Под куполом, стр. 147

Она резко, не думая, крутанула руль своего «Приуса» влево, перескочив на другую полосу, и два автомобиля разминулись на расстоянии пары дюймов. Горес, который сидел на заднем сидении со своим обычным видом полнейшего удовлетворения о-меня-катают-на-машине, изумлённо тявкнув, покатился на пол. Это был единственный звук. Женщины не заверещали, даже не ойкнули. Всё произошло очень быстро. Смерть или серьёзное увечье мельком промелькнули мимо них, да и ладно.

Джулия движением руля вернулась на свою полосу, потом съехала на грунтовую обочину, остановила «Приус» и посмотрела на Рози. Горес позади вновь заскочил на сидение и коротко гавкнул, словно спрашивая, почему это мы встали. На это обе женщины рассмеялись и Рози начала хлопать себе по груди сверх показной полки своих сисек.

— Ох, моё сердце, моё сердце, — приговаривала она.

— Эй, — кивнула Джулия. — У меня тоже. Ты видела? Он пролетел буквально вплотную.

Рози вновь засмеялась, вздрагивая:

— Ты шутишь? Сердечко, если бы я держала руку на окне, он отрезал бы мне локоть, сукин сын.

— Пьяный, наверное, — встряхнула головой Джулия.

— Пьяный, это без всяких сомнений, — фыркнула Рози.

— Ты готова ехать дальше?

— А ты? — переспросила Рози.

— Да, — ответила Джулия. — А ты там как, Горес?

Горес гавкнул, докладывая, что он всегда готов.

— Близкий взрыв неудачу отгоняет, — произнесла Рози. — Так любил говорить дедушка Твичел.

— Будем надеяться, что он был прав, — кивнула Джулия, вновь выезжая на дорогу. Она внимательно смотрела вперёд, чтобы не прозевать приближение чужих фар, но следующий увиденный ними свет подавали уже прожектора, нацеленные на Харлоу с той стороны Купола. Сэмми Буши они не увидели. А Сэмми их видела; она стояла перед гаражом Эвансов, держа в руке ключи от их «Малибу». Когда они проехали, она подняла ворота гаража (пришлось делать это вручную, далось ей это очень болезненно) и села за руль.

20

Между универмагом Бэрпи и «Топливом & Бакалеей» пролегал переулок, который связывал Мэйн-стрит и Вест-стрит. Им чаще всего пользовались машины всяких поставщиков. Этим вечером по переулку в четверть десятого шли Джуниор и Картер Тибодо, шли почти в кромешной тьме. Картер нёс в руке пятигаллоновую канистру, красную, с жёлтой диагональной полосой на её боку. По полосе шла надпись БЕНЗИН. Во второй руке он нёс мегафон на батарейках. Мегафон был белого цвета, но Картер его замаскировал, обмотав чёрной изоляционной лентой, чтобы тот случайно не бросился кому-нибудь в глаза раньше, чем они начнут ретироваться по этому переулку.

Джуниор нёс рюкзак. Голова у него больше не болела и хромота его почти пропала. Он был уверен, что его тело наконец-то победило тот недуг, который его так беспокоил. Наверное, какой-то приблудный вирус. В колледже такого дерьма нахвататься можно вдоволь, и то, что его оттуда выперли за избиение того пацана, наверно, было скрытым благословением.

С глубины переулка им хорошо был виден «Демократ». Свет заливал пустой тротуар, и они видели, как внутри суетятся Фримэн и Тони Гай, поднимая и складывая около дверей пачки газет. Старое деревянное здание, в котором содержалась редакция и помещение Джулии, стояло между семейной аптекой Сендерса и книжным магазином, но отделённая от обоих — со стороны книжного магазина мощёным тротуаром, а со стороны аптеки переулком, похожим на тот, из которого сейчас выглядывали они с Картером. Ночь была безветренная, и он подумал, что, если его отец достаточно быстро мобилизует людей, лишнего вреда не случится. Не то, чтобы это его беспокоило. Да пусть хоть вся восточная сторона Мэйн-стрит выгорит, Джуниору это было по барабану. Ещё больше неприятностей Дейлу Барбаре. Он все ещё ощущал на себе тот его прохладный оценивающий взгляд. Неправильно, когда на тебя, таким образом, смотрит кто-то, особенно если этот кто-то смотрит из-за решётки. Сучий Бааарби.

— Надо было его застрелить, — пробурчал Джуниор.

— Что? — переспросил Картер.

— Ничего, — вытер он себе лоб. — Жарко.

— Да уж. Фрэнки говорит, если так будет и дальше, мы здесь все испечёмся, как яйца в духовке. Во сколько нам надо это сделать?

