Смерть содержанки, стр. 15
Вульф повернулся ко мне.
– Мы это знаем, Арчи?
– Нет, сэр. Но я могу узнать, если это важно.
– Мог он знать это уже месяца четыре? – спросил Баллу.
– Конечно, – я пожал плечами.
– Мне бы хотелось это выяснить. Быть может, сейчас это уже не столь важно, но я бы хотел знать. – Он взял стакан и отпил из него. – Могу еще добавить, что я не убивал мисс Керр. Стал бы человек с моим положением, с моим весом в обществе… Нет, это для вас не аргумент. Для меня даже мысль такая показалась бы фантастической. Вы хотите, чтобы я помог найти убийцу. Если Кэтер невиновен, а факты таковы, какими вы их представили, то я бы искренне рад помочь, но как?
– Сначала покончим с вами, – произнес Вульф. – Где вы были в субботу утром?
– Все утро я провел дома, часов до трех. К обеду мы ждали гостей.
– Если потребуется, вы сможете обеспечить себе алиби на каждые полчаса, начиная с восьми утра?
– Думаю, что да. Мне много раз звонили.
– А у вашей жены есть алиби?
– Причем тут моя жена, черт возьми?
Вульф покачал головой.
– Не заводитесь. До сих пор вы вели себя безупречно; не портите впечатление. Не я втягиваю вашу жену, а обстоятельства. Знала ли она о вашей связи с мисс Керр?
– Нет.
– Насколько вы уверены?
– Совершенно уверен. Я принял все мыслимые меры предосторожности.
Вульф нахмурился.
– Вы ставите нас в трудное положение. Для меня или для мистера Гудвина было бы весьма желательно повидаться с вашей женой, но как придумать такой повод, чтобы не вовлекать вас? Надеюсь, что мистеру Гудвину удастся…
– Нет, не удастся! Я не позволю вам встречаться с моей женой!
– Вы опять за старое? Вы сами признали, что попались, вот и не трепыхайтесь. Если не вы и не ваша жена, то кто? Я должен иметь факты, или имя, или хотя бы намек. Вы провели с этой женщиной много времени. Она рассказывала вам о своих знакомых, о местах, куда ходила. Мне надо об этом знать.
На шее Баллу начала подергиваться мышца.
– Я настаиваю, категорически настаиваю, чтобы вы не втягивали мою жену в эту историю. Вы, конечно, рассчитываете на то, что вам заплатят. Я никогда не «трепыхаюсь». Сколько вы хотите?
Вульф кивнул.
– Ничего другого от вас я не ожидал. Богатые люди даже не мыслят других путей расчета. Я веду расследование от имени мистера Кэтера, так что вы не можете нанять меня или заплатить мне. Я, конечно, давлю на вас, но только для того, чтобы получить нужные сведения. И вашу жену мы побеспокоим только в том случае, если иного выхода не будет. От вас же мне нужно…
Зазвонил телефон. Я повернулся и снял трубку.
– Контора Ниро…
– Это Сол, Арчи. Я…
– Минутку.
Я отложил трубку в сторону, прошел в прихожую, а оттуда на кухню и поднял трубку параллельного аппарата.
– У нас посетитель. Вываливай, что там у тебя.
– У вас будут еще посетители. Я опростоволосился. Встретил себе равного. Это Джулия Джекет. Отдал бы недельное жалованье, чтобы посмотреть, как бы справился с ней ты. Беда в том, что Ниро Вульф – знаменитость, по ее словам, а также в том, что она обожает орхидеи. Если Вульф покажет ей орхидеи, то она готова хоть часами рассказывать про Изабель Керр. Мне же не скажет ничего. Вообще ничего.
– Да, просто жуть. Боюсь, что мне пришлось бы угрохать на нее целых десять минут.
– Милости прошу. Я уже сказал – даю недельное жалованье. Она…
– Где ты находишься?
– В телефонной будке на Кристофер-стрит. В «Десяти маленьких индейцах» к телефону не пробиться. Сейчас она выступает. Будет на сцене до восьми, а потом снова с десяти минут десятого до десяти с четвертью.
– Тогда это пара пустяков. Приведи ее в половине девятого.
– Пара пустяков – ха!
Послышался щелчок, и связь оборвалась.
Я не надеюсь, что вы мне поверите, когда я скажу, каковы были первые слова, что я услышал по возвращении в кабинет, но вы имеете право знать, почему мы добились от Эвери Баллу так же мало, как Сол от Джулии Джекет. Вот что сказал Баллу:
– Редьярд Киплинг.
Я подошел к столу, не веря своим ушам и не сводя глаз с Баллу.
