Сводный брат монстр (ЛП), стр. 29
После того, как он насладился моей грудью, Оливер развел мои ноги в стороны, предоставляя себе прекрасный вид. Иисус. Черт. Как он улыбнулся, когда посмотрел на мою влажную киску, заставляя ее сжиматься еще сильнее, и я была готова молить его об этом.
— Оливер, — простонала я, закрыв свои глаза, чтобы не видеть его лица и эту шикарно накачанную грудь.
— Это самая прекрасная киска, которую я только видел. Иисус, я так долго ждал этого, — выдохнул он, жаль, что я так и не смогла посмотреть в эти глаза, наполненные желанием.
Он начал целовать внутреннюю часть моих бедер, подводя меня к краю. Моя нужда в нем становилась еще больше. Боже, я ненавидела то, как чертовски нуждалась в нем.
Затем он начал лизать мою киску. Мои ноги дрожали, поэтому мне пришлось приложить максимум усилий, чтобы удержать их. Его язычок кружил вокруг моего клитора с таким изяществом, что моя спина перестала прикасаться к матрасу, а я выкрикивала его имя.
Теперь я понимала, почему все эти девчонки так изнывали по нему. Оливер был хорош в ласках с женщинами. Мне больше не хотелось видеть его, когда он вылизывает другую киску. Я хотела, чтобы это всегда была только моя киска.
Мягко усмехнувшись, он прижался поближе ко мне, так что его твердый член теперь упирался мне в живот. Я быстро распахнула свои глаза, наблюдая за тем, как этот красавчик пульсировал, не выдержав, я прикоснулась к нему.
Трахни уже меня! Умоляю, пожалуйста, трахни меня! Мне хотелось кричать, но я просто лежала не в силах вымолвить ни слова, с широко раскрытыми глазами, я облизала свои губы, вспоминая его вкус. Оливер Кинг мог трахать меня целый день. Такими способами, которые бы только пожелал, где бы пожелал. И мне бы всегда было мало.
Мне нужен он внутри.
Нужен сам Оливер.
Я закрыла глаза, сильно сжав их, стыд, вот что я чувствовала за свое желание к нему, и это причиняло мне боль. Мое запретное желание, пылало во мне словно лесной пожар, и я не могла ничего с этим поделать, чтобы остановить его. Да мне даже и не хотелось его останавливать.
Звуки биения моего сердца были слышны в ушах, я просто была уверенна, что могу взорваться в любой момент.
Он немного отстранился, а затем медленно погрузил свой член в меня так, словно я могла сломаться. Если честно, то я не ожидала такой нежности от своего сводного брата. Никогда не думала, что он может быть таким чертовски нежным. Не думаю, что когда то вообще смогу его полностью понять.
— Открой свои глазки, маленькая пчелка, я хочу видеть тебя, когда ты кончишь.
Видеть меня? Я столько лет думала, что была ненавистна ему, а теперь он говорит, что хочет видеть меня — каждую частичку меня, фактически видеть мою душу, пока его член будет скользить глубоко внутри меня. Он смотрел на меня, так нежно, уверенно, никто и никогда еще не смотрел на меня так. Я не хочу, чтобы какой-либо другой мужчина смотрел на меня так. Чтобы другой так касался или трахал меня так, как это делает Оливер.
Да, я была шлюхой моего сводного брата. И это был единственный выход, чтобы быть с ним рядом.
Прямо сейчас.
Глава 26
Оливер
Боль всегда будет связывать нас.
Это была не ее вина. Ведь эта ярость и раньше выворачивала все наизнанку внутри меня еще до появления Маи. Тем не менее, все это не останавливала меня от желания хотеть, чтобы она страдала, чтобы чувствовала туже боль, что и я.
Любовь есть только в сказках, глупых кино и в безумцах. Увидев, как сильно облажались мои родители, и как запутался я сам, мне хотелось быть всего лишь прохожим во всем этом, но я оказался частью этого дерьма. Все это не принесло ничего кроме страданий и вечных сомнений в себе. Я мог бы жить и без этого дерьма.
Я никогда не питал иллюзий, почему беспокоилась Мая. Она была не более чем простым временным отвлечением, мною просто двигала темная навязчивая идея и похоть. С этими эмоциями я прекрасно справлялся.
Запутанность, доверие, обязательство и верность не были записаны в мой словарь, если только они не были связаны с врожденным стремлением к контролю. Также, я даже не рассчитывал испытывать все это с кем-то вроде Маи, но я ожидал, нет – требовал этих вещей от Маи.
