И быть подлецом, стр. 15

Она вошла, не спуская с меня глаз. Я спросил, не хотят ли они оставить в холле свои вещи, они отказались, и я провел их в кабинет. Вульф какое-то мгновение сидел за своим столом в нерешительности, а затем встал.

Мне это понравилось. Он никогда не встает, когда входит мужчина, и обычно объясняет входящим женщинам, если считает это нужным, что он продолжает сидеть в кресле, потому до подниматься, а затем опять садиться для него гораздо более серьезная работа, чем для большинства людей. Я знал, почему он нарушил это правило. Это был салют в мою честь. Не только потому, что они появились, но и потому, что я их доставил точ но в тот момент, когда он был готов их принять.

– Миссис Шеперд, – сказал я. – Это мистер Ниро Вульф.

Мисс Нэнсили Шеперд.

Вульф поклонился.

– Как поживаете?

– Мой муж? – сказала мамаша испуганным, но тем не менее уверенным голосом. – Где мой муж?

– Скоро будет здесь, – заверил Вульф. – Его задержали. Садитесь, мадам.

Я улыбнулся ему и покачал головой.

– Очень признателен, что вы стараетесь мне помочь, но дело не в этом.

– Теперь я улыбнулся семейке. – Я должен объяснить не только вам, но мистеру Вульфу тоже. Телеграмма при вас? Можно ее на минуту?

Мамаша собралась открыть свою сумочку, но Нэнсили ее остановила.

– Не надо. – Она снова резко обратилась ко мне: – Выпустите нас отсюда немедленно.

– Нет, – сказал я, – не сейчас. Но через пять минут я так и сделаю, если у вас еще будет желание уйти. Чего вы боитесь? Не я ли присмотрел за тем, чтобы вы немного позавтракали? Сначала я хотел бы объяснить мистеру Вульфу, а потом объясню вам.

Я повернулся к Вульфу.

– В сумочке миссис Шеперд лежит телеграмма следующего содержания:

«Садись первый поезд Нью-Йорк иди офис Ниро Вульфа Западная З5 улица 918. Телеграммы оплатил он. Возьми собой Нэнсили, Встретимся там. Оставь все вещи отеле. Поторапливайся. Эл.»

Сол послал ее с телеграфа в Бронксе сегодня утром в 6.ЗО. Теперь вы понимаете, почему мне надо было снова увидеться с дворником. Выражение «поторапливайся» сделало телеграмму абсолютно достоверной.

– Значит, отец ее не посылал? – Нэнсили смотрела на меня. – Я подозревала, что здесь что-то не так. – Она схватила мать за руку. – Вставай, мы уходим.

– Куда, Нэнсили?

– Мы уходим отсюда.

– Но куда же? – В глазах и голосе мамаши чувствовалась паника. – Домой?

– В этом все и дело, – сказал я с ударением. – Вот именно, куда? У вас три варианта. Во-первых, вы можете отправиться домой и, когда глава семейства придет с работы, рассказать ему, как попались на фальшивую телеграмму. Ваши лица показывают, что вы думаете по этому поводу.

Во-вторых, вы можете сесть на ближайший поезд в Атлантик-Сити, но в этом случае я, до того как вы уйдете, немедленно позвоню мистеру Шеперду на склад, где он работает, и сообщу ему, что вы находитесь здесь и рассказываете какую-то чушь о телеграмме. Конечно, он захочет с вами поговорить. Таким образом, вам опять придется рассказать, как вас надули.

Мамаша выглядела так, словно сейчас упадет, поэтому я подвинул ей кресло, и она села.

– Вы ужасны, – сказала Нэнсили. – Чрезвычайно.

