Игра в бары, стр. 27

– О, я мог бы свернуть вам шею, Гудвин!

– Тогда тебе никогда не удастся войти сюда. Мне моя шея еще нужна.

Из глубины прихожей до нас донесся голос Вульфа:

– Это что за шум?

Он появился на пороге кабинета и направился к нам.

Это не было порывом с его стороны, как могло показаться сначала. Время близилось к обеду, и ему вскоре все равно пришлось бы заставить себя двигаться. Фриц рысцой побежал на кухню, где что-то, возможно, достигло своей кульминации.

– Это Эндрю Фомоз, – сказал я Вульфу, – тот самый, который вчера вечером испортил мне ботинок. – А непрошеному гостю крикнул: – Эндрю, через десять секунд я захлопну дверь, можешь в этом не сомневаться!

– Что вы толковали мне вчера? – прорычал он.

– О чем это ты? О том, что Присцилла Идз собиралась сделать твою жену одним из директоров корпорации?

– Да. Я думал об этом и позвонил миссис Джеффи. Многого она, конечно, не сказала, но посоветовала повидаться с вами. Если эта Идз собиралась сделать мою жену такой важной фигурой, у нее должны же были быть на это какие-то причины. Я хочу, чтобы вы рассказали мне, какие именно. Наверное, она что-то должна была моей жене. И если это что-то принадлежит мне, то я хочу его иметь. Во всяком случае, моя жена определенно захотела бы, чтобы я не упустил своего. Вы должны все об этом знать, иначе зачем же вы ко мне приходили?

Я повернулся к Вульфу:

– Когда вы посылаете меня за чем-нибудь, вы от этого что-то имеете, не так ли? Этот человек дополнил общую картину. Он вам нужен?

Вульф стоял неподвижно и пристально смотрел на посетителя сквозь стекло. Фомоз являл собой не столь впечатляющую картину, как у себя дома, но все же это была личность.

Вульф проворчал:

– Если мы отложим нашу встречу до вечера, он не выйдет из-под контроля?

– Конечно нет, если я буду держать оружие под рукой.

– Пригласи его на вечер.

Я повернулся к двери:

– Послушай, малыш. В девять часов сюда придут люди кое о чем потолковать, и тогда мы сможем поговорить с ними по интересующему тебя вопросу. Возможно, ты узнаешь, по каким причинам твою жену собирались сделать директором. Ты можешь прийти, если обещаешь вести себя хорошо. А иначе у нас не задержишься.

– Я не желаю ждать! Я хочу знать немедленно!

Я хочу…

– О, пожалуйста, без истерики! Ты слышал, что я сказал? Сейчас мы собираемся обедать, и мысль о том, что ты разбил свой лагерь под нашей дверью, будет нас раздражать. Если ты выйдешь на улицу прежде, чем я сосчитаю до десяти, я впущу тебя сюда ровно в девять. Если же нет… Раз, два, три, четыре, пять… восемь…

Он повиновался. Вульф направился в столовую, а я – на кухню.

– Еще один, – сказал я Фрицу. – Итого, значит, будет десять, а считая Вульфа и меня, даже дюжина. А если и тебя, то – тринадцать.

– Тогда не надо меня считать, – сказал он твердо.

Глава 10

Меня начал несколько раздражать Натаниэль Паркер. Существовала договоренность, что он и миссис Джеффи придут минут на пятнадцать-двадцать раньше для предварительного обсуждения организационных вопросов. А они явились последними, на десять минут позже всех остальных. Судя по всему, они обедали вместе, что, конечно, не было запрещено законом. Паркер, видимо, не считал необходимым что-либо предварительно обсуждать.

Однако их опоздание осложнило мое собственное положение, и я не получил никакой помощи от Вульфа, поскольку он имел привычку в преддверии сборища оставаться на кухне до тех пор, пока все не соберутся.

К моменту появления Паркера и Сары Джеффи атмосфера в кабинете накалилась, так как софтдаунский кабинет хотя и не явился к нам сомкнутым строем, но немедленно сформировал таковой, сгрудившись в углу на кушетке и завязав оживленный разговор вполголоса.

Когда я представил им Эрика Хафа и его адвоката Ирби, никаких рукопожатий не последовало. Впрочем, софтдаунцы были совершенно не подготовлены к этой встрече.

Я не стал объяснять им, почему здесь появились Ирби и Хаф, но никто у меня и не спросил об этом.

Потом пришел Эндрю Фомоз. После того как я представил его присутствующим, он смешал себе порядочную порцию белого вина с содовой, отошел в сторону и стоял, потягивая свой напиток и озирая собравшихся внимательным взглядом, как будто решая, чью шею свернуть первой. Преградой для него был только я да, может быть, еще Хаф. Я предупредил Вульфа, что оружие будет у меня под рукой: курносый «фоулвел» положил в кобуру, а кастет – в карман пиджака.

Казалось маловероятным, чтобы Вульф довел общество до точки кипения на этой встрече, но если бы такое случилось, я бы без колебаний вступил в дело и знал, с кого начинать. Хватит с меня испорченной обуви.

Фриц ввел в кабинет Паркера и Сару Джеффи. Она остановилась на пороге и огляделась. Я впервые увидел миссис при искусственном освещении. Надо сказать, она являла собой весьма привлекательное зрелище: слегка разрумянившаяся, в белом летнем платье и белых туфельках, с висящей на руке маленькой белой сумочкой.

Перри Холмер окликнул Сару и направился было к ней, но я преградил ему путь и, потребовав внимания, представил ее и Паркера присутствующим. Конечно, никто из них никогда не видел Паркера раньше, а Ирби и Хаф никогда не видели Сару Джеффи. Хаф поцеловал ей руку, а руку Дьюди целовать не стал.

Я отметил про себя, что теперь, когда Хаф был причесан, умыт и одет в чистый белый костюм и новые туфли, вид у него был куда более презентабельный, чем днем.

Я проводил Перри Холмера к красному кожаному креслу и рассадил остальных согласно заранее разработанному плану, потом подошел к письменному столу Вульфа и, нажав кнопку, дал один длинный и два коротких звонка.

Вошел Вульф. Из-за большого скопления посетителей ему пришлось лавировать между кресел, чтобы добраться до своего стола. Но садиться он не стал.

– Арчи? – спросил патрон.

Я представил ему тех четверых, которых он еще не видел.

– Мисс Виола Дьюди, бывшая заместительница президента корпорации, а ныне помощник секретаря.

Джей Л. Брукер, президент. Бернар Квест, отдавший делу компании шестьдесят два года, в течение тридцати четырех лет занимавший должность коммерческого директора, а в течение двадцати девяти лет – президент, то есть вице-президент. Оливер Питкин, секретарь и казначей корпорации.

Вульф наклонил голову на полдюйма, что являлось для него изысканнейшим поклоном, и сел. Прежде чем он успел достичь максимально удобного положения, что всегда требовало с т него инженерного искусства, Перри Холмер заговорил.

– Я приготовил заявление, – объявил он, – с которым хотел бы вас ознакомить.

– Сколько времени это займет? – спросил Вульф.

– Три-четыре минуты.

– Приступайте.

Холмер поудобнее приладил очки в металлической оправе, поднял бумагу до уровня глаз и начал: