Солдат Пешкин и компания, стр. 78
— Мама, мама, смотри — кловн!
Вова сам начал искать глазами клоуна и тут только заметил, что все смотрят на него.
— Нет, доченька, это не клоун,:- улыбаясь, сказала девочкина мама.- Это мальчик просто шутит.
— Я не шучу, я не клоун,- сказал Вова и, набравшись духу, выпалил: — Я — беспризорник!
Люди притихли и принялись внимательно его разглядывать. Вова попытался выжать из глаз слёзы, но когда из этого ничего не вышло, начал, заикаясь, говорить:
— У… у меня совсем никого *нет… совсем: ни мамы, ни папы, ни… бабушки…
— Какой бедненький, бедненький,- сказала девочка с бантом.- На, возьми кафетку! — и протянула ему обсосанный леденец.
Вова брезгливо взял его двумя пальцами и сказал «спасибо».
— Подумайте только, какие вежливые беспризорники пошли,- пожав плечами, удивлённо сказала полная дама. А другая, протискиваясь вперёд, заявила:
«-Хоть бы посмотреть, какие они, эти беспризорники! Сколько лет о них уже ничего не слышно.
Тут девочка начала дёргать маму за юбку и плаксивым голосом канючить:
— Ма, ма, возьмём его себе, он у нас будет с Тузиком на коврике спать.
Люди засмеялись, а Вова подумал: «Вот дрянная девчонка, всё дело мне портит!»
Но дело испортила не она, а какой-то мужчина. Не зная, о чём тут шла речь, он спросил через головы:
— А ты из какой школы?
Вова не ожидал такого вопроса и, растерявшись, ответил:
— Из шестнадцатой, во второй клас перешёл.
— Ну и чудеса, — всплеснула руками женщина, которой хотелось «хоть бы посмотреть на беспризорника», а симпатичный старичок в пенсне сказал:
— То-то я вижу» беспризорники нынче особые пошли: образованные, зелёного цвета! — и мазнул Вову рукой по щеке. Краска осталась на его пальцах. Старичок покачал головой и начал протискиваться из круга.
«Эх, балда я, балда! — подумал Вова.- И зачем я про школу сказал? Теперь больше никто не поверит».
Люди действительно начали расходиться, и на этом всё, наверное, кончилось бы, если бы не тощая, высокая тётка с двумя полными авоськами в руках. Она зло крякнула и пробасила:
— Да что вы смотрите на него! Тут дело ясное — все они из одной шайки. Знаю я эти штучки: один толпу собирает, остальные у вас по карманам шарят!…
Все замолчали. Вовку словно холодной водой окатило. «Этого ещё не хватало! — со страхом подумал он.- Сделают из меня вора, а потом оправдывайся!» — И Вова почувствовал, как на лбу у него выступил холодный пот, а в животе зашевелились макароны. Теперь и слёзы сами брызнули из глаз, и он заплакал навзрыд.
— Вот-вот, он вам и слёзы, и истерику закатит, всё они умеют! — продолжала тощая тётка с авоськами.
Вова закрыл лицо руками и вдруг над ухом услышал старушечий голос:
— Господи, жалости в людях нет! Бога не боятся! Дитя, может, сутки хлебушка во рту не держало…
Вова приоткрыл один глаз. Перед ним стояла маленькая старушка и протягивала ему кусок булки с маслом.
— Ешь, милый, ешь! — приговаривала она.
Вова скосил глаза на толстый слой масла и почувствовал, что макароны уже подбираются к горлу. «Надо бежать!» — подумал он. Но было поздно. В круг вошёл милиционер и, как все милиционеры, сказал:
— В чём дело, граждане? Что здесь происходит?
Тощая тётка обрадовалась и снова затараторила:
— Милиция во всём разберётся! Ниточку потянет — клубочек размотается. Всех их, голубчиков, переловят!…
Милиционер посмотрел на тощую тётку, потом на Вову и строго спросил:
— Ты чей будешь?
Вова очень пожалел, что затеял всю эту историю. Ему захотелось домой к маме и бабушке. Он открыл рот, чтобы во всём сознаться, но старушка с булкой его опередила:
— Безпризорник он, мил человек, круглый сирота, приютить некому!…
Старушка это не выдумала, ведь он сам заявил, что беспризорник. Если сейчас он скажет, что всех обманул, то люди рассердятся. И он заревел на всю улицу, выкрикивая: «Мама! Мама!»
