Под куполом, стр. 208

Для соблюдения порядка было задействовано большинство офицеров городской полиции — в частности, все копы-ветераны, кроме одной персоны. Когда опоздавшие брюзжали на то, что им приходится сидеть во дворе (или стоять, когда даже на скамейках не осталось свободных мест), шеф Рендольф говорил, что надо было приходить пораньше: кто своевременно приходит, тому Господь угождает. А ещё, добавлял он, вечер сегодня замечательный, тёплый, хороший, а вскоре ещё и взойдёт та большая розовая луна.

— Вечер замечательный, если не учитывать запах, — заметил Джо Боксёр. Дантист находился в бессменно скверном настроении со времени конфронтации в госпитале из-за прихватизованных им вафель. — Я надеюсь, хоть слышимость будет нормальная через эти штуки, — показал он на аудиоколонки.

— Вы будете слышать все прекрасно, — заверил его шеф Рендольф. — Мы взяли их в «Диппере». Томми Андерсон говорит, что это наиболее современная аппаратура, он сам их и подключал. Представьте себе, словно сидите в автомобильном кинотеатре без экрана.

— Я представляю себе эту скуку, — ответил Джо Боксёр, кладя ногу на ногу и привередливо подщипывая складку на своих наутюженных штанах.

Джуниор смотрел, как собираются люди, из своего тайника внутри моста Мира, следил через трещину в стене. Его поразило это зрелище — столько жителей одновременно в одном месте, а ещё понравилось качество звука. Со своего места он хорошо все слышал. Вот когда его отец уже хорошенько разогреется, тогда он и отправится.

«К Богу каждого, кто станет мне поперёк дороги», — подумал он.

Даже в сумерке, который всё более сгущался, невозможно было не узнать пивного живота его отца. К тому же этим вечером в городском совете не жалели электричества и длинная полоса света из одного её окна тянулась вплоть до того места полностью забитой машинами парковки, где стоял Большой Джим. А рядом с ним Картер Тибодо.

Большой Джим не ощущал, что за ним наблюдают, или, скорее, он ощущал, что на него сейчас смотрят все вместе, а это то же самое. Взглянув на свои часы, он увидел, что уже перевалило за семь. Отточенные многими годами в политике чувства напоминали ему, что важное собрание всегда должно начинаться с опозданием на десять минут, не больше и не меньше. Это означало, что ему уже надо выруливать на взлётную полосу. В руке он держал папку со своей речью, но следует ему начать говорить, как потребность в заготовленном тексте отпадала. Он знал, что хочет сказать. Ему словно припоминалось, что он проговаривал эту речь во сне прошлой ночью, и не один раз, а несколько, и с каждым разом она становилась лучше.

Он легонько толкнул Картера.

— Время запускать шоу в работу.

— О'кей, — Картер побежал туда, где на ступеньках горсовета стоял Рендольф («Представляет, вероятно, себя похожим на какого-то Юлия-Никчему-Цезаря», — подумал Большой Джим), и привёл шефа к Ренни.

— Мы зайдём через боковой вход, — сказал Большой Джим и взглянул на часы, — через пять, нет, через четыре минуты. Ты первый, Питер, я буду идти вторым, Картер, ты за мной. Мы идём прямо на сцену, понятно? Идём уверенно — никакой никчёмной неловкости-сутулости. Будут аплодисменты. Стоим стройно, пока они не начнут затихать. Тогда садимся. Питер, ты по левую руку от меня, Картер по правую. Я подойду к трибуне. Сначала молитва, потом все встанут петь Национальный гимн. После этого я начну речь, дальше всё будет лететь быстро, по пунктам, как говно с гуся. Они проголосуют «за» за все предложения. Все ясно?

— Я нервничаю, словно какой-то сученок, — сознался Рендольф.

— Не следует. Всё должно пройти прекрасно.

Конечно, он ошибался относительно этого.

16

В те минуты, когда Большой Джим со своей свитой отправлялся к боковым дверям городского совета, Рози в своём ресторанном фургоне как раз заворачивала на подъездную аллею усадьбы Макклечи. Вслед за ней ехал скромный седан «Шевроле» Джоуни Келверт.

