Французская карта, стр. 71

Главнокомандующий взял из рук Флоры папку, быстро просмотрел бумаги, задал несколько вопросов о них и, точно заканчивая официальную часть, произнес тихим, усталым голосом:

– Садись, душа моя. Поговорим.

– Я слушаю вас, ваше высокопревосходительство.

– Хочу выполнить данное тебе обещание, – он шагнул к походному секретеру, достал пакет из толстой коричневой бумаги, отогнул клапан и показал Аржановой содержимое: два золотых креста и три серебряных медали. – Забирай. Будет память о сем событии примечательном для тебя и для твоих людей. К сожалению, получил пока лишь пробные образцы…

– Премного благодарна, ваше высокопревосходительство! – с волнением ответила она, рассматривая новенькие, поблескивающие в свете зимнего дня награды. – Это была моя мечта.

– Давно догадывался о том, любезная Анастасия Петровна. – Потемкин ласково улыбнулся ей. – Теперь слушайте. Через день, то есть 26 декабря, я уеду в Херсон. За мной потихоньку двинется в путь и походная канцелярия. А вы – свободны. Чай, соскучились по своим домашним?

– Да, очень.

– Предлагаю отправиться в Севастополь не посуху, что выйдет труднее и дольше, а на линейном корабле «Святой Владимир».

– Так ведь он стоит во льду между Очаковым и Кинбурном, – возразила Анастасия.

– Лед начали обрубать. Я дал экипажу в помощь роту саперов. Думаю, к первым числам января 1789 года корабль снарядят для отплытия. Он повезет важные мои распоряжения командующему севастопольской эскадрой графу Войновичу. Я уже отдал приказ командиру «Святого Владимира» капитану 2-го ранга Чефалиано. Он примет на борт тебя, твоих людей и весь багаж, по-видимому, немалый.

– Так точно, ваше высокопревосходительство, – она в смущении опустила голову.

– Нечего тут стесняться, душа моя, – мягко урезонил ее Потемкин. – Трофеи – важнейшая вещь на войне. Они воодушевляют войско.

– Может быть, – Аржанова шагнула к возлюбленному, встала совсем близко и взялась обеими руками за борта его кафтана на груди. – Но что скажешь ты мне на прощание?

Григорий Александрович привлек к себе Анастасию, обнял и нежно поцеловал:

– Господь с тобой, душа моя! Какое прощание? Мы еще не победили турок окончательно. Жди моего приказа.

– Слушаюсь, ваше высокопревосходительство! – она попыталась улыбнуться, но улыбка эта вышла печальной…

Путешествие на линейном корабле «Святой Владимир» доставило Аржановой приятные впечатления. Во-первых, парусник был новым, спущенным на воду на Херсонский верфи в мае 1787 года. Во-вторых, большим: 66 пушек, длина почти 49 метров, глубина интрюма почти 6 метров – и, следовательно, качка здесь ощущалась не так сильно, как на «Элефтерии» или на «Хотине». В-третьих, все время дул попутный северный ветер, и военный трехмачтовик летел по черноморским волнам, словно птица.

Командир корабля Чефалиано оказался итальянцем по происхождению, человеком галантным, веселым, общительным. Он с удовольствием развлекал прелестную пассажирку княгиню Мещерскую эмоциональными рассказами о морских сражениях с турками на водах очаковских летом прошлого года, в которых участвовал и его линейный корабль. Будучи слушательницей благодарной, Анастасия Петровна внимала словам отважного капитана с неослабеваемым интересом, задавала много вопросов, восхищалась доблестным войском российским и уверяла моряка, будто никогда не смогла бы столь бесстрашно, как он, смотреть смерти в лицо.

Ранним утром Флора обычно выходила на верхнюю палубу юта и, опершись руками о фальшборт, стояла там в полном одиночестве. Неоглядная серо-зеленая водная равнина расстилалась перед ней. Чайки, пронзительно крича, летели вслед за «Святым Владимиром». Иногда с верхушек волн срывались соленые брызги и падали на соболью накидку Аржановой, сверкали и искрились на густом меху. Пальцами курская дворянка осторожно дотрагивалась до этих капель, похожих на алмазы, и думала о том, что сейчас надо забыть, изгладить из памяти все, пережитое ею за последние восемь месяцев. Так разглаживает на своей поверхности Черное море кипящую кильватерную струю корабля. Он уходит вперед, а след его теряется в пространстве…