Под куполом, стр. 186

Быстро, как и зашёл перед тем, он двинулся прочь, репортёры не успели даже начать выкрикивать новые вопросы, как он уже исчез.

— Вот это да, — пробурчал Эрни.

— Эй, — откликнулась Джеки.

Рози выключила телевизор. Она вся светилась энергией.

— В котором часу эта встреча? Мне нечего добавить к тому, что наговорил полковник Кокс, но после этого выступления жизнь у Барби может значительно ухудшиться.

2

Барби узнал о данной Коксом пресс-конференции после того, как в подвал спустился Мануэль Ортэга и сообщил ему эту новость. Ортэга, в недалёком прошлом наёмный рабочий Динсмора, щеголял теперь жестяным значком — похоже, что самодельным, — пришпиленным к его синей рабочей рубашке, и револьвером 45-го калибра, который висел у него на дополнительном ремне, спущенным на бедра в стиле какого-то крутого стрелка из вестерна. Барби знал его как размеренного человека с редеющими волосами и всегда загоревшей кожей, который любил заказывать себе завтрак размером как обед: блины, бекон, поджаренную с обеих сторон яичницу — и говорил большей частью о коровах, его любимой породой были «опоясанные Хелловеи» [380], подбить на покупку которых ему никак не удавалось мистера Динсмора. Вопреки фамилии, он был янки до мозга своих костей и имел присущее невозмутимому янки хорошее чувство юмора. Барби он всегда нравился. Но теперь это был другой Мануэль, чужой человек, чьё хорошее чувство юмора выгорело дотла. Принеся новости о последних событиях, он большинство этих новостей прокричал через решётку, не экономя на брызгах слюны. Лицо его пылало какой-то чуть ли не радиоактивной злостью.

— И ни слова о том, что у бедной девочки в руке нашли твои армейские жетоны, ни одного, сука, об этом слова не сказал! А вместо того этот сука-брезент-голенище нападает на Джима Ренни, который своими силами сплачивает наш город вместе, с тех пор, как всё это началось! Один-одинёшенек! КНУТОМ и ДОБРЫМ СЛОВОМ!

— Не кипятись так, Мануэль, — произнёс Барби.

— Для тебя, мазефакер, я офицер Ортэга!

— Прекрасно. Офицер Ортэга. — Барби сидел на топчане, думая, легко ли будет Ортэге расстегнуть кобуру с его античным «Шеффилдом» [381] и начать здесь стрельбу. — Я здесь, Ренни там, на свободе. И, я уверен, он считает, что всё идёт прекрасно.

— ЗАТКНИСЬ! — прокричал Мануэль. — Мы все здесь! Все под этим долбаным Куполом! Алден ничего не делает, только пьёт, а миссис Динсмор без остановки плачет за Рори. Джек Эванс выстрелил себе в голову, ты знаешь, что он высадил себе мозг? А те армейские блевотники снаружи не могут придумать ничего лучшего, чем закидывать сюда дерьмо. Многовато вранья и сфабрикованных фактов, тогда как именно ты спровоцировал передрягу в супермаркете и сжёг газету. Наверняка, чтобы мисс Шамвей не напечатала, КТО ТЫ ЕСТЬ НА САМОМ ДЕЛЕ!

Барби молчал. Одно-единственное слово, проронённое им в свою защиту, опасался он, вероятно, гарантирует ему смертельный выстрел.

— Так они и позорят каждого политика, который им не нравится, — продолжал Мануэль. — Им больше по душе серийный убийца и насильник — тот, который насилует мёртвых! — при власти, чем христианин? Таков новый порядок.

Мануэль извлёк револьвер, продвинул дуло сквозь решётку и прицелился. Дырочка на конце дула показалась Барби большой, словно вход в какой-то туннель.

— Если Купол упадёт раньше, чем тебя поставят к ближайшей стенке и провентилируют, — гнул своё Мануэль, — я найду минутку, чтобы самому сделать эту работу. Я первый в очереди, а сейчас очередь в Милле из тех, кто желает с тобой покончить, очень длинная.

Барби молчал, ожидая, что дальше: смерть или новый вдох и выдох? Сэндвичи Рози Твичел старались все вместе віползти ему в горло и задушить.

— Мы здесь стараемся выжить, а всё, что они делают, это поливают грязью человека, который удерживает этот город от хаоса. — Вдруг он вструмил свой огромный револьвер назад в кобуру. — Хер с тобой. Не достоин ты этого.