Джуниор мрачно пожал плечами. Отец ему говорил, но он не помнил точно. Вероятно, в десять часов. Да какая разница? Пусть те двое там сгорят. А если сучка редакторша у себя наверху — наверное, расслабляется со своим любимым дилдо после трудового дня, — пусть и она сгорит. Ещё больше неприятностей для Бааарби.

— Давай начинать.

— Ты уверен, братан?

— Ты кого-нибудь видишь на улице?

Картер огляделся. Мэйн-стрит лежалая пустынная и тёмная. Генераторы позади зданий редакции газеты и аптеки были единственными, которые он слышал. Он пожал плечами:

— Хорошо. А почему бы и нет?

Джуниор расстегнул пряжки рюкзака и раздвинул клапан. Наверху лежало две пары оснащённых светодиодами перчаток. Одну пару он отдал Картеру, другую натянул сам. Ниже лежало что-то завёрнутое в банное полотенце. Развернув этот свёрток, он выставил на латаный асфальт четыре винных бутылки. На самом дне рюкзака лежалая жестяная воронка. Джуниор вставил её в горло первой бутылки и потянулся за бензином.

— Давай-ка лучше я, братан, — сказал Картер. — У тебя руки дрожат.

Джуниор изумлённо посмотрел на свои пальцы. Он не ощущал дрожи, но действительно они дрожали.

— Я не боюсь, если это то, о чём ты думаешь.

— Я и близко такого не говорил. Это просто какие-то проблемки с головой. Всем это видно. Тебе надо сходить к Эверетту, потому что с тобой происходит что-то нехорошее, а он сейчас единственный, кого наш город имеет наиболее похожего на настоящего врача.

— Я чувствую себя пречуде…

— Замолчи, пока тебя кто-то не услышал. Займись полотенцем, остальное я сам сделаю.

Джуниор выхватил из кобуры пистолет и выстрелил Картеру в глаз. Голова у того треснула, плеснув во все стороны кровью и мозгами. А потом Джуниор встал над ним, стреляя вновь, и вновь, и вновь…

— Джунс?

Джуниор замотал головой, чтобы прогнать видение — такое яркое, чисто галлюцинаторный бред, — и понял, что действительно вцепился в рукоятку пистолета. Может, тот вирус ещё не совсем вышел из его организма? А может, это и не вирус совсем.

«А что же тогда? Что?»

Ароматный запах бензина ударил ему в нос, и так сильно, что в глазах запекло. Картер начал наполнять первую бутылку. «Глюк, глюк, глюк», — запела канистра. Джуниор расцепил молнию бокового кармана рюкзака и достал оттуда портняжные ножницы, которые принадлежали его матери. Ими он отрезал от полотенца четыре полосы. Одну из этих тряпок засунул в первую бутылку, потом извлёк и вместо того запихал её в бутылку другим концом, оставив свисать наружу уже пропитанный бензином край. Тоже самое он проделал с остальными бутылками.

В этом деле дрожания рук ему не мешало.

21

А Барбин полковник Кокс изменился с того времени, как Джулия видела его в последний раз. Как для выхода в люди в половине десятого вечера, он был гладко выбрит и волосы у него были аккуратно зачёсаны, хотя его униформа хаки потеряла былую идеальную наглаженность и поплиновая куртка теперь висела на нём мешком так, словно он похудел. Он стоял перед теми несколькими пятнами аэрозольной краски, которые остались после неудачного эксперимента с кислотой, и хмурился на эти нарисованные двери, словно думая, сможет ли пройти сквозь них, если достаточно сконцентрируется.

«Закрой глаза и трижды щёлкни каблуками, — подумала Джулия. — Потому что нет места, милее, чем Купол» [322].

Она отрекомендовала Рози Кокса и Кокса Рози. Пока они обменивались стандартным «приятно познакомиться», она оглянулась вокруг и увиденное ей не понравилось. Прожектора ещё оставались на своих местах, лупили в небо, словно извещая о какой-то гламурной голливудской премьере, и генераторы, которые питали их, также урчали, но куда-то исчезли армейские грузовики и та большая зелёная штабная палатка, которая стояла раньше, напяленная ярдов за пятьдесят дальше по дороге. Лишь примятая трава осталась на том месте, где она была. С полковником Коксом прибыли два солдата, но они имели тот небоеспособный вид, который всегда ассоциировался у неё с советниками и атташе. Дежурных, возможно, и не убрали, но отвели подальше, установив периметр за пределами достижения человеческого голоса, чтобы какой-нибудь слюнтяй, который мог прибрести сюда со стороны Милла, не начал расспрашивать их, что же оно такое к чёрту творится.

вернуться

322

«Закрой глаза и трижды щёлкни пятками, потому что нет места, лучшего чем дом» — заговор, которому Добрая фея Юга Глинда научила обутую в волшебные туфельки девочку Дороти, чтобы та могла перенестись из Страны Оз домой, в Канзас.