Величайший рыцарь, стр. 70

Пришел черед Жана бросать копье. Вильгельм наблюдал. Бросок оказался ужасным, но способности у парня были. Сибилла похлопала Жана по руке, утешая.

– Думаю, новая беременность Алаис очень кстати. Это просто благо, – заявил Иоанн и криво усмехнулся. – Это отвлечет ее от потери нашего сына.

– Вы не теряете его…

– Он уедет мальчиком, а вернется мужчиной, по крайней мере, я надеюсь на это. Это обычное дело, и она не может последовать за ним. Но Алаис будет занята новым ребенком.

Вильгельм внимательно посмотрел на брата.

– Я бы поздравил тебя, но ты, кажется, не очень радуешься.

Иоанн пожал плечами.

– Признаю: это неожиданность. Мы проявляли осторожность, но явно недостаточную… Джек и Сибилла – доказательства того. Я думаю, что это случилось после похорон нашей матери. Тогда было трудное время, и мы искали утешения друг у друга. Мы проводили больше времени вместе, чем раньше.

– Я был в Святой земле, когда она умерла, – произнес Вильгельм. – Я ставил за нее свечи у Гроба Господня, хотя и не знал тогда о случившемся. Пусть Господь упокоит ее душу.

Он перекрестился, и на него волной нахлынуло чувство вины и грусть. Он с юности не навещал мать так часто, как следовало, а теперь стало слишком поздно.

– Тебе удается избегать похорон в нашей семье, – сказал Иоанн несколько язвительно.

– Непреднамеренно, – проворчал Вильгельм.

Иоанн, вероятно, понял, что перегнул палку, и быстро сменил тему, хотя и она касалась личной жизни Вильгельма.

– А что там с этой наследницей, на которой ты собираешься жениться? – спросил он. – Ты что-нибудь про нее знаешь?

Вильгельм косо посмотрел на брата.

– Кто говорил про женитьбу на ней? Пока я только ее опекун.

– Король намерен выдать се за тебя.

Вильгельм скрестил руки на груди.

– Да, намерен.

– Но ты не собираешься на ней жениться?

– Мне еще предстоит решать этот вопрос, а решение зависит от самой дамы, – ответил Вильгельм и дал себе слово, что больше брат из него ничего не вытянет.

Сперва он думал жениться на Элоизе из Кендаля при любых обстоятельствах, но во время путешествия морем из Нормандии в Англию королева Алиенора решила смешать карты и шепнула ему, что он принял слишком низкую награду за свою службу.

– Вы можете получить гораздо больше, Вильгельм, – сказала она и положила руку ему на рукав. – Мой муж может дать вам гораздо больше, чем жалкую долю, которую пока выделил.

– Этого достаточно, госпожа, – ответил Вильгельм, которому стало неуютно под ее все понимающим взглядом.

Она кивнула, пронзительно глядя на него.

– Возможно, сейчас. Но окажется ли этого достаточно в будущем, когда вы поймете, насколько больше могли получить? Подумайте об этом. У моего мужа есть и другие наследницы для подарков, кроме Элоизы из Кендаля.

С тех пор Вильгельм думал, мозг напряженно работал, как вол, занимающийся однообразным механическим трудом. Ему предложили больше, чем он имел когда-либо в жизни. Ему дали земли в управление, и это позволит ему безбедно существовать и держать свиту. Ему дали молодую жену и шанс иметь наследников, собственный очаг. Тем не менее Алиенора сказала, что ему следует рискнуть и попросить больше. Вильгельм не знал, беспокоилась ли она о нем или хотела насолить мужу. Вероятно, это было и то, и другое одновременно.

Вильгельм постарался отделаться от этих мыслей и потряс головой.

– Я отправлюсь в Лондон и заберу свою новую подопечную. – сказал он брату. – А затем стану управлять доверенными мне землями и ждать подходящего момента. Нет необходимости поспешно принимать решение.

Глава 26

Они кормили львов. Отдаленный рев заставлял Изабель де Клер морщиться. Один раз она сходила посмотреть, и больше у нее не было желания видеть, как огромные животные разрывают тело лошади. Маленькая серебристая гончая по кличке Дамаск содрогалась, если Изабель подводила ее к львиному рву, но иногда Изабель ходила одна, без собаки, и наблюдала, как золотистые звери вышагивают вдоль стен. В конце концов, говорила она себе, это же редкое зрелище, а когда она покинет Тауэр, то, вероятно, никогда их больше не увидит. Если она покинет Тауэр, мрачно поправляла себя Изабель.

