Под куполом, стр. 207

— Эйд? Ты на самом деле этого хочешь? Потому что взрослые собрания бывают ужасно длинными и скучными.

— Я хочу пойти, — ответил Эйден. — Я хочу увидеть всех людей.

И тут Каролин Стерджес поняла. Не дебаты относительно ресурсов города и как их в дальнейшем использовать интересовали их. С какого такого чуда это должно их интересовать? Алисе было девять, а Эйдену пять лет. А вот увидеть всех людей вместе, как большую семью? В этом был смысл.

— Вы сможете хорошо себя вести? Без игр и без лишнего шёпота?

— Конечно, — заверила Алиса с чувством собственного достоинства.

— И вы оба, перед тем как мы пойдём, хорошенько выписяетесь досуха?

— Да! — тут уже девочка подкатила глаза, словно говоря, что за глупенький ум эта Кара имеет… и Каре это почему-то даже нравилось.

— Тогда я только запакую эти сэндвичи, и пойдём, — сказала Каролин. — А ещё мы возьмём с собой две жестянки содовой для деток, которые хорошо будут себя вести и будут пить через соломинки. Это если обозначенные детки хорошенько пописают, прежде чем увлажнять себе горло водой с пузырьками, вот так.

— Я буду сосать соломинку охотно, как бешеный, — сказал Эйден. — А есть квасольки?

— Он имеет в виду пирожное «вупи», — объяснила Алиса.

— Я знаю, что он имеет в виду, но у нас их нет, хотя, кажется, есть гремовские крекеры [407], посыпанные цинамоновым сахаром.

— Цинамоновые гремовские крекеры — это круто, — объявил Эйден. — Я тебя люблю, Кара.

Каролин улыбнулась. Ей подумалось, что это прозвучало красивее, чем любой из прочитанных ею стихов. Даже красивее чем тот, о холодных сливах, Вильямса [408].

13

Джулия удивлённо смотрела, как медленно, а впрочем, уверенно спускается по ступеньками Эндрия Гриннел. С Эндрией произошла трансформация. Макияж и причёска на месте расхристанных ещё вчера волос сделали своё дело, но не это было главным. Глядя на неё, Джулия осознала, как давно она видела третью выборную города преисполненной уверенности в себе. Этим вечером она одела умереть какое красивое красное платье, опоясанное пояском на талии — похоже, от «Энн Тейлор» [409], - а в руке держала большую плетёную сумку. Даже Горес засмотрелся на неё, разинув пасть.

— Как я выгляжу? — спросила Эндрия, достигнув подножия ступенек. — Так, что могла бы полететь на городское собрание на метле?

— Ты выглядишь ошеломительно хорошо. Младше на двадцать лет.

— Благодарю, дорогуша, но у меня наверху есть зеркало.

— Если тамошнее тебе не показало, насколько ты теперь лучше выглядишь, посмотри в зеркало здесь, где лучшее освещение.

Эндрия перебросила сумку в другую руку так, словно в ней лежало что-то тяжёлое.

— Ну, наверное, все- таки выгляжу неплохо, немного, по крайней мере.

— Ты уверена, что имеешь для этого уже достаточно сил?

— Думаю, да, а если даже меня начнёт вновь трясти, я тихонько смогу выскользнуть через боковые двери. — Эндрия не имела намерения выскальзывать, хоть бы как её там не начало колотить.

— А что в сумке?

«Ланч для Джима Ренни, — подумала Эндрия. — Которым я собираюсь его накормить на глазах всего города».

— Я всегда беру с собой вязание на городское собрание. Иногда там так долго и скучно тянется время.

— Не думаю, чтобы это было скучным, — заметила Джулия.

— А ты сама пойдёшь, не так ли?

— О, я пока что думаю, — с сомнением произнесла Джулия. Она надеялась быть уже далеко от центра Честер Милла к тому времени, как собрание закончится. — Мне сначала надо сделать кое-какие дела. Ты сможешь дойти туда сама?

Эндрия послала ей юмористический взгляд «мама, я вас умоляю».

— Вдоль улочки и вниз по холму — и я уже там. Маршрут, наработанный годами.

Джулия посмотрела на часы у себя на запястье. Было уже четверть шестого.

— А ты не очень рано отправляешься?

