Под куполом, стр. 182

— Господи, дерьмо какое, там же самолёт. — Энди старался встать, но ноги, хотя они у него гудели от энергии, тела не держали. Он вновь сел.

— Нет, Сендерс, — произнёс Мастер. И дунул кристаллы. Сидя на полу со скрещёнными ногами, он смотрел на Энди, словно какой-то индеец с трубкой мира.

Припёртые к стене склада, между Энди и Мастером стояли четыре автомата АК-47 российского производства, но импортированные — как и много других полезных вещей в этом складском помещении — из Китая. Стояли там также пять полных ящиков с тридцатизарядными магазинами к ним и коробка гранат РГД-5. Мастер предложил Энди свой перевод иероглифов на коробке с гранатами: «Не впусти их, мазефакер».

Теперь Мастер взял один из автоматов и положил себе поперёк колен.

— Это был не самолёт, — провозгласил он.

— Нет? А что тогда?

— Божий знак. — Мастер посмотрел на то, что он нарисовал на стене склада: две цитаты (свободно интерпретированные) из «Откровения» с умышленно вставленным в них числом 31. Потом вновь перевёл взгляд на Энди. На севере по небу расползался дымовой плюмаж. Под ним поднимался свежий дым с того места, где обломки самолёта попадали в лес. — Я неправильно определил дату, — произнёс он задумчиво. — На самом деле в этом году Хэллоуин настанет раньше. Может, уже и сегодня, может, завтра, может, послезавтра.

— Или послепослезавтра, — добавил, помогая ему, Энди.

— Возможно, — великодушно согласился Мастер. — Хотя, я думаю, раньше. Сендерс!

— Что, Мастер?

— Возьми себе автомат. Теперь ты боец армии Господа. Ты теперь христианский Солдат. Кончились дни лизания тобой сраки этого сукиного сына, супостата.

Энди взял в руки АК и положил автомат себе поперёк голых бёдер. Ему понравился его вес, понравилась его теплота. Он проверил, включён ли на автомате предохранитель. Включён.

— О каком сукином сыне и супостате ты говоришь, Мастер?

Мастер вперился в него крайне пренебрежительным взглядом, но, когда Энди потянулся за трубкой, он передал её ему довольно дружелюбно. Запасов было полно, им обоим хватит от теперь и до самого конца и, воистину, конца ждать уже недолго.

— Ренни, об этом вероотступнике и сукином сыне я говорю.

— Он мой друг, мой товарищ, но действительно, он бывает плутом, — признал Энди. — Бооожественно, какая же замечательная эта гадость.

— А то, — согласился Мастер задумчиво и забрал назад трубку (которую Энди теперь мысленно называл Дымотворной Колыбелью Мира). — Это самый долгоиграющий из самых долгоиграющих кристаллов, чистейший с чистейших, и что это ещё, Сендерс?

— Лекарство от меланхолии, — мигом откликнулся Энди.

— А это что? — показал Мастер на новое чёрное пятно на Куполе.

— Знак! Божий знак!

— Да, — произнёс Мастер, мягче. — Именно так и есть. Мы теперь с тобой на Божьем торче, Сендерс. Ты знаешь, что случилось, когда Бог открыл седьмую печать? Ты читал Апокалипсис?

Энди что-то припоминалось, ещё с тех времён, когда он подростком посещал христианский лагерь: об ангелах, которые выныривают из-под седьмой печати, словно клоуны из маленького автомобильчика в цирке, но ему не хотелось говорить об этом в таких образах. Мастер может воспринять это за богохульство. Поэтому он лишь помотал головой.

— Так я и знал, — сказал Мастер. — Ты наверное слушал проповеди о Святом Спасителе, но проповедь не заменит образования. Проповедь — это, сука, не настоящее писание. Хоть это ты понимаешь?

Что понимал Энди, так это то, что ему хочется ещё дунуть, но он лишь кивнул.

— Когда открылась седьмая печать, появились семь ангелов с семью трубами. И каждый раз, когда один из них дул в дудку, мор приходил на землю. Вот, хапни ещё дыма, это тебе поможет сконцентрироваться.