– Стихи? – спросил Вульф, когда я усаживался.
– В основном стихи, – ответил Баллу, – но также некоторые рассказы. Еще Роберт Сервис и Джек Лондон. Кое-что другое, но эти трое, Киплинг, Сервис и Лондон, есть у меня целиком, в кожаных переплетах. И все хранится там. Кстати, я хотел вас спросить – могут ли они снять отпечатки пальцев с кожаных переплетов? Кожа – не гладкая, а пупырчатая.
Вульф повернул голову.
– Арчи?
– Возможно, не смогут, – сказал я. – Но ваши отпечатки могут быть на других предметах. У вас когда-нибудь брали отпечатки пальцев? Они где-нибудь хранятся?
– Не знаю. Просто не знаю.
Плечи Вульфа поднялись на одну четвертую дюйма, потом опустились.
– Тогда вам остается только надеяться. Но мне трудно поверить, мистер Баллу, что вы проводили там десять часов в неделю, или пятьсот часов в год в течение трех лет, и мисс Керр никогда не говорила, как проводит оставшиеся… почти двадцать пять тысяч часов. Куда ходит, с кем общается…
– Я уже сказал, – нервно ответил Баллу, – уступая вашему давлению. Кроме физической близости у нас не было ничего общего. Разве что еще обсуждение прочитанных стихов и рассказов.
– Все равно – не могу поверить. Она никогда не упоминала сестру?
– Нет, несколько раз невзначай упоминала, но ничего не рассказывала.
– И вы не знали, что сестра была резко против вашей связи?
– Нет, не знал. И сейчас не знаю.
– Тем не менее это факт. Мисс Керр когда-нибудь называла имя Джулии Джекет?
– По-моему, нет. Если и называла, то как-то между прочим, и я его не помню.
– Поразительно. Вы часто и помногу общались в течение трех лет. Я просил вас назвать мне хоть несколько имен, и вы назвали три: Джек Лондон, Роберт Сервис и Редьярд Киплинг. – Вульф отодвинул кресло назад. – Вопрос: почему вы хотели знать, когда мистер Кэтер впервые услышал ваше имя?
– Я… мне было просто любопытно.
– Вы сказали, что сейчас это уже не важно. А когда это могло быть важно и почему?
– Я имел в виду – важно только для меня, а не для вас и не для ваших целей. Какую цель вы преследуете? Вы говорите, что я не могу нанять вас или заплатить вам, но почему? Я не вижу противоречия между интересами Кэтера и моими. Что вы скажете, если я предложу вам десять тысяч в задаток? Двадцать тысяч?
– Нет. – Вульф поднялся. – Я уже связан обязательством.
И вышел.
8
В четверть девятого мы вновь сидели в кабинете, а Фриц убирал кофейные приборы; я еще этого не знал, но шла подготовка к одному из самых грандиозных представлений, которые когда-либо разыгрывались в нашем старом особнячке красного кирпича. Выпроводив Баллу, я отправился на кухню и рассказал Вульфу про звонок Сола. Конечно, Вульф получил бы большее наслаждение от лукового супа и мяса с овощами по-кентуккийски, если бы я подождал хотя бы до кофе. Но меня интересовал вопрос: что перевешивает у этого чревоугодника – аппетит или пищеварение. Оказалось, что испортить ему аппетит можно только чудом.
Впрочем, пищеварению тоже немного досталось. Вульф выпил кофе больше обычного, опустошив весь кофейник, и теперь, поскольку я был рядом – а обычно по вторникам я провожу вечера вне дома, – Вульф решил продолжить беседу, начатую за ужином. Речь шла о Вьетнаме, хотя он не слишком интересовался Вьетнамом. Во всяком случае в те минуты. Он готовился к встрече с женщиной, что само по себе уже портило ему настроение, но эта женщина к тому же пела в ночном клубе, что было выше его сил. Вечер обещал быть чудовищным. Когда в дверь позвонили, Вульф злобно зыркнул на меня, хотя виноват был не я, а Сол, о чем я не преминул напомнить Вульфу, отправляясь открывать.
Даже через одностороннее стекло ею можно было залюбоваться. Она возвышалась над Солом на пару дюймов, и если шубка была из настоящего соболя, то на нее пошло не меньше сотни соболиных шкурок. Войдя, она сверкнула ослепительной улыбкой, которой я тут же удостоился вторично, повернувшись после того, как повесил шубку. Сол с трудом сдерживал ухмылку, предвкушая удовольствие. Редкостный негодяй. Взяв меня за руку, она нежно промурлыкала грудным голосом: