И быть подлецом, стр. 29

– На сегодня я уже закончил работу, мистер Вульф. Боюсь, что я не возьму на себя ответственность давать вам медицинские советы по телефону.

– Он говорил низким голосом, вежливо и устало.

– Мне не нужен медицинский совет, доктор. Я хотел бы поговорить с вами об издании под названием «Чего ожидать», на которое вы подписывались.

Трудность состоит в том, что я не считаю нужным покидать свой дом. Я мог послать своего помощника, или полицейского, или обоих сразу, чтобы они поговорили с вами, но предпочитаю обсудить все с вами с глазу на глаз. Не могли бы вы зайти ко мне сегодня после ужина?

Очевидно, манера прерывать собеседника в семье Майклзов принадлежала только жене. Муж не только не перебивал, но даже не поддерживал разговор.

Вульф попробовал еще раз.

– Это вас устроит?

– Не могли бы вы подождать еще секунду, мистер Вульф, У меня был тяжелый день, и я пытаюсь сосредоточиться.

– Конечно.

Пауза продолжалась десять секунд, затем он заговорил еще более усталым голосом.

– Полагаю, что посылать вас к черту бесполезно. Предпочитаю не обсуждать эту тему по телефону. Я буду у вас около девяти.

– Хорошо. Вы приглашены куда-нибудь на ужин, доктор?

– Приглашен? Нет, я ужинаю дома. А в чем депо?

– Я решил пригласить вас поужинать вместе со мной. Вы сказали, что только что закончили работу. У меня хороший повар. На ужин у нас свиная вырезка, тушенная в остром соусе, с умеренным количеством приправ. У нас не хватит времени, чтобы как следует подготовить красное вино, но по крайней мере оно немного отойдет после холодильника. К нашему маленькому делу мы приступим лишь после ужина, за чашкой кофе, а может быть, и после кофе. Вам не доводилось слышать о коньяке «Ремизье»? Он встречается не часто. Надеюсь, вас не шокирует, что мы его будем потягивать, заедая яблочным пирогом, приготовленным Фрицем. Фриц – это мой повар.

– Черт возьми, я еду. Ваш адрес?

Вульф сообщил ему адрес и повесил трубку.

– Черт вас возьми, и меня тоже! – воскликнул я. – Пригласить абсолютного незнакомца! Он может намазать устрицу хреном.

Вульф нахмурился.

– Когда я узнал, что он идет домой ужинать с этим существом, я вынужден был так поступить. Даже если она подаст на развод за его вызывающее поведение. С моей стороны следовало бы избегать такого риска.

– Чепуха! Никакого риска нет, и вы об этом знаете. Вы просто пытаетесь сделать так, чтобы никто не заподозрил вас в гуманности. Вы проявили доброту по отношению к человеку и не хотите этого признать. Мысль о том, что этот несчастый идет домой ужинать со своей гиеной, слишком задела ваше большое и доброе сердце. И вы обрекли себя на то, чтобы дать ему немного коньяка, который существует в Соединенных Штатах в количестве девятнадцати бутылок, и все они стоят в вашем шкафу.

– Ерунда! Он встал. – Ты можешь сделать сентиментальной даже таблицу умножения. – Он направился в кухню, чтобы сказать Фрицу о госте и вдохнуть ароматы съестного.

После ужина Фриц принес в кабинет вторую порцию кофе, а также бутылку коньяку и пузатые рюмки. Большая часть предшествовавших двух часов прошла не на З5-й улице в В НьюЙорке, а в Египте. И Вульф, и его гость когда-то провели там некоторое время и охотно задержались на этой теме, даже немного поспорив.

Доктор Майклз, удобно раскинувшись в кресле из красной кожи, поставил чашку с кофе, зажег сигарету и пигко похлопал себя по груди. Он выглядел так, как должен выглядеть преуспевающий доктор с Парк-авеню: средних лет, хорошо сложенный, элегантно одетый, обеспокоенный, но уверенный в себе.

После первого часа, проведенного за столом, усталость и обеспокоенность прошли, но сейчас, когда он закурил и поднял взгляд на Вульфа, на его лбу снова появились морщины.

