Разбитая ваза, стр. 32
Фокс покачал головой:
— Не могу сказать. Пока. Но уверяю тебя: я знаю.
Также хочу тебя уверить, что, если ты будешь продолжать играть в благородство, ты только ухудшишь дело.
Диего издал скрежещущий звук.
— Благородство?
— Хорошо, называй это как хочешь. Мисс Тьюсар не крала эту вазу, даже если она сказала тебе, что это сделала. И не она пыталась убить тебя. Но нет ни одного шанса, что она к этому не причастна. С тобой я откровенен, Диего. Полиции многого не удалось добиться и по той причине, что я не был с ними откровенен.
— Ладно. Продолжай. Почему ты…
— Ты был и остаешься испанским кабальеро. Я не издеваюсь над тобой, я даже не говорю тебе, что эта леди не заслуживает твоего заступничества, ты сам это знаешь не хуже меня. Я просто говорю, что твое поведение бессмысленно, гораздо лучше, даже для нее, если ты расскажешь обо всем и позволишь мне заняться этим самому. Не потому, что я боюсь, что тебя обвинят в пособничестве: думаю, ты не захочешь принимать этого в расчет. Гораздо опаснее, что в пособничестве могут обвинить ее, если дело повести не так, как надо.
Ты этого хочешь?
Диего зарычал.
Фокс наклонился к нему:
— Подумай хорошенько, Диего. Черт возьми, взгляни на все открытыми глазами. Как случилось, что ваза попала к тебе? Она дала тебе вазу, считая, что у тебя она будет в большей сохранности?
— Я сказал, мне придется и дальше вести себя грубо, — тихо сказал Диего.
— Послушай, я знаю, кто убийца. А ты его покрываешь.
— Нет.
— Покрываешь.
— Нет, я не покрываю убийцу. Я украл эту вазу у Помфретов, ты видел ее у меня в туалетном шкафчике, кто-то пришел и взял ее. Вот и все. — Диего развел руки в стороны ладонями вверх — этот жест он редко использовал с тех пор, как остался без пальцев. — Оставь меня. Прошу тебя. Иди и сообщи в полицию. Я не буду возражать, но ты — хороший друг, я понимаю, как тебе трудно и больно…
— Не стоит говорить в полиции о том, что ты устроил душ из нитробензола для меня. Они уже нашли того, кто его покупал.
— Спасибо за совет. В любом случае это было бы глупо.
— И это все? Тебя даже не интересует, кто его купил?
Кто пытался убить тебя?
— Меня ничто не интересует. Ничто.
Фокс посмотрел на него. Он пришел с намерением потратить часы, если потребуется, весь день, но заставить Диего говорить! Однако по его окаменевшему лицу с налитыми кровью глазами он понял, что только зря потеряет время.
— Ладно, — сказал он и взялся за шляпу. — Прежде чем я уйду, позволь мне спросить еще об одном. Около года назад кто-то разбил одну из ваз Помфрета. Мин, пятицветная. Она не имеет ничего общего с той, которую ты, хм, украл. Ты знаешь что-нибудь об этой разбитой вазе?
Диего искоса поглядел на него:
— Знаю, что не я разбил ее, если ты это имеешь в виду.
— А ты знаешь, кто это сделал?
— Нет.
— А что-нибудь слышал об этой истории?
Диего кивнул:
— Я был там, когда это случилось.
— Когда это произошло?
— Как ты сказал, около года тому назад. Больше года.
Миссис Помфрет устроила музыкальный вечер в честь пианиста Глиссингера. Как обычно, там была уйма народу.
— Кто обнаружил разбитую вазу?
— Не знаю. Я ушел и ничего не слышал об этом целую неделю. Помфрет долго не мог утешиться. И решил больше не покупать фарфора.
— Выяснилось, кто ее разбил?
— Не помню. Меня это не очень интересовало. Думаю, что нет. Если выяснилось, то я забыл или мне не сказали.
— Ты знаешь, где стояла ваза? В какой комнате?
— Нет. — Диего сердито посмотрел на него. — Если это опять какие-нибудь интриги…
— О, тут полно интриг, ты прав. — Фокс встал. — Премного благодарен. Извини, я поднял тебя с постели.
Я дам тебе знать, если к тебе захочет нагрянуть полиция.
Пока.
Выйдя на улицу, он нашел телефон, сделал несколько звонков, затем вернулся к машине и поехал к центру города.