— Беспризорник?! -удивился милиционер, и на лице его появилась растерянная улыбка.- Вот это да!… Интересно! Что же мне с тобой делать?… Постой, постой! — спохватился он.- В шестом отделении, кажется, есть детская комната. Ну-ка, пошли!
Вова покорно пошёл за милиционером и даже сам протянул ему руку. Вскоре показалось здание милиции. Милиционер завёл Вову в комнату дежурного и доложил:
— Вот, товарищ старший лейтенант, беспризорника привёл! — при этом он пожал плечами и улыбнулся.
Дежурный разбирал какие-то бумаги и, не глядя на Вовку, сказал:
— Сейчас займёмся,- потом громко позвал: — Варвара Степановна! Варвара Степановна!
Из соседней комнаты быстро вышла маленькая юркая женщина и, вместо «здравствуйте», на ходу сказала:
— Конечно, это мой контингент! Я как чувствовала, что сегодня кого-нибудь приведут.
Вову она почему-то назвала «контингентом» и шумела и суетилась так, как будто в милицию привели не одного, а по крайней мере сотню беспризорных.
— Согласно плану, мы ребёнка сперва обработаем, потом он примет пищу, а затем, по культурной линии, покажем ему кинофильм «Чапаев»,- сказала Варвара Степановна.
Вова перестал что-либо понимать. Ему грозили какой-то «обработкой», а потом собирались почему-то показывать «Чапаева».
Но он примирился со всем и молчал.
«Обработкой» оказалось обычное купание под душем. Причём Варвара Степановна беспокоилась: не слишком ли горяча вода? Не холодно ли?
«Приём пищи» означало съесть сладкий пирог с маком и запить его киселём. Тоже не страшно.
А когда дело дошло до «Чапаева», то дежурный категорически запретил показывать кино одному человеку. Варвара Степановна протестовала. Она говорила, что её «контингенту» положено кино и она не виновата, что беспризорники нынче вывелись. Варвара Степановна своего добилась… И хотя Вовка раз десять смотрел «Чапаева» и знал картину наизусть, он и сейчас с большим удовольствием следил за событиями на экране.
И вот, когда фильм подходил к концу и Чапай с Петькой отстреливались от беляков с чердака, в комнату вошёл старшина милиции и коротко бросил в темноту:
— Пришли родители!
Вовка не знал, радоваться ему или плакать. Пока он думал, зажгли свет, и в комнату вошли мама, бабушка и дворник дядя Петро. Вовка заревел и бросился к маме. Обнимая сына и прижимаясь к нему мокрыми щеками, мама говорила:
— Милый ты мой! Глупый ты мой! Да как же ты мог такое придумать? Мы с ног сбились…
Бабушка стояла рядом и краешком платка утирала слёзы. Дворник дядя Петро, почтительно сняв шляпу, стоял у дверей и повторял:
— Дело ясное! Дело ясное!
Когда все они выходили из милиции, Вова сердито посмотрел на бабушку и сказал:
— Это ты во всем виновата! Наговорила мне про беспризорников…
— Тюлень ты! — ответила бабушка.- Я тебе рассказы-; вала про старые времена. Теперь у нас давно беспризорников нет…
Дома с Наташкой оставался папа. Когда пришли домой, он крепко обнял Вовку и поцеловал его прямо в нос. Одна Наташка не волновалась. Она голышом лежала на постели болтала розовыми ногами и пускала пузыри.
Вова посмотрел на неё и увидел, что у неё очень смешной чубик и большие красивые глаза. Он почувствовал, что давно любит её, и его тоже все любят, и никто не собирался о нём забывать. Сначала он хотел об этом сказать родителям, но потом передумал и, сложив ловко пальцы, показал Наташке зайца.
СЮРПРИЗ
Сегодня мамин день рождения. Витя приподнимает крышку парты и незаметно разглядывает тоненькую деревянную закладку для книг. Это подарок. Пять дней трудился он над ним: строгал, шлифовал. Узор помогла ему подобрать Валентина Андреевна — учительница рисования; прибор для выжигания одолжил Серёжа, а сегодня утром, до уроков, Витя залил желобки золотой краской. Особенно удачно получились буквы в словах: «Дорогой маме».
Таня Левина На переменке долго вертела в руках закладку и сказала: «Это — вещь!» А уж если Таня сказала «вещь», то можете не сомневаться — вещь получилась. У Тани хороший вкус, даже редкий,- так сказала сама Валентина Андреевна. Уж на что Павка Голубев придира,- и тот сказал: «Законная штука…»