Лагуна фламинго, стр. 16
Чуть позже Марлена перешла на другую сторону и задумчиво уставилась на пароход, стоявший за «Америкой». Вокруг него теснились крошечные лодки, сколоченные из досок, скорее напоминавшие утлые скорлупки. В лодках сидели совсем молодые темнокожие парни и, судя по всему, чего-то ждали.
Пока Марлена раздумывала над тем, чего же они ждут, с борта «Америки» кто-то швырнул в воду монетку. Один из мальчишек очертя голову бросился в воду и вскоре с торжествующей улыбкой на лице вернулся в лодку с добычей. Игра продолжилась. Охочие до зрелищ пассажиры столпились у поручней, и веселье нарушили только возгласы зрителей, заприметивших акулу. Тогда мальчишки вернулись на лодки — там они были в безопасности.
В этот вечер Марлена надолго задумалась над тем, как ей относиться к увиденному. Почему люди просто стояли и смотрели на то, как другие подвергают свою жизнь опасности? И как эти мальчишки могли рисковать жизнью ради монеток? Перед сном Марлена вспоминала восторженные крики зрителей. После этого кое-кого из своих попутчиков она стала избегать.
На следующее утро «Америка» отчалил, возобновив путь в Аргентину. Вскоре на горизонте показалось побережье Бразилии: пароход останавливался в таких крупных городах, как Сальвадор, Витория и Рио-де-Жанейро. На палубе велись разговоры о том, что ждет путешественников на суше, слышался звонкий смех и рассказы о влажных зеленых джунглях, ярких птицах, опасных хищниках. После долгих недель, проведенных в море, путешествие близилось к завершению. Матросы усердно чистили корабль, и везде пахло мылом, щелочью и соленой водой.
Прошло три недели с тех пор, как корабль покинул Геную, и настало время перенести багаж из трюма в каюты. Невозможно было сделать и шагу, чтобы не споткнуться о какую-нибудь сумку.
В Монтевидео стояла прекрасная погода. Первые пассажиры сошли с корабля. С набережной открывался потрясающий вид на город. Слева от бухты возвышался маяк ста пятидесяти метров в высоту, построенный еще в начале века. Если присмотреться, с корабля можно было разглядеть крепость, множество красивых зданий и несколько фабрик. Справа на холме, там, где суша выступала в море, возвышался сам город со своими церквями, башнями и виллами. В порту на воде царило оживленное движение: перевозили грузы с парусников и пароходов маленькие лодки, сновали туда-сюда рыбацкие шлюпки и паромчики.
Новый восход «Америка» встретил уже на Рио-де-ла-Плата, или, как ее тут называли, «Серебряной реке», водной полосе двух километров в ширину, образованной от слияния рек Уругвай и Парана. Берег едва виднелся вдалеке. Марлене казалось, будто они все еще в открытом море, настолько огромным было это устье. Правда, волн тут почти не было, они слабо бились о борт корабля и откатывались обратно. Глубокая, насыщенная зелень океана за одну ночь сменилась серебристой лазурью реки. По яркому голубому небу бежали рваные облака.
До побережья Аргентины было еще далеко, но вскоре салют сообщил об окончании пути.
«Америка» встал на рейде перед Буэнос-Айресом, в нескольких морских милях от суши — Рио-де-ла-Плата была слишком мелкой для суден с глубокой осадкой. Затем к пароходу причалил небольшой паром с чиновниками портовой санитарной службы — они должны были проверить патент корабля. Но поскольку на борту «Америки» никто не болел, угрозы карантина не было. Потом началась долгая процедура выгрузки багажа и выхода пассажиров на берег.
— Пора бы устроить в Буэнос-Айресе настоящий порт, — проворчал какой-то старик.
Юлиус был согласен с ним. Но Анна думала только о том, что вскоре повидается со своей сестрой Ленхен, Марией и остальными. Она так по ним соскучилась!
Глава 6
Погрузившись в свои мысли, Ирмелинда стояла в кухне у плиты и готовила еду. Снаружи послышались шаги, и женщина встрепенулась. Кто это может быть? Ирмелинда никого не ждала. Она подошла к двери и открыла.
— А, это ты, Мина. Прости, что я так удивилась. Мы редко видимся с тех пор… — Мать Франка осеклась. — С тех пор как ты работаешь в городе.
Но Мина поняла, что та имела в виду.
— Я тоже очень скучаю по Франку, — прошептала она. — Вы ничего не слышали о нем… в последнее время?
Ирмелинда устало покачала головой и впустила Мину в дом. На плите в большом горшке варилась кукурузная каша. Рядом кипел горшок поменьше, с мясным бульоном.
— Садись. — Женщина указала на грубо сколоченный табурет.
Утром, перед рассветом, Ирмелинда намолола кукурузной муки и замесила тесто, сама не зная, зачем это делает. Ей казалось, что вообще заниматься чем-либо совершенно бессмысленно. Франк исчез год назад, Самуэль вернулся к своей семье. Они с Германом завтракали молча, не говоря друг другу ни слова, а затем ее муж отправлялся в поле. Вскоре Ирмелинде предстояло последовать за ним — один он не мог управляться с плугом. На обед опять будет кукурузная каша и немного супа. Супруги работали дни напролет. По вечерам — снова каша.
Но Ирмелинда не жаловалась. Ей было все равно.
Женщина налила Мине чашку мате и села за стол. Какое-то время они болтали о том о сем. Мина рассказывала о своей работе, о том, как она рада оказаться вдали от отчима и сводного брата.
— Мне только маму жаль, но… — Мина помедлила, отпивая мате. — Но она говорит, что ей спокойнее, когда меня нет дома.
— Амборны — нелюди, — сказала Ирмелинда. — Мужчины, лишенные чести.
Мина кивнула, крутя в руках чашку с мате.
— Скажете Франку, что мне нужно с ним поговорить? — спросила она. — Ну, если он вернется?
— Я думаю, — женщина улыбнулась, — мне не придется говорить ему об этом, Мина. Я знаю, он к тебе очень привязан. — Улыбка тут же слетела с ее лица.
Вскоре девушка попрощалась. Не имело смысла откладывать возвращение домой.
Ксавьер Амборн до сих пор не подозревал, что падчерица утаивает от него часть жалованья. Тем не менее ему не нравилось, что она так мало получает за службу у Дальбергов. Но, несмотря на это, когда Мина отдала ему первую зарплату, он не пожаловался Дальбергу, а сразу же влепил девчонке пощечину. Как и в этот раз. Мина едва устояла на ногах.
— По-прежнему мало? — рявкнул отчим. — О чем эта высокомерная шлюха вообще думает?!
Ксавьер поднял пачку денег и разбросал купюры по грязному полу кухни. Мина уже понимала, чем ей придется сегодня заниматься. С тех пор как в течение недели она оставалась в доме Дальбергов, ее отец и сводный брат сорили в доме, как только могли, и мать не справлялась с уборкой.
— Эта дамочка, Дальберг, небось, полагает, что может тебе недоплачивать? — надрывался Ксавьер. Его лицо исказила гримаса ярости, пальцы сжались на запястье Мины, точно тиски. — Или это ты водишь меня вокруг пальца? Где деньги, дрянь?!
— Это все, что у меня есть.
— Да неужели?!
Отчим притянул Мину к себе, а затем толкнул ее к Филиппу, все это время ждавшему свою добычу, словно притаившийся в засаде хищник. Парень принялся обыскивать сводную сестру. При этом его руки слишком уж долго задерживались на ее ягодицах и груди. Мина услышала, как он тихонько прищелкнул языком.
— Похоже, не зря я столько ждал. Ох, радость моя, как же я по тебе соскучился! — шепнул он ей на ухо.
Мине пришлось сделать над собой усилие, чтобы ее не вырвало от отвращения.
Повернувшись к отцу, Филипп покачал головой.
— И правда ничего.
Этим вечером Мина забралась в ванну с теплой водой, в которой, как и каждое воскресенье, мылись ее отчим, брат, мать и только потом она сама. С Франком они часто купались в реке, но теперь, когда Мина осталась одна, это было слишком опасно. Однако, по крайней мере сегодня, Ксавьера и Филиппа не было дома. Наверное, они пропивали выручку Мины в ближайшем кабаке, или, как их тут называли, pulperia.
Наконец у Мины появилось время подумать о Франке. Она все время вспоминала золотые часы, которые нашла в кармане у Филиппа. Что все это значит? Впрочем, ее мысли быстро перескочили на другое: отчим и брат упомянули сегодня, что через пару дней намерены отправиться в очередную карательную экспедицию против индейцев. «Вообще-то, — рассуждала Мина, — это прекрасная возможность сбежать». Но как тогда Франк узнает, где ее искать? Когда-то они договорились, что если потеряют друг друга из виду, то в День Независимости Аргентины будут ждать встречи на площади, названной в честь двадцать пятого мая, возле монумента Майской пирамиды. В этом году в мае Мина не могла попасть в Буэнос-Айрес, но в следующем… Однако помнил ли об этом Франк? И приедет ли он туда в следующем году, не встретив ее в этом?