Волшебное наследство, стр. 41

Распространяется концентрическими кольцами, как это обычно бывает с порчей, если кто-нибудь не разрушит чары, подумала Марианна.

Но говорить не стала. В этом не было смысла, а Марианна и так устала, ее трясло после пережитого, все тело болело. Она тихо и вежливо сидела на табуретке и слушала, как бабушка Сью рассуждает обо всем том, о чем обычно рассуждает бабушка Сью.

Сначала – двое сыновей бабушки Сью, Дамион и Рафаил. Ими бабушка Сью очень гордится. Оба в Боубридже, прекрасно устроились. Дамион – бухгалтер, Рафаил – аукционист. Жаль, что оба так рано облысели, однако в роду у бабушки Сью все рано лысеют, а это всегда передается по женской линии, не так ли?

Далее – собаки. Мистер Вастион полагает, что они очень уж растолстели и им нужно больше двигаться. Однако, вопросила бабушка Сью, кто же будет их как следует выгуливать, если Эдгар постоянно занят, а мальчики разъехались из дома? У бабушки Сью хватает работы по хозяйству.

Затем – дом. Бабушка Сью хочет переклеить обои. Дом просто прелесть, и бабушка Сью очень благодарна Бабке за то, что та отдала его им после смерти Деда. Бабка такая щедрая. Она отдала дяде Артуру «Герб Пинхоу», дяде Седрику – ферму, а Исааку – землю в Лощине под аренду. Но, честно говоря, Марианна, дом почти такой же запущенный, как и Лесная усадьба.

Марианна оглядела светлую, пустую кухню, где все под рукой и нет ничего лишнего, и в очередной раз не поняла, почему бабушка Сью так считает. А еще она впервые задумалась, точно ли Бабка имела право распоряжаться всем этим имуществом и раздавать его. Если после Деда все унаследовал папа, раздавать тоже должен был папа. Надо спросить у мамы, подумала Марианна.

Бабушка Сью тем временем говорила, что постоянно просит дядю Чарльза выделить время на ремонт дома. Но у дяди Чарльза всегда находятся дела поважнее. А никого другого бабушка Сью нанимать не хочет, поскольку дядя Чарльз применяет в работе наше ремесло, потому-то у него и получается быстрее и аккуратнее, чем у всех в графстве. А теперь он взялся делать ремонт в Лесной усадьбе. Почему это какая-то приезжая, пусть даже и урожденная Пинхоу, претендует на время дяди Чарльза?!

Тут Марианна поняла, что с нее довольно. Она не желала слушать, как бабушка Сью кротко журит дядю Чарльза и прекрасную принцессу Ирэн. Она поднялась, вежливо поблагодарила бабушку Сью и сказала, что ей уже пора.

Между тем Джосс Каллоу прибыл в «Герб Пинхоу», готовый отчитаться перед папой Марианны. Когда он ставил велосипед во дворе, весь перед его рубашки вдруг вспыхнул синим пламенем, которое шипело, трещало и рассыпало белые искры. Пламя юркнуло под подошвы ботинок и даже лизнуло, скворча, переднее колесо велосипеда. Джосс бросился сбивать пламя, но оно и само тут же погасло.

– А вот это вы, девочки, зря, – пробормотал Джосс, решивший, естественно, что это месть Марго Фэрли и ее подружек.

Но он тут же забыл о происшествии и двинулся в курительную, где его уже поджидал Гарри Пинхоу, а в окошко просунулся Артур Пинхоу.

– Понятия не имею, что нынче затеял Старший, – сказал Джосс после того, как уютно расположился с пивом и маринованными яйцами. – Чем-то очень занят, а чем – не знаю. Они там вытащили в библиотеке все старые карты и документы, и прямо чувствуется, как они над ними колдуют, а больше я вам ничего сказать не могу.

– Может, у Джо спросить? – предложил папа Джо, пыхая трубкой: в такие минуты он разрешал себе побаловаться трубочкой.

– Пардон мой французский, но толку от твоего Джо ни шиша, – проговорил Джосс. – Его никогда нет на месте. Не знаю, на что он тратит время, но не я один жалуюсь. Мистер Фрэзер вчера едва не взорвался, когда Джо опять пропал. И мистер Стаббс тоже хотел его убить: ему надо было забрать у мясника заказ, а Джо как сквозь землю провалился.

Гарри Пинхоу и Артур, приходившийся Джо дядей, переглянулись и понуро пожали плечами. От Джо никто не ждал ничего хорошего.

