Снова убивать, стр. 36

Я кивнул головой и принялся за дело. Линии в это время были уже не так загружены, и мой заказ выполнили буквально через десять минут. Хриплый голос Эда Донваага, несмотря на разделявшие нас сотни миль, звучал совсем рядом так же отчетливо, как голос Хоррокса когда тот звонил из отеля.

Вульф снял трубку.

– Мистер Донвааг? Это Ниро Вульф… Совершенно верно. Я уже звонил вам сегодня – просил позвать мистера Линдквиста. Вы меня хорошо слышите?.. Прекрасно. Не могли бы вы еще раз к нему сходить – или сейчас, или завтра утром? Дело в том, что его жизнь в опасности. Пока мы этого не знаем… Но главное, чтобы он был максимально осторожен… Случиться может все что угодно. Могут, например, послать ему коробку отравленных конфет. Или даже бомбу. А могут сообщить телеграммой о смерти дочери… в расчете на то что он не вынесет такого удара… Нет, что вы, с ней все в порядке, ей ничто не угрожает… Да, действительно, это может показаться странным, но сейчас я не могу вам всего объяснить. Пожалуйста передайте мистеру Линдквисту, чтобы он вел себя предельно осторожно и с подозрением относился ко всяким неожиданностям. Вы можете прямо сейчас сходить?.. Замечательно. Мистеру Линдквисту очень повезло с соседом спокойной ночи!

Вульф положил трубку и заказал еще пива.

– Доллара на четыре наговорили? Больше? Ах да – сейчас же ночной тариф… Ну ничего, мы еще предъявим кое-кому все эти счета. – Вульф вздохнул. – Так, пора нам заняться мистером Муиром. Арчи введи Сола в курс дела и пусть он выяснит, где Муир был сегодня с шести до восьми вечера.

На кухне Джонни помогал Фрицу убирать со стола, а Сол сидел на моем месте и жевал оливки. Он наставил на меня свой нос, внимательно все выслушал и кивнул. (Сол никогда ничего не записывает). Я дал ему двадцать долларов на непредвиденные расходы, и он отправился в путь прихватив с собой остатки оливок.

Вернувшись в кабинет, я предложил еще раз позвонить в управление полиции. Но Вульф замотал головой. Он сидел с закрытыми глазами и держал совет с самим собой. Я тоже сел, положил ноги на стол и закрыл глаза. Через несколько минут мне это надоело, я встал, подошел к бару и плеснул себе глоток виски. Но понюхав его, понял, что это не то, что мне нужно. В конце концов я вернулся на кухню и выпил стакан молока. А заодно еще раз расспросил Джонни насчет стройки на Пятьдесят пятой улице.

Хильда Линдквист появилась в десять часов. Мужчина, который ее привез, поинтересовался, здесь ли Сол, и узнав что нет, распрощался и уехал. Мисс Линдквист выглядела точно так же, как и двадцать четыре часа назад, только взгляд у нее стал более решительным и суровым. Она с порога заявила, что вот, дескать, все и закончилось, Клайверс теперь получит сполна за убийства, а они с отцом все-таки потеряют свою ферму. А потом сказала, что хочет сходить в гостиницу за вещами и уехать домой первым же поездом. Я посоветовал ей никуда не торопиться – праздник, мол, еще в самом разгаре, – но она наградила меня таким взглядом, что я сразу пожалел о своей шутке. Судя по всему, появление фермерши могло добавить нам хлопот. Поэтому я усадил ее в гостиной, попросил немного подождать, а сам отправился за подмогой – к мисс Фокс.

– Ваша подруга уже приехала, и сейчас я пришлю ее сюда, – объявил я с ходу. – Она полагает, что спектакль окончен и что ей пора возвращаться к папаше. И даже намерена отчалить с первой же оказией. Насколько я понимаю, методами английской дипломатии ее не удержишь, но так или иначе вы должны это сделать. Вульф обязательно докопается до истины. Не знаю как – сейчас он и сам, наверно, этого не знает, – но докопается. Он же гений. А ваша задача – как автора этой пьесы – постараться сохранить жизнь оставшимся у вас актерам, О'кэй?

– О'кэй. Я постараюсь, – выдавила она из себя, сжав кулачки.

– Ночевать она может здесь или в комнате напротив. Как вызвать Фрица, вы уже знаете.

– Да.