Клэр вышла из дома с чемоданом в одной руке и брезентовой сумкой с продуктами во второй. Джо и Бэнни Дрэйк тоже держали чемоданы, хотя большинство одежды в чемодане Бэнни походило из ящиков Джо. Бэнни также держал ещё одну, меньшую сумку, набитую продуктами из кладовой Макклечи.

Снизу холма донеслись усиленные звуковой аппаратурой аплодисменты.

— Спешим, там уже начинают. Время нам смываться отсюда, и притопом.

С ней была Лисса Джеймисон. Она отодвинула боковые двери фургона и начала изнутри принимать вещи.

— А свинцовое полотно, чтобы окна прикрыть, есть? — спросил Джо у Рози.

— Да, и несколько кусков для машины Джоуни тоже. Мы доедем туда, где, как ты говоришь, ещё безопасно, и там уже завесим окна. Подай-ка мне тот чемодан.

— А это всё-таки безумие, знаете, — произнесла Джоуни Келверт. Она довольно прямо прошла по щели между своей машиной и фургоном «Розы-Шиповника», чем подвигла Рози во мнении, что взбодрилась она сегодня всего лишь парой рюмочек. И это уже было хорошо.

— Наверное, ты права, — кивнула Рози. — Ты готова?

Джоуни вздохнула и обняла свою дочь за хрупкие плечи.

— К чему? Ехать к чёрту вслепую? Почему бы и нет? Сколько нам придётся там сидеть?

— Неизвестно, — ответила Рози.

Джоуни вздохнула вновь.

— Ну, так хоть тепло сейчас.

— А где твой дед? — Джо спросил у Норри.

— Он сейчас с Джеки и мистером Бэрпи. Он будет ждать их в украденном у Ренни фургоне, пока они сходят туда и выведут Расти и мистера Барбару, — подарила она ему улыбку насмерть испуганной девочки. — Он сегодня их гангста-драйвер.

— Нет дурака, самого дурного, чем старый дурак, — заметила Джоуни Келверт. Рози страшно захотелось ей съездить наотмашь, взглянув на Лиссу, она поняла, что и та была бы не прочь это сделать. Но не тот был сейчас момент, чтобы затевать ссору, не говоря уже о кулачных разборках.

«Или вместе тянем одну лямку, или поодиночке нас на ней повесят», — подумала Рози.

— А Джулия где? — спросила Клэр.

— Она приедет с Пайпер. И своим псом.

От центра города, усиленная микрофонами (и голосами тех, кто сидел на скамейках во дворе), полетела в выполнении сводного хора Честер Милла мелодия «Сияющего звёздами флага».

— Отправляемся, — сказала Рози. — Я поеду впереди.

Джоуни Келверт повторила с какой-то скорбной весёлостью:

— По крайней мере, сейчас хотя бы тепло. Поехали, Норри, будешь направлять свою старенькую мамку.

17

Под южной стеной «Maison des Fleurs» Леклерка лежал закоулок для подъезда поставщиков, именно здесь, носом наружу, стоял краденый фургон телефонной компании. Эрни, Джеки и Ромми Бэрпи сидели в нём и слушали, как совсем неподалёку поют Национальный гимн. У Джеки зачесались глаза, она заметила, что не только её трогают эти звуки; Эрни, сидя за рулём, достал из заднего кармана носовой платок и вытер себе глаза.

— Я думаю, нам нет потребности ждать сигнала от Линды, — произнёс Ромми. — Я не ожидал, что они выставят колонки. Они их достали не у меня, вот так.

— Всё равно хорошо, что её там будут видеть люди, — сказала Джеки. — Где ваша маска, Ромми?

Он показал штампованное из пластика лицо Дика Черни [411]. Вопреки огромным запасам у него на складе, Ромми не смог найти для Джеки маски Ариэль [412]; пришлось ей согласиться на Гермиону, приятельницу Гарри Поттера. Позади сидения Эрни лежалая маска Дарта Вейдера, но Джеки опасалась, что они могут подвергнуть себя опасности, если старику вздумается её сейчас одеть. Вслух она этого не произнесла.

«А на самом деле, какая разница? Если нас вдруг не станет в городе, у каждого хватит ума догадаться, почему мы исчезли».

Но подозревать — совсем не означает знать, и если Ренни с Питером Рендольфом придётся обходиться только подозрениями, их друзей и родственников, которых они тут оставят, могут подвергнуть разве что придирчивым допросам.