— Эл откроет двери в шесть часов, если не ошибаюсь, а я хочу занять себе удобное место.

— Как выборной тебе следовало бы сидеть прямо на сцене, — сказала Джулия. — Если имеешь такое желание.

— Нет, не имею. — Эндрия вновь перекинула сумку в другую руку. Её вязание лежало в сумке, вместе с материалами дела ВЕЙДЕР и револьвером 38-го калибра, подаренным ей братом Твичем для самозащиты. Не хуже он послужит для защиты города, думала она. Каждый город похож на человеческий организм, но имеет одно значительное преимущество, если у города неважно с мозгом, трансплантация может быть успешной. Возможно, до убийства не дойдёт. Она молилась, чтобы не дошло.

Джулия смотрела на неё вопросительно. Эндрия осознала, что улетела куда-то далеко вслед за своими мыслями.

— Я хотела бы сегодня посидеть среди жителей города. Но скажу своё слово, когда придёт время. Можешь быть уверена.

14

Энди был прав относительно Эла Тиммонса, который откроет двери в шесть часов. К тому времени Мэйн-стрит, едва ли не абсолютно пустую днём, заполнили люди, которые направлялись в сторону городского совета. Другие небольшими группами спускались по городскому холму, идя с жилых кварталов. Начали подъезжать машины с Восточного и Северного Честера, большинство из них переполненные пассажирами. Похоже на то, что никто не желал этим вечером оставаться в одиночестве.

Она прибыла довольно рано, в связи с чем имела достаточно свободных мест на выбор и остановилась на третьем от сцены ряду, возле прохода. Прямо перед ней во втором ряду сидела Каролин Стерджес и дети Эпплтоны. Дети заинтересованно рассматривали все и всех. Малыш держал что-то зажатое в кулаке, что оказалось гремовским крекером.

Среди тех, кто пришли раньше времени, была также Линда Эверетт. Джулия рассказывала Эндрии об аресте Расти — чрезвычайно циничном — и знала, что его жена крайне этим подавлена, но сейчас она искусно это скрывала под эффектным гримом и хорошим платьем с большими накладными карманами. Сравнивая её вид с собственным по состоянию (сухость во рту, головная боль, желудок крутит), Эндрия была в восторге от отваги Линды.

— Садитесь возле меня, Линда, — предлагала она, похлопывая ладонью по соседнему месту. — Как там Расти?

— Я не знаю, — ответила Линда, проскальзывая мимо Эндрии и садясь рядом. Что-то, что лежало в одной из её забавных карманов звякнуло об дерево. — Они не позволяют мне с ним увидеться.

— Эта ситуация должна быть исправлена, — произнесла Эндрия.

— Да. И она будет исправлена, — сурово согласилась Линда, а потом наклонилась вперёд: — Привет, детки, как вас зовут?

— Это Эйден, — сказала Кара, — а это…

— Я Алиса, — девочка протянула руку в королевском жесте… так, словно подавала её с трона. — Я и Эйден… мы с Эйденом… Купротки. Это слово означает «Купольные сиротки». Это Терстон придумал. Он знает всякие магические трюки, вот как вытянуть у человека из уха монету и ещё много других.

— Ну, у тебя, похоже, всё идёт прекрасно, — сказала Линда, улыбаясь. Отнюдь не чувствовала себя она весёлой; никогда в жизни она не была такой напряжённой. Вот только напряжённая здесь неуместное слово. Ей было страшно до усирачки.

15

В шесть часов тридцать минут паркинг позади городского совета был полон. Дальше занимали места уже вдоль Мэйн-стрит, Вест-стрит и Ист-Стрит.

Без четверти семь даже стоянка возле почты и полицейского участка была заставлена машинами и в зале горсовета едва не все места были заняты.

Большой Джим предусматривал возможность большого наплыва народа, поэтому Эл Тиммонс, которому ассистировали несколько молодых копов, расставил на лужайке взятые из клуба Американского легиона [410] дополнительные скамейки. «ПОДДЕРЖИВАЙТЕ НАШИ ВОЙСКА» — призывали надписи на некоторых из них; «БОЛЬШЕ ИГРАЙТЕ В БИНГО!» на других. По бокам входных дверей горсовета установили большие звуковые колонки «Ямаха».