Под куполом, стр. 143

— Да, но если у вас что-то не очень срочное, я сейчас немного заня…

— Я не знаю, насколько оно срочное, но это очень, очень важный вопрос. А поскольку мистер Барбара (то ли полковник Барбара, как я понимаю) арестован, единственный человек, кого оно сейчас касается, это вы.

— Миссис Макклечи?

— Да, но вам надо поговорить с Джо. Передаю ему телефонную трубку.

— Доктор Расти? — голосом поднятым, чуть ли не запыхавшимся.

— Привет, Джо. Что там такое?

— Кажется, мы нашли генератор. Что мы должны теперь делать?

Сумерки упали так внезапно, что все трое ахнули, а Линда схватила Расти за руку. Но это была лишь большая полоса копоти на западной стороне Купола. Это просто солнце за неё зашло. — Где?

— Чёрная Гряда.

— А с радиацией там как, сынок? — понимая, что там должна была быть радиация, конечно, потому что как иначе они могли его найти.

— Последний показатель был плюс двести, — ответил Джо. — Это не совсем опасная зона. Что нам теперь делать?

Расти поскрёб себе затылок. Так много всего происходит. Так много и так быстро. Особенно, как для городского лепилы, который никогда не считал себя таким, кто умеет принимать решения, не говоря уже о том, чтобы быть лидером.

— Сегодня ничего. Уже почти ночь. Разберёмся с этим завтра утром. А тем временем, Джо, тебе нужно мне пообещать держать это в секрете. Знаешь ты, знают Бэнни и Норри, и твоя мама знает. Пусть так и остаётся.

— Хорошо, — голос Джо прозвучал угнетённо. — У нас так много есть о чём вам рассказать, но я думаю, это может подождать до завтра. — Он перевёл дух. — Немного страшно от всего этого, правда?

— Да, сынок, — согласился Расти. — немного страшно.

14

Тот, под чьим контролем находилось настоящее и будущее города, сидел в своём кабинете и ел сэндвич, отгрызая большие куски солонины с рисовым хлебом, когда в двери зашёл Джуниор. Перед этим Большой Джим получил сорок пять минут восстановительного сна. Теперь чувствовал себя свежим, готовым к новым действиям. Поверхность его стола была захламлена жёлтыми листами линованной бумаги, записями, которые он позже сожжёт в инсинераторе на заднем дворе. Лучше предостеречься, чем потом жалеть.

Кабинет освещался ослепительно-белыми газовыми фонарями Коулмена. Знает Бог, пропана в его распоряжении вдоволь — хватило бы освещать весь дом и питать все оборудование в течение пятидесяти лет, но сейчас лучше уже Коулмены. Он хотел, чтобы люди, проходя мимо его дома, видели это белое сияние и знали, что выборный Ренни не имеет никаких особых льгот. Чтобы они понимали: выборный Ренни точно такой же, как они, только более ответственный.

Джуниор хромал. Лицо у него кривилось.

— Он не подписал признания.

Большой Джим и не ожидал, что Барбара сдастся быстро, поэтому проигнорировал эту весть.

— Что с тобой? У тебя совсем измождённый вид.

— Снова разболелась голова, но сейчас уже легче. — Это была правда, хотя ему действительно было неважно во время разговора с Барби. Или, в самом деле, те серо-голубые глаза видели так глубоко, или просто показалось.

«Я знаю, что ты делал с ними в той кладовке, — говорили они. — Я всё знаю».

Ему понадобилась вся его воля, чтобы не нажать на курок пистолета, когда он просунул его через решётку, чтобы погасить навсегда тот проклятый любознательный взгляд.

— Ты ещё и прихрамываешь.

— Это из-за тех детей, которых мы нашли там, на озере Честер. Я одного малого нёс на руках и, кажется, растянул себе связки.

— Ты уверен, что не что-то худшее? Тебя с Тибодо ждёт работа через… — Большой Джим взглянул на часы, — через три с половиной часа, и ты должен её сделать аккуратно. Без погрешностей.

— А почему не сразу, как потемнеет?

— Потому что ведьма ещё будет делать газету со своими двумя троллями. С Фримэном и тем, другим. Спортивным репортёром, который всегда поносит «Уайлдкетс».

— Тони Гай.