– А, вот кстати вспомнилось, – сказал Джосс. – Юный Мур Чант – ну, вы его знаете, Эрик, у которого девять жизней, – умудрился вывести из яйца адское чудище. Грифона, кажется. Утром его видел. Сначала даже не понял, что это такое. Сплошной пух да лапищи, но у него крылья и клюв, вот я и решил, что это грифон.

Дядя Артур покачал головой:

– Нехорошо. Совсем нехорошо. Нельзя, чтобы эти твари разгуливали на свободе.

– Раз он живет в замке, ничего тут не поделаешь, – заметил Гарри Пинхоу, мирно попыхивая трубочкой. – Придется подождать, когда он окажется на воле, и там уж его изловить.

– А когда я спросил юного Эрика, откуда у него яйцо, он ответил, что его дала ему твоя Марианна, – добавил Джосс.

– Что?! – Гарри Пинхоу от изумления даже трубку на пол уронил. Нагнулся за ней, весь побагровев, и проговорил: – Это яйцо хранилось себе на чердаке. И должно было там храниться до второго пришествия. Я сам над ним поработал. Не понимаю, какая муха укусила Марианну. Сначала бегает и всем рассказывает, что бедная Бабка насылает на Фэрли порчу, потом еще и это!

– Она и мне говорила про Бабку, – сказал Джосс. – Подралась из-за этого с девчонками Фэрли – вот только что, на дороге на Хельм.

– Ну, дождется она у меня! – проговорил Гарри. Лицо у него было по-прежнему ярко-красное. – Ну, я ей задам!

А Марианна, ни о чем не подозревая, примерно в ту же минуту катила себе мимо «Герба Пинхоу». У подножия спуска она притормозила, оперлась на одну ногу и вытаращила глаза. Возле дома, где жила Николь, стояло, урча и подрагивая, дорогущее такси из Апхельма. Как раз когда Марианна остановилась, из дома выскочил папа Николь, который должен был работать на починке почтовой ограды, с Николь, завернутой в кучу одеял, на руках и запрыгнул с ней в такси. Марианне даже издалека было слышно, как дышит Николь – захлебываясь, натужно, с присвистом.

– Везут в больницу в Хоптон, – сказала старая мисс Каллоу, которая тоже стояла и смотрела. – Доктора сказали, если не отвезти ее в больницу, она умрет.

Из дома выскочила мама Николь в самой нарядной шляпке и с отчаянием и страхом на лице, на бегу она отдавала распоряжения старшей дочери. Мама Николь тоже забралась в такси, и машина тут же рванула с места – Марианна никогда не видела, чтобы машины так быстро ездили.

Марианна ехала в Дроковый коттедж и опять чуть не плакала. Может, коклюш наслали и Фэрли, но спровоцировала их все равно Бабка. Пока Марианна заводила велосипед в сарай, у нее созрело решение еще раз как следует поговорить с мамой.

Однако это мигом вылетело у Марианны из головы, когда она вошла в заднюю дверь, – а в переднюю тут же ворвался папа, красный, разъяренный, и стал на нее кричать. Начал он с фразы: «Да как ты могла отдать яйцо?!», а потом сообщил, что Марианна не оправдала надежд еще почище Джо, после чего, не оставив от ее самооценки камня на камне, с позором отправил Марианну в ее комнату.

Марианна сидела там в обнимку с Фундуком и изо всех сил старалась сдержать слезы, которые струйками текли у нее по щекам и капали на Фундука.

– А я ведь просто хотела быть храброй и правдивой, – жаловалась она Фундуку. – Неужели так бывает со всеми, кто стоит за правду? Почему мне никто не верит?

Ей было ясно, что надо обязательно поговорить с Джо. Похоже, на всем белом свете он один станет ее слушать.

Глава четырнадцатая

В тот день грифончик очень оживился. А еще он отрастил на голове нелепый пучок перьев вроде неряшливой кички.

– Полагаю, будущий гребень, – сказал Крестоманси, когда Дженет спросила его, что это такое. – Мне думается, он есть у всех грифонов.

Похоже, Кларч интересовал Крестоманси не меньше, чем всех остальных. Когда Дженет, Джулия и Мур еще сидели за завтраком, Крестоманси пришел в классную комнату – в халате, расшитом наряднее обычного, – и опустился на колени, чтобы подробно осмотреть Кларча.