Семейное дело, стр. 36

Как и любому нормальному человеку, мне, признаюсь, нравится думать, что я в состоянии интуитивно предугадывать события. Например, однажды, проговорив в кабинете главы маклерской фирмы на Уолл-стрит всего пять минут с четырьмя членами его команды, я смог указать на одного из них, который, по моим предположениям, продавал внутреннюю информацию конкурентам, и через две недели этот человек во всем сознался. В другой раз это случилось, когда к Вулфу явилась женщина и попросила выяснить, кто стянул у нее изумрудный и рубиновый браслеты. После того как женщина удалилась, я сказал Вулфу, что она отдала их своему племяннику, но мой шеф все равно взялся за это дело — ему хотелось приобрести еще несколько экземпляров дорогих орхидей, — и потом очень сожалел об этом, поскольку пришлось судиться с клиентом из-за гонорара. Между прочим, последний случай явился одной из причин, побудившей Вулфа уверовать в мою способность за десять минут составить законченное мнение о любой женщине.

Не стану утверждать, что в то субботнее утро я смог предугадать события. Вовсе нет. Для этого не было абсолютно никаких оснований, хотя меня томило какое-то предчувствие. Можно было бы подумать, что ощущение какого-то беспокойства навеяно завтраком, однако Фриц сервировал его, как обыкновенно, не отклоняясь от заведенного порядка.

Каковы бы ни были причины, тревожное чувство не покидало меня. Обычно, собираясь провести выходные дни в загородной берлоге Лили Роуэн в Вестчестере, которую она называет «Полянкой», я заранее радуюсь предстоящему отдыху. Мне нравится бриться, я любуюсь в зеркале своей прической, все застежки-«молнии» работают безотказно. Избавление от Вулфа на сорок восемь часов — это тоже положительный фактор, ведь смена обстановки порой так необходима; кроме того, я имею возможность подышать чистым воздухом, не говоря уже о других удовольствиях.

Но на этот раз все было иначе. Электрическая бритва жужжала слишком громко, пальцы, завязывая шнурки на ботинках, плохо слушались, концы галстука никак не хотели занять нужное положение. Мог привести и другие примеры, но, думаю, и этих вполне достаточно, чтобы вы могли составить себе правильное представление. В конце концов я все-таки собрался и по крайней мере не споткнулся, спускаясь по лестнице.

Лили должна была заехать за мной в одиннадцать часов, а в тот момент часы показывали двадцать пять минут одиннадцатого. Спешить было некуда, и я, оставив дорожную сумку в коридоре, зашел в кухню предупредить Фрица о своем отъезде, а затем — в кабинет: проверить, все ли в порядке. Когда я пробовал ручку сейфа, зазвонил телефон. Мне следовало предоставить отвечать Фрицу, но сработала привычка, и я, подойдя к столу, снял трубку.

— Резиденция Ниро Ву…

— Разреши задать тебе лишь один вопрос, — послышался голос Лона Коэна.

— Если только на него можно ответить однозначно — да или нет.

— Нельзя. Где и когда ты в последний раз видел Люсиль Дакос живой?

Я не мог опуститься на свой вращающийся стул: он стоял ко мне спинкой. Ударом ноги развернув его в надлежащую позицию, я уселся на самый краешек.

— Не верю. Черт возьми! В самом деле не могу поверить!

— Конечно, все так говорят. Небось глаза полезли на лоб…

— Перестань паясничать! Когда?

— Сорок минут назад. Мы только что получили срочное сообщение. На тротуаре Пятьдесят четвертой улицы, в нескольких ярдах от дома, в котором она проживала. Застрелена. Там сейчас Фриблинг, туда же направился Боб Адаме. Если…

Я положил трубку.

И моя рука снова потянулась к телефону. Невольно. Возникло — желание позвонить в уголовную полицию Южного Манхэттена и кое о чем спросить. Но, отдернув руку, я некоторое время сидел неподвижно, уставившись на телефонный аппарат, крепко стиснув челюсти и закрыв глаза. Потом вновь снял трубку и набрал знакомый номер. После шести сигналов мелодичный голос проговорил:

— Алло?

— Это я. Доброе утро, хотя я его таковым не считаю. Только что звонил Лон Коэн. Произошло еще одно убийство, менее часа тому назад. Люси Дакос, дочь Пьера. Я основательно завяз. Даже хуже. По самые уши в дерьме. Вулф тоже. Желаю тебе приятно провести уикэнд. Не станем говорить друг другу о нашем сожалении. Буду вспоминать о тебе каждый час. Пожалуйста, думай обо мне.

— Не спрашиваю: могу ли я чем-нибудь помочь, потому что, если бы я могла, ты первый сказал бы мне об этом.

— Непременно и безусловно.

Мы одновременно положили трубки. Посидев еще три минуты, я встал и не спеша поднялся по лестнице в оранжерею. Это случилось в третий или четвертый раз, когда я, следуя через три помещения — прохладное, затем с умеренной температурой и, наконец, теплое — между шпалерами великолепных цветов, ничего не замечал. При моем настроении все подставки и полки могли быть пустыми.

В комнате, предназначенной для пересадки растений, Теодор сидел за небольшим столом, записывая что-то в свой блокнот, Вулф стоял возле длинного стеллажа, внимательно рассматривая что-то в большом горшке — наверное, орхидею, — однако в тот момент я был не в состоянии отличить орхидею от полыни. Услышав шаги, Вулф повернулся и, нахмурившись, произнес:

— Я полагал, что ты уже в дороге.

— Я тоже так полагал, но позвонил Лон Коэн. Люсиль Дакос застрелена около часа назад на тротуаре, в нескольких шагах от своего дома. Больше Лону пока ничего не известно.

— Не верю.

— В точности мои слова. Я тоже отказывался поверить, пока не посидел и не повторил таблицу умножения. Извините за нарушение правила и за то, что помешал вашему развлечению.

— Черт возьми, уходи.

— Все правильно, — кивнул я. — Скоро явится Стеббинс и заберет меня в участок. Вы, вероятно, не увидите меня больше в течение…

— Я хотел сказать: уезжай из города на выходные дни. Отдыхай. Прикажи Фрицу запереть дверь на засов и не отвечать на телефонные звонки. Я позвоню Солу и попрошу его оповестить Фреда и Орри.

— Ну и ну! Вы просто поторопились и как следует не подумали. Вам хватит двух минут. Если служанка в белом переднике еще не заговорила, то долго ждать не придется. Полиция узнает, что мы там были, что она застала меня в комнате Люсиль. Служанка расскажет, как Люсиль сидела и наблюдала за мной, когда я обшаривал комнату Пьера. В итоге полиция придет к выводу, что мне — а следовательно, и вам — известны факты, которые ей следует знать. Если я исчезну на выходные дни, а вы запрете дверь и не станете отвечать на телефонные звонки, то мы только усугубим наше и без того скверное положение. Я уже информировал Лили Роуэн.