Спустя пять часов, в два часа пополудни, он поднимался по ступенькам крыльца дома в районе Восточных Шестидесятых улиц, где жила Дора Моубрей. Похоже, поиски информации о разбитой вазе имеют шансы оказаться такими же бесплодными, как и все прочие линии расследования, которые проводил и он, и полиция. Один факт он выудил у Адольфа Коха, который рассказал, что пятицветная Мин, один из лучших экземпляров, сохранившихся до наших дней, стояла на низком столике в углу желтой комнаты, но этим его информация исчерпывалась, хотя он и присутствовал на том музыкальном вечере. Хиби Хит, которую он застал в голубом чайном халате в номере отеля «Черчилль», вовсе ничего не знала, но зато поделилась своими взглядами на проблему декораций в кино, поскольку недавно приехала из Голливуда. Феликс Бек высказал подозрение, что вазу разбила Гарда Тьюсар, он видел, как она держала ее в руках, однако подчеркнул, что это всего лишь подозрение. У
Помфретов хозяйка и хозяин отсутствовали, и ни дворецкий, ни секретарь не смогли что-либо добавить к тем скудным фактам, которыми располагал Фокс. Уэллс вообще-то проронил несколько слов, намекая на миссис Бриско, но Фокс пропустил его инсинуации мимо ушей.
Если бы вазу разбила миссис Бриско или другой посторонний человек, он не раздумывая вернул бы миссис Помфрет пять тысяч долларов гонорара и отправился домой играть в серсо.
Он вошел в вестибюль и нажал на кнопку звонка с фамилией Моубрей.
Глава 16
Дора сидела на табурете у рояля, она наморщила лоб, замешкалась и сказала:
— Странно!
Фокс почувствовал легкое покалывание в желудке.
— Почему странно?
— Ну, это было так давно… а вы спрашиваете только сейчас. Почему вы спрашиваете только сейчас?
— А я любопытный. Что-то здесь меня заинтересовало. — Фокс забросил ногу на ногу и улыбнулся. — Но когда вы сказали «странно», вы имели в виду что-то другое. В чем вы видите странность?
Дора тоже улыбнулась, но покачала головой:
— Это все, что я имела в виду.
— Нет, это не так. Вы хотели сказать, что было что-то странное в той истории с разбитой вазой, а не в моем вопросе. Ну-ка, признайтесь, так?
— Ну… пожалуй.
— Так что это было?
— Не могу вам сказать.
— Почему?
— Потому что с этим связано одно из обещаний, которое я дала своему отцу. Не надо говорить, что это глупо, я и так знаю… но я так часто нарушала обещания, которые давала отцу при его жизни, что после его смерти… я хотела бы выполнить их. — Она махнула рукой.
— Разбил вазу ваш отец?
— О нет!
— Разве обещание, которое вы ему дали, как-то затрагивает его? Оно должно защитить его от чего-то бесчестного или недостойного?
— Боже сохрани, нет!
— Это может бросить тень на его…
— Нет, ничего подобного. — Дора сделала нетерпеливый жест. — Я знаю, что это глупо, но я просто хочу сдержать обещания, которые ему давала, вот и все.
— Хорошо. — Фокс откинулся назад. — Прекрасно.
Два человека убиты, а возможно, и три, убийца же спокойно разгуливает на свободе, потому что вы хотите сдержать глупые обещания, которые вы дали своему отцу.
— Убийца? — Дора хихикнула. — Это нелепо!
— Отнюдь.
— Нет, нелепо.
— Ни в коем случае, говорю вам, я знаю больше вашего обо всем этом. Еще до того, как к вам прийти, я знал, что с разбитой вазой было что-то не так, иначе я бы не пришел. Прямо говорю вам, мисс Моубрей. Если вы будете продолжать держать свое обещание отцу, считайте, что вы покрываете убийцу.
— Но это не имеет ничего общего с убийством!
— Имеет.
— Это абсурд!
— Нет. — Фокс наклонился к ней. — Послушайте.
Призовите на помощь здравый смысл. Расскажите, что вам об этом известно. Если дело не в том, что я думаю, а это возможно, я забуду об этом. Если дело обстоит так, как я подозреваю, вы сами не захотите, чтобы я забыл об этом. Ведь верно?
— Верно, — с сомнением подтвердила Дора, — верно, если…