Я забрал ее девственность, но мне ведь никогда не бывает достаточно, всегда нужно больше. Чем больше она давала мне, тем большее мне хотелось. Безжалостность всегда была моим приоритетом, но я не имел никакого гребаного понятия, как все это выглядело со стороны.
Если потеряю зону контроля, то подвергну себя риску.
Но-я-хотел-гребаного-удовлетворения.
Пока я не сломал ее.
Только после этого я смогу найти покой в своей душе.
Почему я так нуждался во всем этом гребаном дерьме от нее, я не знал ответа, но блядь, если я не прекращу все это анализировать, то просто взорвусь.
— На колени, малыш, — скомандовал я, — сегодняшней ночью я хочу взять твою попку.
Дело в том, что мы принимали душ вместе, а ее губки были все еще опухшими от сосания моего члена. Я схватил полотенце и укутал ее в него, а затем отвел ее в спальню, бережно усадив ее на подушки, которые лежали на полу.
— Оливер, я… Я не уверена, что смогу вынести это, — ответила она, краснея.
Я поднял бровь.
— Ну, раз такое дело, то вынужден буду позвонить Бьянке. Мой член нуждается сегодня в хорошенькой попке.
Она всосала воздух.
— Ты жесток, — прошептала она. — У тебя, что нет гребаного сердца?
— Малыш, или ты мне предоставляешь свою попку, или я вынужден найти кого-то другого. Я серьезно, — она проверяет меня. Каждый раз, когда я что-то чертовски от нее хотел, она просто брала и противилась мне. Мое терпение ведь не железное. — И отвечая на твой вопрос: нет. Я вроде как родился с сердцем. Но на самом деле оно не помеха. Ну, знаешь те, кто живут и просто потеряли людей на войне или какой-то прочей фигне, там стихийные бедствия, например, потому что некие идиоты пытались исследовать их гребаные сердца.
Мая прищурила глаза и посмотрела на меня.
— Ага, считай, что я тебе поверила. Ты бессердечный монстр. Неспособен чувствовать, хотя нет постой, ты ведь чувствуешь своим членом. Как ты можешь жить с этим, Оливер? Как ты можешь смотреться в зеркало на себя?
Я ухмыльнулся.
— Почему, черт возьми, я должен делать это? Почему я должен смотреть на себя в зеркало и испытывать стыд за что-то? Только слабаки испытывают какие-то чувства к кискам, — я снял с нее полотенце, и перед моим взглядом предстала ее нагота и эта смачная задница. — Так что? Ты встанешь на колени и сдашься, или я должен позвонить Бьянке и показать тебе, как настоящая женщина принимает мой член в ее задний проход?
— Звони Бьянке. Ты можешь делать с ней все, что захочешь, меня это больше не волнует, — она гордо подняла свой подбородок, в знак неповиновения.
Боже. Мой член снова затвердел. Маленькая пчелка знала, как завести меня. Это заставило меня хотеть ее еще больше, когда она не повиновалась мне.
Что-то во мне сломалось.
— Нет. Я имел Бьянку в задницу уже много раз. Сегодня ночью это будешь ты. Я беру то, что хочу, и ты должна это принять как должное.
— Ну, так возьми, — пошептала она. — У тебя просто нет ни совести, ни вежливости, ты просто добиваешься всего от меня через шантаж.
— В этом заключается удовольствие, моя дорогая. Чем больше ты борешься со мной, тем больше я хочу тебя, и ты просто нарываешься вместе со своей милой попкой.
Время разговоров подошло концу. Намотав ее волосы на руку, я толкнул ее вперед, таким образом, она уперлась руками в ковер на полу, чтобы не упасть окончательно.
Открыв свою тумбочку, я вытащил флогер, который купил недавно, и пробежался по нему пальцами. Как же я любил запах новенькой кожи. Что-то в этом мне напоминало, как люди трахаются. Кожа вдобавок с соками потекшей киски, просто загляденье.
Глаза Маи расширились, когда она увидела, что я взял флогер цвета шоколада. Как же мне нравилось загонять ее в рамки. Она смотрела на меня из-под опущенных ресниц, ее рот был немножко приоткрыт от удивления. Маленькая шлюшка завелась, несмотря на ее протесты. Ее соски стали твердыми, и я мог уловить запах ее возбуждения. Эта девчонка чертовски потекла, и я пока еще не мог прикасаться к ней.