Я спустился в гостиную, сказал мисс Линдквист, что Клара Фокс хочет с ней поговорить, и, отправив ее наверх, зашел в кабинет. Там царила полная тишина: Вульф все еще совещался с самим собой. Если бы он просто сидел и мечтал о печеных рябчиках и жареных поросятах, я бы непременно его расшевелил. Но, судя по тому, как он двигал взад-вперед губами, голова у него была занята чем-то серьезным. Чтобы убить время, я стал перебирать все, что у меня лежало на столе: еще раз изучил схемы подступов к стройке, проверил отчеты Хорстмана, потом убрал их в архив, перечитал статью в «Газетт» об аресте маркиза. Но в конце концов не выдержал и возопил:

– Еще пять минут, и меня окончательно одолеет Weltschmerz [2]!

Вульф от удивления даже открыл глаза.

– Откуда ты таких слов нахватался?

Он покачал головой и снова ушел в себя.

В этот момент в дверь позвонили. К сожалению, это не мог быть Джонни с очередной сенсацией, потому что Джонни сидел у нас на кухне (Вульф про него, похоже, забыл). Скорей всего это был Сол с информацией о похождениях Муира. Но не успел я подойти к двери, как звонок снова зазвенел, а это означало, что пришел кто-то чужой. Я, не торопясь, откинул занавеску и выглянул в окошко. На крыльце стояли четверо. Очередной квартет. Я включил уличное освещение, чтобы получше их разглядеть, и без труда узнал гостей. Впускать их без согласия Вульфа мне не хотелось.

– Кто это там развлекается? – проворчал Вульф, когда я вошел в кабинет (звонок при этом гудел, не переставая). – Ты что, не можешь открыть?

Я изобразил на лице улыбку и поделился приятной новостью:

– К нам пожаловал комиссар полиции Хомберт собственной персоной. В компании с инспектором Кремером, прокурором Скиннером и моим старым другом Стеббинсом. Сказать им, что мы уже не принимаем?

Вульф выпрямился в кресле и почесал нос.

– Ладно. Веди их сюда.

16

Незваные гости вошли в дом с видом полноправных хозяев. Стеббинс сразу стал озираться по сторонам и даже не заметил моих дружеских подмигиваний. Впрочем, ему это было простительно: для него ведь дело могло закончиться как солидным повышением, так и наоборот – в зависимости от результатов.

Прежде чем закрыть за ними дверь, я выглянул на улицу: напротив входа стоял громадный черный лимузин, а за ним две полицейские машины. «Так-так… Обложили…»

– Вульф у себя? – поинтересовался инспектор.

Я жестом предложим им пройти в кабинет и сам замкнул процессию.

Пока я подвигал кресла, Кремер представил Хомберта и Скиннера (кстати с прокурором Вульф и так был знаком). Стеббинса – с подачи инспектора – я отвел на кухню и усадил там играть с Джонни в шахматы. Когда я снова вошел в кабинет, комиссар уже вовсю возмущался нашим «неуважением к закону». Кремер при этом выглядел весьма озабоченным – таким мне еще не приходилось его видеть, – а Скиннер полулежал в кресле с устало-презрительной миной, очень характерной для человека, принявшего накануне изрядную дозу спиртного.

– …Вы за это ответите! – почти кричал Хомберт. – Если бы вы вчера выдали нам эту троицу, может, ничего бы и не случилось! Кремер уверяет, что все они сидели здесь, у вас! Кроме того, вы не захотели помочь нам опознать Уолша, когда он был уже у нас в руках! Так что с точки зрения закона вы несете прямую ответственность за его смерть!

Комиссар стукнул кулаком по столу и уставился на Вульфа испепеляющим взглядом (Кремер даже головой покачал).

– Я просто повержен в прах вашей обвинительной речью, мистер Хомберт, – отозвался Вульф. – Если я несу ответственность за смерть мистера Уолша, арестуйте меня. Только, пожалуйста, не надо на меня кричать.

– Ах так! Тогда пеняйте на себя! – Хомберт повернулся к инспектору. – Арестуйте его!

– Хорошо, – спокойно ответил Кремер. – Но по обвинению в чем?

– В чем угодно! Хотя бы как важного свидетеля! Тогда посмотрим, как он у нас заговорит!

Видя что Кремер встает, Вульф предостерегающе погрозил пальцем.