Развернувшись, Мануэль направился по коридору назад к ступенькам, голова опущенная, плечи склонены.

Барби оперся об стену и выдохнул. Пот собрался у него на лбу. Рука, которую он поднял, чтобы его вытереть, дрожала.

3

Когда фургон Ромео Бэрпи вернулся на подъездную аллею усадьбы Макклечи, ему навстречу выбежала Клэр. Она рыдала.

— Мама! — закричал Джо, выскакивая из фургона раньше, чем Ромми успел его остановить. Вслед за ним во двор посыпались и другие. — Мама, что случилось?

— Ничего, — проливала слезы Клэр, хватая его в объятия. — У нас здесь будет день свиданий! В пятницу! Джой, возможно, мы сможем увидеться с твоим папой.

Джо выдал триумфальный вопль и затанцевал вокруг матери. Бэнни обнял Норри… и тут же воспользовался возможностью втайне её поцеловать, как заметил Расти. Прыткий чертёнок.

— Подбросьте меня к госпиталю, Ромми, — попросил Расти. Пока Ромми сдавал назад по аллее, Расти успел помахать детям рукой. Он радовался, что у него получилось убраться от миссис Макклечи без того, чтобы иметь с ней беседу; Материнский взгляд может действовать на фельдшеров не хуже, чем на детей. — И не могли бы вы оказать мне милость и говорить по-английски, вместо этого комиксового парле, которое вы практикуете?

— Кое-кто не имеет никакого культурного наследия, на которое мог бы опираться, — ответил Ромми, — и таким образом завидует тем, кто его имеет.

— А ваша мать, конечно же, ходит в калошах, — прокинул Расти.

— Гозумеется да, но только в дождь ходит она.

У Расти один раз прозвонил телефон: текстовое сообщение. Он открыл его и прочитал: ВСТРЕЧА В 21:30 ПАСТОРАТ КОНГО ПРИХОДИ ИЛИ СМИРИСЬ Дж. В.

— Ромми, — произнёс он, закрывая телефон. — Если мне посчастливится пережить обоих Ренни, вы не желаете сегодня вечером посетить со мной одну встречу?

4

Джинни встретила его в фойе больницы.

— Сегодня в «Кэти Рассел» День Ренни, — объявила она с таким видом, что, казалось, ей это дарит удовлетворение. — Обоих их пришлось осматривать Терси Маршаллу, этого человека нам послал Бог. Он не скрывает своей ненависти к Джуниору — это он вместе с Фрэнки побил и унизил Маршалла на озере, — но действует он вполне профессионально. Этот парень просиживает штаны на английском факультете в каком-то колледже, а должен был бы заниматься медициной, — она понизила голос. — Он работает лучше меня. И намного лучше Твича.

— Где он сейчас?

— Пошёл туда, где сейчас живёт, увидеться со своей подружкой и детками, которых они опекают. Похоже на то, что с детьми он также ведёт себя вполне прекрасно.

— О Боже правый, Джинни влюбилась, — засмеялся Расти.

— Не веди себя, как какой-то малолетка, — кинула она на него взгляд.

— В каких палатах разместили Ренни?

— Джуниор в седьмой, старший в девятнадцатой. Старший прибыл с тем парнем, Тибодо, но вынужден был уже послать его куда-то с поручениями, потому что только что лично ходил посмотреть, как там его сын, — она цинично улыбнулась. — У сына он недолго пробыл. В основном болтал по своему мобильнику. Его мальчик теперь просто сидит, хотя уже пришёл в сознание. А когда Генри Моррисон его к нам привёз, он был совсем потерянным.

— У Большого Джима аритмия? Какого уровня?

— Терстон её успокоил.

«На пока что, — подумал Расти, не без удовольствия. — Когда закончится действие валиума, он вновь запаникует на полную силу».

— Сходи, осмотри в первую очередь сына, — сказала Джинни. В фойе они стояли одни, но она говорила тем же тихим голосом. — Он мне не нравится, никогда он мне не нравился, но сейчас мне его жаль. Не думаю, чтобы ему осталось много времени.

— А Терстон говорил что-то Ренни о состоянии Джуниора?

— Да. Что проблема у него потенциально серьёзная. Но, очевидно, не настолько серьёзная, как все те звонки, которые старший делал в это время. Наверняка, кто-то ему сообщил о дне свиданий в пятницу. А Ренни и распсиховался.