Под куполом, стр. 109
— Ваш муж делал какие-то записи?
— Да. В своём ноутбуке. Я их распечатала, — она взглянула на листы ВЕЙДЕР, рассыпанные по всему кофейному столику.
— Хорошо. Завтра утром я хочу, чтобы вы положили эти распечатки в конверт и передали его Джулии Шамвей. Скажите ей, чтобы спрятала их в безопасном месте. В сейфе, если он у неё есть. В кассовом железном ящике или в картотечном шкафу под замок, если сейфа у неё нет. Скажите ей, чтобы она открыла конверт только в том случае, если что-то случится с вами, со мной или с нами двумя.
— Вы меня пугаете.
— В другом случае она не должна его открывать. Если вы ей это скажете, она послушается? Моё чувство мне подсказывает, что да.
— Конечно, да, но почему бы не позволить ей пересмотреть бумаги?
— Потому что если редакторша местной газеты увидит всё, что ваш муж собрал на Большого Джима, и Большой Джим об этом будет знать, большая часть наших преимуществ пойдёт псу под хвост. Вы слушаете?
— Д-д-да… — она поняла, как ей очень, отчаянно хочется, что бы стало так, что этот ночной разговор вёл сейчас Гови.
— Я вам говорил, что, если ракетный удар не подействует, уже сегодня меня могут арестовать. Вы помните, я вам это говорил?
— Конечно.
— Ну вот, я пока что на свободе. Этот жирный сукин сын знает, как тянуть время. Но долго он его не будет тянуть. Я почти уверен, что это случится завтра, то есть — уже сегодня. Если так, вы не сможете этого остановить просто угрозами, сделать достоянием гласности всю ту грязь, которая накопал на него ваш муж.
— А за что, как вы считаете, вас собираются арестовать?
— Не имею понятия, но не за кражу в магазине. А когда я окажусь в камере, думаю, там со мной должен произойти несчастный случай. Я таких случаев много насмотрелся в Ираке.
— Это безумие.
Но во всём этом присутствовало ужасное правдоподобие, которое она иногда переживала в кошмарах.
— Подумайте об этом, Бренда. Ренни имеет что-то, что ему позарез надо прикрыть, ему нужный козел отпущения, а новый шеф полиции у него в кармане. Так расположились звезды на небе.
— Я, так или иначе, хотела пойти к нему и поговорить, — сказала Бренда. — И собиралась взять с собой Джулию, ради безопасности.
— Не берите Джулию, — посоветовал он. — И не идите к нему сами.
— Не думаете же вы на самом деле, словно он способен на…
— Я не знаю, на что именно он способен, как далеко он может зайти. Кому вы ещё доверяете, кроме Джулии?
Память закинула её на несколько часов назад, огонь уже почти погас, она стоит на обочине Малой Суки и чувствует себя так хорошо, несмотря на своё горе, потому, что изнутри её омыло эндорфинами. Ромео Бэрпи убеждает её, что она должна баллотироваться, по крайней мере, на шефа пожарных.
— Ромми Бэрпи, — сказала она.
— О'кей, это то, что нужно.
— Мне рассказать ему, что Гови собрал на…
— Нет, — перебил её Барби. — Он только ваш страховой полис. И пусть будет ещё один: спрячьте под замок компьютер своего мужа.
— Хорошо… но если я спрячу компьютер, а распечатки отдам Джулии, что я покажу Джиму? Думаю, мне надо распечатать ещё одну копию…
— Нет. Одной, имеющейся где-то, будет достаточно. Пока что, по крайней мере. Вселить страх Господний в него — это одно дело. Раздроченный до отчаяния, он может выкинуть что-то с непредусмотренными последствиями. Бренда, вы сами верите, что он полностью измаран?
Она не промедлила с ответом.
— Всем своим сердцем.
«Потому что Гови в это верил — и мне этого достаточно».
— И вы помните, что в той папке?
— Не точные цифры или названия всех банков, которыми они пользовались, но достаточно.
— Тогда он вам поверит, — сказал Барби. — Хоть с одной распечаткой, хотя с дополнительной копией, но он вам поверит.
5
Бренда положила пачку листов ВЕЙДЕР в коричневый пакет. Печатными буквами написала на нём имя Джулия. Конверт положила на кухонный стол, а потом пошла в кабинет Гови и заперла его ноутбук в сейфе. Сейф был маленький, и ей пришлось засовывать «Мак» ребром, но тот всё равно еле влез. Закончила она тем, что после комбинации цифр прокрутила диск сейфа не один, а два раза, следуя инструкциям своего мужа. И сразу после этого потух свет. На какой-то миг самый примитивный уголок её мозга уверил её, что она задула свет именно вторым поворотом диска.
Потом она поняла, что выключился генератор позади дома.
6
Когда Джуниор вошёл в дом в шесть ноль пять утром во вторник, со щетиной на бледных щеках, волосы на голове всклокочены паклей, Большой Джим сидел за кухонным столом в белом банном халате, размером приблизительно, как главный парус клипера, и пил колу.
Джуниор кивнул на напиток.
— Хороший день начинается с хорошего завтрака.
Большой Джим поднял жестянку, хлебнул, глотнул, потом поставил.
— Нет кофе. То есть, есть, но нет электричества. Закончился газ в баллоне для генератора. Возьми и себе баночку, хочешь? Они там ещё холодные, а у тебя такой вид, что тебе не помешает.
Джуниор открыл холодильник, заглянув в его тёмные внутренности.
— Ты хочешь, чтобы я тебе поверил, что ты не мог для себя где-то заныкать достаточно газа, чтобы брать его, когда захочется?
Большой Джим на это слегка напрягся, потом расслабился. Вопрос был целесообразным и не означал, что Джуниор что-то на самом деле знает. «Виновный убегает, когда его никто не преследует», — напомнил себе Большой Джим.
— Скажем так, это было бы неполиткорректно в данный момент времени.
— Ага.
Джуниор закрыл холодильник и сел по другую сторону стола. На своего отца он смотрел с каким-то отстранённым интересом (который Большой Джим воспринимал за сыновью любовь).
«Семья, которая вместе убивает, долго себя держит, — подумал Джуниор. — По крайней мере, пока что. Пока…»
— Политика, — произнёс он вслух.
Большой Джим кивнул и начал изучать сына, который закусывал свой рассветный напиток тонко нарезанной вяленой телятиной.
Он не спрашивал: «Где ты был?» Он не спрашивался: «Что-то с тобой не так?», хотя это было очевидно в безжалостном утреннем свете, который начал пронизывать кухню. Но у него был к нему вопрос.
— Есть трупы. Их несколько. Правильно?
— Да, — Джуниор отгрыз большой кусок мяса и запил колой. В кухне было непривычно тихо без гудения холодильника и булькотения аппарата «мистер Кофе».
— И все эти трупы можно повесить на мистера Барбару?
— Да. Все, — Джуниор не переставал жевать. Глотнул. Не сводя с отца глаз, он тёр себе левый висок.
— Ты сможешь правдоподобным образом обнаружить эти трупы сегодня около полудня?
— Без проблем.
— И доказательства против мистера Барбары, конечно?
— Да, — Джуниор улыбнулся. — Доказательства добротные.
— Не ходи сегодня утром на службу, сынок.
— Лучше пойти, — не согласился Джуниор. — Если я не пойду, это удивительно будет выглядеть. Кроме того, я не чувствую усталости. Я спал с… — он потряс головой. — Я выспался, скажем так.
Большой Джим и тут не спросил его: «С кем ты спал?» Потому что имел более серьёзные хлопоты, чем интересоваться тем, кого дрючит его сын; он просто обрадовался, что его не было среди ребят, которые встряли в переплёт с той паскудницей в её трейлере на Моттонской дороге. Якшаться с такими девками — это прямой путь подцепить себе какую-нибудь болезнь.
«Он уже больной, — прошептав голос в голове Большого Джима. Это мог быть затухающий голос его покойной жены. — Только взгляни на него».
Этот голос, возможно, был прав, но сам он имел этим утром более серьёзные хлопоты, чем выяснение причин разбалансированного питания или каких-нибудь других проблем Ренни-Младшего.
— Я не говорил, чтобы ты ложился спать. Ты нужен мне в патрульном автомобиле, надо сделать кое-какую работу. Только держись подальше от «Фуд-Сити», когда будешь заниматься ею. Там может случиться передряга, я так думаю.