совершенно не знал всей предшествующей истории. Мой шеф заставил меня трижды повторить наш разговор с миссис Огильви. Обычно он почти никогда не требует, чтобы я что-то повторял хотя бы раз, но на этот раз он чуть ли не впал в отчаяние. Даже когда меня было уже не о чем спрашивать он все же спросил, какие выводы сделал я сам.

– Выводы делаете вы, – ответил я, качая головой – а я лишь высказываю предложения. Я предполагаю что сейчас нам ничего не остается, как отказаться от дальнейшего расследования. Мне кажется, что этот фрукт слишком ловок и изворотлив. Я предполагаю что и с Саймоном Джекобсом, и с Джейн Огильви он не оставил для полицейских даже самого крохотного следа. Я предполагаю, что он на несколько шагов впереди нас и не намерен позволить нам догнать его. Я предполагаю, что нам следует основательно подумать, как добраться до Алисы Портер и сделать это своевременно, а не так, как у нас получалось с другими, ну, скажем, после того, как она будет мертвой всего час-другой.

– Я уже думал об этом, – проворчал Вульф.

– Прекрасно! В таком случае она, может быть, еще не успеет остыть.

– Я уже принял некоторые меры. Сол, Фред и Орри ведут наблюдение за ней, так же как мисс Боннер и ее оперативница мисс Корбетт.

– Да?! – удивился я. – С какого же времени?

– Вскоре после того, как ты позвонил сегодня утром. Сейчас там из укрытия ведет наблюдение Орри. Его машина находится поблизости и тоже спрятана. Мисс Корбетт в машине, взятой напрокат, дежурит около того места, где шоссе пересекает грунтовую дорогу. В полночь она уедет, а Сол сменит Орри. В восемь часов утра на дежурство вступят Фред и мисс Боннер. В половине восьмого вечера звонила мисс Корбетт и доложила, что Алиса Портер дома и никто не приходил к ней.

Я удивился еще больше.

– Должен признать, что, когда вы думаете о чем-нибудь, вы действительно думаете. С такими темпами расходов десяти тысяч Ошина хватит ненадолго. Разумеется, я вовсе не хочу сказать, что деньги выбрасываются на ветер. Однако вы, может быть, помните, что, когда он спросил меня, кем из четверых мы намерены заняться в первую очередь, я ответил, что Алиса Портер только что выступила со своей претензией к Эми Винн и, надеясь на получение денег от нее, вероятно, не согласится на сделку. Вам также известно, как она реагировала на мое предложение.

Вульф кивнул.

– Да, но все это произошло до того, как ее рукопись была найдена и нам стало известно, что ее написала именно она, а не тот человек, кто написал другие вещи. Он может знать об этом, но может и не знать, но, вероятно, знает. Во всяком случае, даже если она отвергнет все те приманки, которые мы можем предложить ей, он может думать иначе. Он решителен и беспощаден, а сейчас очень встревожен. Он нисколько не будет колебаться, если решит, что она не менее опасна для него, чем Джейн Огильви. Я дал подробные оказания Солу, Фреду, Орри, мисс Боннер и мисс Корбетт. Они обязаны брать под подозрение любого, кто попытается приблизиться к Алисе Портер. Если возможно, они должны схватить убийцу до того, как он нанесет удар, но, конечно, могут действовать только, если будут убеждены, что Портер действительно угрожает опасность.