Сколько уже времени они так сидели, курили? Казалось, продолжительное время. А действительно, видели ли они авиакатастрофу? Энди сначала думал, что вероятно да, но теперь уже не был полностью в этом уверен. Всё казалось ужасно неправдоподобным. Может, ему следует вздремнуть. С другой стороны, это было так чудесно, прямо до исступления хорошо, просто находиться здесь, с Мастером, дымить, слушать мудрости.

— Я себя чуть не убил, но Бог меня спас, — поведал он Мастеру.

Эта мысль была такой благолепной, что слезы нахлынули ему на глаза.

— Эй, эй, это само собой ясно. А вот это наоборот. Сиди и слушай.

— Я слушаю.

— Первый ангел подул, и пролилась на землю кровь. Второй ангел подул, и огненная гора упала в море. Вот тебе и вулканы, и прочее всякое такое дерьмо.

— Именно так! — воскликнул Энди, ненароком нажав курок автомата, который лежал у него на коленях.

— Будь более внимательным с этим, — предостерёг его Мастер. — Если бы он не стоял на предохранителе, ты бы отстрелил мне пипиську аж туда, под сосны. Лучше хапни ещё немного дыма. — Он вручил Энди трубку. Энди даже не помнил, когда он успел ему её передать, однако, очевидно, отдавал. А всё-таки, который сейчас может быть час? Похоже на то, что уже после полудня, однако разве это возможно? Он совсем не проголодался, а он же всегда чувствовал себя голодным во время ланча, это был его главный обед.

— Слушай сюда, Сендерс, потому что это самая важная часть.

Мастер мог выдавать длинные цитаты по памяти, потому что, с тех пор, как перебрался сюда, на радиостанцию, он всё время штудировал книгу «Откровение»; страстно читал её и перечитывал, иногда до первых рассветных лучей на горизонте.

— И когда подул третий ангел, огромная звезда упала с неба! Горящая, словно светильник!

— Мы же это только что её видели!

Мастер кивнул. Глаза его неотрывно смотрели на то чёрное пятно, где нашёл свой конец «Боинг-767» компании «Эйр Айрленд». — И имя той звезды Полынь, и много людей умерло, потому что создавали они горечь. Сендерс, а ты горький?

— Нет! — уверил его Энди.

— Нет. Потому что мы зрелые. Но теперь, когда звезда Полынь вспыхнула в небе, придут горькие люди. Господь поведал мне это, Сендерс, и это не какое-то там дерьмо. Проверь мне, и ты увидишь, что во мне ноль дерьма. Они захотят все это у нас забрать. Ренни со своими говноротыми приспешниками.

— Никогда! — вскрикнул Энди.

Вдруг его охватил ужасно мощный приступ паранойи. Они уже могут быть где-то рядом! Говноротые приспешники ползут там между деревьев! Говноротые приспешники едут колонной грузовиков по Малой Суке! Теперь, когда Мастер напомнил об этом, ему даже стало ясно, зачем Ренни это нужно. Он называет это «уничтожением доказательств».

— Мастер! — схватил он за плечо своего нового друга.

— Не дави так, Сендерс. Больно.

Тот ослабил руку.

— Большой Джим уже говорил о том, что надо сюда приехать, забрать баллоны с пропаном — это только первый шаг!

Мастер кивнул.

— Они уже раз приезжали. Забрали два баллона. Я им позволил, — он сделал паузу, похлопав по гранатам. — В следующий раз уже не позволю. Ты понимаешь, о чём я, ты со мной?

Энди подумал о килограммах дыма внутри здания, на стену, которой они опирались, и дал Мастеру ответ, которого тот и ожидал.

— Брат мой, — произнёс он и обнял Мастера.

Мастер был горячим, и смердел, но Энди обнимал его искренне. Слезы катились по его лицу, которое он впервые за двадцать лет не обременил себя побрить в не выходной день. Это было прекрасно. Это было… это была…

Преданность!

— Брат мой, — рыдал он в ухо Мастеру.

Тот отстранил его и взглянул торжественно.

— Мы с тобой агенты Господа — теперь единственные в мире, если не считать того сухорёброго пророка, который сидит возле него, скажи «аминь».

Джеки нашла Эрни Келверта позади его дома, он работал в саду, вырывал сорняки. Вопреки тому, что она говорила Пайпер, ей было страшновато обращаться к нему, но что-то долго объяснять ей не понадобилось. Он сам схватил её за плечи на удивление крепкими, как для такого приземистого человечка, руками. Глаза у него сияли.