– Это было великолепно, – заявил он. – У меня есть десятки пациентов, которым бы я прописал поужинать с вами, но боюсь, что посоветовал бы вам не выполнять этого предписания. – Он рыгнул и, будучи хорошо воспитанным, не пытался этого скрыть. – Так. Теперь я перестаю притворяться гостем и перехожу к своей непосредственной роли, жертвы.

– У меня нет ни намерения, ни желания потрошить вас как дичь, – возразил Вульф.

Майклз, улыбнулся.

– Именно это и говорит хирург, делая первый разрез. Давайте закончим с этим делом. Моя жена звонила вам, писала или приходила?

– Ваша жена? Вульф широко открыл глаза с невинным видом. – Разве кто-то упоминал вашу жену?

– До настоящего момента только я сам. Оставим это. Я думаю, что вам пришлось поклясться честью – забавная старая фраза «клянусь честью» – Он передернулся. – Честно говоря, я не был удивлен, когда вы спросили по телефону об этом шантаже. Я только на какое-то время смутился. Я ожидал чего-то подобного. Я, правда, думал, что это будет полиция. Все оказалось чуть лучше.

Вульф слегка наклонился вперед, принимая комплимент.

– В конце концов это может дойти и до полиции, доктор. Может случиться так, что этого нельзя будет избежать.

– Я понимаю. Я только надеюсь, по этого все же не произойдет. Она отдала вам анонимные письма или просто показала их?

– Ни то, ни другое. Кстати, это вы сказали «она» а не я. У меня нет документальных свидетельств. Я их не видел, однако, если они существуют, я могу, без сомнения, их получить. – Вульф вздохнул, откинулся и прикрыл глаза. – Будет проще, если вы внушите себе, что я ничего не знаю, и расскажете все сами.

– Пожалуй, черт возьми! – Майклз отпил немного коньяку, подержал его во рту, чтобы насладиться вкусом, проглотил и поставил рюмку. – С самого начала?

– Да, пожалуйста.

– Так… Это было летом, девять месяцев тому назад. Тогда я впервые узнал об анонимных письмах. Один из моих коллег показал мне такое письмо, которое пришло ему по почте. В нем прозрачно намекалось, что я хронически виновен в м-м-м неэтичном поведении по отношению к пациенткам. Некоторое время спустя я заметил значительное изменение в отношении ко мне моей старейшей и наиболее состоятельной пациентки. Я попросил ее честно объяснить, в чем дело. Она получила два подобных письма. На следующий день моя жена показала мне два письма такого же содержания, пришедшие к ней.

На лбу у него снова появились морщины.

– Вряд ли нужно объяснять, что может произойти с доктором, если происходит подобное. Конечно, я подумал о полиции, но был слишком велик риск, что в результате полицейского расследования дело получит огласку, поползут слухи. Подобные же соображения помешали мне нанять частного детектива. Затем, на следующий день после того, как жена показала мне письма – нет, два дня спустя – у меня дома раздался телефонный звонок.

Уверен, что моя жена подслушивала разговор по параллельному аппарату у себя в комнате. Впрочем, вас это не интересует, а жаль. – Майклз дернул головой, как будто услышал какой-то звук. – Так что я собирался рассказать?

– Понятия не имею, – пробормотал Вульф. – Телефонный звонок?

– Звонила женщина. Она была краткой. Она сказала, что понимает людей, которые получают письма обо мне, и если это раздражает меня и я хочу положить этому конец, то я легко могу это сделать. Если я подпишусь на год на издание под названием «Чего ожидать» она дала мне адрес, – писем больше не будет. Цена десять долларов в неделю, и я могу платить еженедельно, ежемесячно или за год вперед, как мне больше нравится. Она заверила меня, по возобновления подписки не потребуется, что письма сразу же прекратятся и что их больше никогда не будет.

Муйклз развел руками.

– Вот и все. Я подписался. В течение восьми недель я посылал по десять долларов в неделю. Потом я послал чек на 440 долларов. С тех пор, насколько мне известно, писем больше не было…

– Необычайно интересно, – пробормотал Вульф.

– Да, – согласился Майклз. – Я понимаю, что вы имеете в виду. Так говорит доктор, когда сталкивается с чем-то необычным, например легким, вросшим в ребро. Но если он достаточно тактичен, он не скажет этого в присутствии пациента.