Под куполом, стр. 59

Она резко побледнела.

— В какую часть нашего города они собрались стрелять?

— Контактной точкой назначено то место, где Купол пересекает дорогу Малая Сука. Мы с Джулией были как раз там прошлой ночью. Ракеты будут взрываться приблизительно на высоте пяти футов от уровня грунта.

Челюсть у Бренды отвисла, рот раскрылся так широко, как не к лицу настоящей леди.

— Невозможно!

— Боюсь, что будет именно так. Ракеты будут запускаться с Б-52 [169] и будут лететь запрограммированным курсом. Я имею ввиду, в прямом смысле запрограммированным. Огибая все высоты и впадины, пока не снизятся до высоты цели. Это ужасные штуки. Если такая взорвётся, не пробив барьер, люди в городе лишь испугаются — звук будет, словно настал Армагеддон. Но, если она прорвётся, тогда…

Рука Бренды оказалась у неё на горле.

— Большие разрушения? Барби, у нас нет пожарных машин.

— Я уверен, они приготовили противопожарную технику где-то рядом. А что касается разрушений? — он пожал плечами. — Из той местности необходимо всех эвакуировать, это обязательно.

— Разве это умно? Разве умно то, что они запланировали?

— Этот вопрос неактуальный, миссис… Бренда. Они уже приняли решение. Но, боюсь, дальше будет ещё хуже. — И, заметив её удивлённый взгляд, объяснил: — Мне, не городу. Меня повысили до полковника. Президентским указом.

Она подкатила глаза.

— Поздравляю.

— От меня ожидают, что я объявлю военное положение и буквально возьму Честер Милл в свои руки. Джиму Ренни понравится такая новость?

Она удивила его, зайдясь смехом. Он и себе удивился, потому что и сам присоединился к ней.

— Понимаете мою проблему? Город не должен знать, что я занял у него счётчик Гейгера, но всех жителей надо предупредить, что на них будут лететь протовобункерные ракеты. Если не я, эту новость всё равно распространит Джулия Шамвей, однако руководители города должны её услышать от меня. Потому что…

— Я понимаю почему, — в красном предвечернем солнечном свете лицо Бренды потеряло свою бледность. Теперь она задумчиво потирала руки. — Если вы должны захватить власть в городе… чего от вас хочет ваш начальник…

— Думаю, Кокс теперь мне скорее коллега, — сказал Барби.

Она вздохнула.

— Эндрия Гриннел. Сначала мы скажем об этом ей. Потом вместе пойдём к Ренни и Энди Сендерсу. По крайней мере, нас будет больше: трое против двух.

— Сестра Рози? Но почему она?

— Вы не знаете, что она в нашем городе третья выборная? — Он покачал головой. — Не стыдитесь, многие не помнит, хотя она на этой должности уже несколько лет. По обыкновению она лишь поддакивает двум мужчинам-выборным, то есть — одному Ренни, потому что Сендерс и сам только и делает, что ему поддакивает… у неё есть кое-какие проблемы… но, не смотря на это, она имеет характер. Имела.

— Какие проблемы?

Он думал, что она не будет вникать в детали, но ошибся.

— Зависимость от лекарств. Обезболивающих. Не знаю, насколько это серьёзно.

— Догадываюсь, что свои рецепты она отоваривает в аптеке Сендерса.

— Да. Я понимаю, что это не лучшее решение, и вам надо действовать весьма осторожно, но… Джим Ренни просто может увидеть выгоду для себя в вашем вмешательстве, на какое-то время. А что касается вашего руководства? — Она покачала головой. — Он подотрётся любой бумажкой об установлении военного положения, подписанной хоть Президентом, хоть кем-нибудь. Я…

Она застыла. Глаза её вытаращились, она смотрела мимо него.

— Миссис Перкинс? Бренда? Что случилось?

— Ох, — произнесла она. — О, Боже мой.

Барби и сам обернулся и тоже оцепенел от увиденного. Солнце садилось красное, как часто случалось в конце тёплых, погожих, не омрачённых поздними ливнями, дней. Но никогда за всю свою жизнь он не видел вечерней звезды такой, как эта. У него промелькнула мысль, что что-то подобное могли наблюдать только люди, живущие вблизи действующего вулкана.

«Нет, — решил он. — И там такого не бывает. Это что-то абсолютно новое».

Садящееся солнце не было шаром. Оно имело форму огромного галстука-мотылька с горящим круглым узлом. Небо на западе как будто укрылось тонкой плёнкой крови, которая чем выше, то больше бледнела, до оранжевого цвета. Сквозь это мутное сияние почти не просматривался горизонт.

— Господи, помилуй. Это как смотреть через загрязнённое лобовое стекло, когда едешь против солнца, — произнесла она.

Действительно, было похоже, только сейчас лобовым стеклом выступал Купол. На нём начали скапливаться пыль и грязь. А также искусственные атмосферные осадки. И дальше будет только хуже.

«Надо бы его помыть», — подумал он и представил себе шеренги волонтёров с вёдрами и щётками. Абсурд. Как можно его помыть на высоте сорока футов? Или ста сорока? Или тысячи?

— Этому надо положить конец, — прошептала она. — Позвоните им и скажите, пусть выстрелят самой большой их ракетой, и к чёрту последствия. Потому что этому надо положить конец.

Барби на это ничего не ответил. Не был уверен, что сможет промолвить хотя бы слово, даже если бы и было, что сказать. Это гигантское, мутное сияние забрало у него все слова. Это было так, словно через люк смотришь в ад.

И-го-го

1

Джим Ренни с Энди Сендерсом смотрели на зловещий закат солнца с крыльца похоронного салона Бови. Они собирались в горсовет на очередное «чрезвычайное заседание», назначенное на семь вечера, и Большой Джим хотел прийти туда раньше времени, чтобы подготовиться, но застыли на ступеньках, засмотревшись, какой страшной, жирной смертью догорает день.

— Словно конец мира, — произнёс Энди низким, благоговейным голосом.

— Бред сивой кобылы! — возразил Большой Джим, и если его голос и прозвучал грубо даже для него, это потому что и ему самому в голову пришлая такая же мысль. Впервые с того времени, как опустился Купол, он осознал, что урегулирование этой ситуации может быть вне их возможностей — вне его возможностей — и раздражённо прогнал эту мысль прочь. — Разве ты видишь Господа нашего Иисуса Христа, который сходит с небес?

— Нет, — согласился Энди. Он видел только жителей своего города, людей, которых знал всю жизнь, они стояли кучками вдоль Мэйн-стрит, молчаливые, и только смотрели на этот страшный закат солнца, прикрывая себе глаза ладонями.

— А меня ты видишь? — настаивал Большой Джим.

Энди обернулся к нему.

— Конечно, вижу, — ошеломлённо кивнул он. — Конечно, я тебя вижу, Большой Джим.

— Итак, меня не взяли живым на небо, — объяснил Большой Джим. — Много лет назад я отдал своё сердце Иисусу, и, если бы сейчас происходил Конец Света, меня бы здесь не было. И тебя тоже, ты согласен?

— Наверное, так, — согласился Энди, хотя в душе чувствовал сомнения. Если бы они были спасёнными — омытыми кровью Агнца — зачем бы им было только что говорить со Стюартом Бови о прекращении того, что Большой Джим называл «нашим маленьким бизнесом»? Да как они вообще могли вляпаться в этот бизнес, если честно?

Что общего может быть между спасенностью и метамфетаминовым производством?

Если бы спросить об этом у Большого Джима, Энди знал, что именно тот ответит: иногда цель оправдывает средства. В данном случае результаты выглядели захватывающими, вот такими: новая Церковь Святого Спасителя (старая была лишь немного лучше, чем дощатый сарай с деревянным крестом наверху); радиостанция, которая спасла самому только Богу известно сколько душ; десятина, которую они платили — аккуратно, чеками одного банка на Каймановых островах — Миссионерскому обществу Господа Иисуса, помогая тем, кого пастор Коггинс называл «нашими меньшими чёрными братьями».

Однако, засмотревшись на этот грандиозный, мутный закат солнца, который намекал на мелочность и маловажность человеческих дел, Энди вынужден был признать, что все эти вещи служили лишь оправданиями. Без притока денежной наличности благодаря мету, его аптека пошла бы на дно ещё лет шесть назад. Тоже самое можно сказать об этой похоронной конторе. Тоже самое — хотя мужчина, который стоял сейчас рядом с ним, этого никогда бы не признал — касалось «Подержанных автомобилей Джима Ренни».

вернуться

169

Боинг «Стратокрепость» — бомбардировщик-ракетоносец, находится на службе с 1955 года; большой мерой созданию Б-52 содействовал тогдашний командующий стратегической авиации США генерал Лемей (см. выше).