Я пропустил это мимо ушей и продолжал, обращаясь к матери:

– И наконец, третье: вы можете остаться здесь, и мистер Вульф обсудит кое-что с Нэнсили, задаст ей вопросы. На это может уйти часа два, или три, или четыре. Так что чем скорее он начнет, тем лучше. Вам предложат хороший обед. Как только мистер Вульф закончит, я доставлю вас на вокзал и посажу на поезд в Атлантик-Сити. Мы оплатим дорогу в оба конца и прочие расходы – такси, завтрак, а также ваш ужин на обратном пути. Мистер Шеперд, с которым я встречался, никогда ничего об этом не узнает. – Я пожевал губами. – Я вижу только эти три варианта.

Нэнсили села в красное кресло, что еще раз продемонстрировало ее ум.

– Это ужасно, – безнадежно сказала мамаша. – Хуже не придумаешь… Вы не выглядите как человек, который мог бы проделать подобную штуку. Вы уверены, что мой муж не посылал? этой телеграммы? Честно?

– Абсолютно, – заверил я ее. – Он ничего о ней не знает и никогда не узнает. Ничего страшного во всем этом нет. Еще задолго до ночи вы будете в своем прекрасном номере в отеле.

Она покачала головой так, как будто все пропало.

– Не такой уж он прекрасный, – заявила Нэнсили. – Душ брызгается по сторонам, и они не могут его починить. – Неожиданно она поднесла руку ко рту, вскочила, и глаза у нее округлились.

– Господи! – воскликнула она. – Где у вас приемник? Сегодня же пятница! Она в эфире!

– Нет никакого приемника, – строго сказал я. – Сломался. Так, давайте мне ваше пальто и шляпу.

10

Во время всего представления, не считая перерыва ну обед, миссис Шеперд сидела опустив плечи в одном из желтых кресел. Вульфу ее присутствие не нравилось, и не раз он предлагал ей то пойти вздремнуть в южную комнату, то подняться наверх и посмотреть на орхидеи, но она не пошевельнулась. Конечно, она защищала своего ребенка, но, могу поклясться, больше всего ее пугало, что, если она выпустит нас из поля зрения, мы можем послать еще одну телеграмму, подписанную «Эл».

Это стенограмма. На страницах, откуда взяты эти цитаты, еще много подобных высказываний, но есть и другие страницы, уравновешивающие эти.

Когда ей хотелось, она могла говорить по существу. Например, когда она объясняла, что ей следовало бы подозрительно отнестись к телеграмме и настоять, чтобы мать связалась по телефону с отцом. Она бы так и сделала, если бы не знала из газет, что мисс Фрейзер наняла Ниро Вульфа. Когда же Вульф перевел разговор на тему людей, окружающих мисс Фрейзер, она не только дала понять, что прекрасно знает им цену. Она не включила в свой рассказ ничего такого, что бы ей пришлось доказывать, чтобы не брать свои слова обратно.

Было легко заметить, что Вульф чувствовал удовлетворение от избранной им тактики. Она заключалась в том, что до обеда он ограничивал себя, ходил вокруг да около, чтобы она привыкла к его голосу, манерам и тому, что он задает ей самые разнообразные вопросы. К тому времени как Фриц позвал нас в столовую, я почувствовал, что для Вульфа красный свет не загорается ни на одном направлении.

Когда мы вернулись в кабинет и снова расселись, причем мамаша все в том же кресле, а Нэнсили затянулась сигаретой так, как будто занималась этим многие годы, Вульф продолжил в том же духе. Но скоро я стал замечать, что он начинает сужать круги и приближается к сцене преступления. Посвятив некоторое время теме клуба девушек – поклонниц Фрейзер из Восточного Бронкса и тому, как Нэнсили организовала его, он перешел непосредственно к студии и начал с передачи Фрейзер. Он выяснил, что Нэнсили всегда бывала там по вторникам, а иногда по пятницам тоже. Мисс Фрейзер пообещала ей, что когда-нибудь подпустит ее к микрофону – хотя бы для того, чтобы сказать пару слов. На передаче! Большую часть времени она сидела вместе с публикой в первом ряду, но всегда была готова помочь чем-нибудь, и часто ей это разрешалось, но исключительно благодаря мисс Фрейзер. Остальные считали, что она только мешает.