Она оказалась здесь три года назад и все три года чувствовала себя пешкой, запертой в шкатулке из слоновой кости. Это очень раздражало. В детстве Изабель жила на обдуваемых ветрами берегах Ирландии и Южного Уэльса, время от времени выезжая в огромный дом их семьи в Стригиле или на скалы над рекой Ви. Теперь было трудно вспомнить что-то из этого. Лица членов семьи становились расплывчатыми у нее в памяти, их образы один за другим покрывали слои тумана. Если Изабель прилагала усилия, то все еще видела золотистые косы матери, но, с другой стороны, у нее самой были такие же, и они служили постоянным напоминанием. Ее брат и отец ушли дальше в туман, и прошедшие годы их полностью скрывали.

Рев отдавался эхом, и, хотя они с собакой находились далеко от львов, Дамаск нервно присела на траве помочиться. Уши у собаки дрожали, и она поворачивала их в сторону звука.

– Я ее понимаю, – заметила Элоиза из Кендаля, которая присоединилась к Изабель во время утренней прогулки с собакой. – Мне хочется сделать то же самое, когда я слышу львов.

Изабель улыбнулась спутнице. Как и она сама, Элоиза тоже была наследницей, хотя количество ее земель и близко не подходило к тому, чем владела Изабель. Элоиза жила здесь всего несколько месяцев, тогда как Изабель провела в Тауэре три года. Это была невысокая пухленькая девушка с глазами цвета меда и веснушками. Изабель говорила по-французски с легким ирландским акцентом. У Элоизы акцент был сильным и явно свидетельствовал о том, что она с севера.

– Юстициарий получил приказ, касающийся меня, – сообщила Элоиза, пока девушки пересекали газон.

Стояла поздняя весна, но погода решила в этот день надуть губы, и вдалеке появились дождевые тучи. Холодный ветер раздувал плащи, пытался сорвать головные уборы, обнажая тяжелые золотые, как пшеница, косы Изабель и блестящие темные Элоизы.

– Ты не уезжаешь? – у Изабель от отчаяния округлились глаза.

Хотя Элоиза и не так долго жила в Тауэре, она скрасила одинокое существование Изабель, и девушка не могла себе представить, что с ней будет, если она так скоро потеряет подругу.

Элоиза пожала плечами.

– Вероятно, придется. Лорд Ранулф сказал, что получил письма от короля, который передает меня опекуну.

– А он сказал кому?

Элоиза сморщила нос.

– Вильгельму Маршалу, – ответила она и фыркнула. – Он не с севера.

Изабель покачала головой. Она тоже не слышала про этого человека, потому что, как и Элоиза, воспитывалась вдали от всех дворцовых дел. Она знала, что важными людьми являются владельцы Ленстера, Стригила и Лонгевиля.

– Вероятно, какой-то нормандец, у которого опилки вместо мозгов, – добавила Элоиза. – Лорд Ранулф почти ничего не сказал, но я видела, что это имя не произвело на него впечатления.

– И что ты будешь делать?

– А какой у меня выбор? – Элоиза скрестила руки под плащом. – Наверное, если он мне не понравится, я всегда могу подлить ядовитого зелья из болиголова ему в вино или сделать так, чтобы он свалился в болото. В торфяниках есть такие места, где целиком затягивает овец и коров, так почему бы им не проглотить и человека, не оставив следа?

Если Элоиза надеялась услышать возглас ужаса от подруги, то ее ждало разочарование. Изабель родилась в Ирландии и прекрасно знала про болота, в которых тонут люди, доставляющие неприятности. Ее мать иногда высказывалась так, особенно о норманнах. Изабель пожелала гибели и вечных мук неизвестному Вильгельму Маршалу за то, что забирает ее недавно обретенную подругу.

– А когда он приедет? – спросила девушка.

Элоиза пожала плечами.

– Лорд Ранулф не сказал. Ты же знаешь, какой он. Вытянуть из него что-нибудь – это словно вытесать чашу из скалы. Скоро, надеюсь. Я хочу домой.