— Да, именно он. Я вообще не против, пусть бы им досталось, особенно ей, — верхняя губа Большого Джима поддёрнулась вверх в его собачьей имитации улыбки. — Но там не должно быть свидетелей. Никаких очевидцев, я имею в виду. А вот что люди будут слышать… это совсем другая куча навоза.

— А что ты хочешь, чтобы они услышали, отец?

— Ты уверен, что способен это сделать? Потому что вместо тебя я могу послать с Картером Фрэнка.

— Нет! Я помог тебе с Коггинсом, и со старой леди я тебе помог сегодня утром, я заслужил эту работу!

Большой Джим окинул его оценивающим взглядом. И тогда кивнул.

— Хорошо. Но только чтобы тебя не поймали, чтобы даже не увидели.

— Не волнуйся. Так что ты хочешь, чтобы услышали… слушатели?

Большой Джим ему объяснил. Большой Джим рассказал ему все.

Это хорошо, подумал Джуниор. Он должен был признать: его папаша ничего не оставляет без внимания.

15

Когда Джуниор поднялся вверх, чтобы «дать отдых ноге», Большой Джим прикончил свой сэндвич, вытер жир с подбородка, и тогда позвонил по телефону на мобильный Стюарту Бови. Начал он с того вопроса, который понимают все, кто звонит по телефону кому-то на мобильный.

— Где ты?

Стюарт доложил, что они направляются к похоронному салону, немного выпить. Зная отношение Большого Джима к алкоголю, он произнёс это с классической интонацией трудяги: «Работу я сделал, теперь имею право и удовольствие получить».

— Хорошо, но не больше, чем по рюмочке. У тебя ещё есть дела этим вечером. И у Ферна с Роджером тоже.

Стюарт энергично запротестовал.

Выслушав его аргументацию, Большой Джим продолжил:

— Мне надо, чтобы вы трое в девять тридцать были в средней школе. Там будут новые офицеры (кстати, среди них также и сыновья Роджера) и я хочу, чтобы и вы там были. — Вдруг его посетила Муза. — Фактически, ребята, я хочу сделать вас сержантами Службы внутренней безопасности Честер Милла.

Стюарт напомнил Большому Джиму, что его с Ферном ждут четыре новых трупа, которые им надо обрабатывать. С его крутым янки-акцентом ключевое слово прозвучало как труупа.

— Квартет из маккейновской усадьбы может подождать, — сказал Большой Джим. — Они уже мёртвые. А у нас здесь чрезвычайная ситуация, если ты этого ещё не знаешь. Пока она не решится, все мы должны тянуть гуж. Напрягаться. Поддерживать команду. В девять часов тридцать минут в школе. Но перед этим тебе нужно выполнить ещё кое-какую работу. Времени много не займёт. Дай-ка мне Ферна.

Стюарт спросил, зачем Большому Джиму понадобилось поболтать с Ферном, которого он сам считал (не безосновательно) тупым братом.

— Не твоя печаль. Просто передай ему телефонную трубку.

Ферн поздоровался. Большой Джим себя этим не обременил.

— Ты когда-то был в добровольцах, не так ли? Пока их не расформировали?

Ферн подтвердил, что действительно входил в состав вспомогательной бригады пожарной части Честер Милла, не уточняя, что бросил это дело ещё за год до того, как волонтёрскую службу отменили (после отказа выборных заложить в бюджет 2008-го средства на их содержание). Также он не уточнил, что регулярная занятость волонтёров по уик-эндам в акциях по сбору пожертвований на пожарную службу очень конфликтовала с его пивными привычками.

Большой Джим сказал ему:

— Я хочу, чтобы ты пошёл в полицейский участок и взял ключ от пожарной части. Потом посмотри, лежат ли там, в сарае, те портативные помпы, которыми вчера пользовался Бэрпи. Мне говорили, что он с женой Перкинса их именно туда положили, и хорошо, чтобы так оно и было.

Ферн заметил, что, насколько ему известно, те наплечные помпы сначала были взяты со склада Бэрпи, и они являются собственностью Ромми.

У волонтёров было своих несколько штук, но после расформирования этого подразделения они их продали на еBay [318].

— Они были его собственностью, но сейчас уже нет, — произнёс Большой Джим. — Пока будет продолжаться кризис, они принадлежат городу. Так же мы поступим с любой вещью, которая нам понадобится. Это всем на благо. А если Ромео Бэрпи думает, что вновь может организовать волонтёрскую бригаду, ему придётся быстренько передумать.