Каникулы в Лимстоке. Объявлено убийство. Зернышки в кармане, стр. 75

– Кто бы ни была эта мерзавка, я ее убью, – глухо и бесстрастно сказала мисс Хинчклифф. – Только бы мне до нее добраться!

– До нее? – переспросила мисс Марпл.

Мисс Хинчклифф повернула к ней лицо, искаженное гримасой страдания:

– Да. Я знаю, кто это… Вернее, догадываюсь. Это одна из тех трех баб…

Она еще постояла, глядя на убитую подругу, и пошла к дому. Голос ее стал сухим и жестким:

– Нужно позвонить в полицию. А пока мы их ждем, я вам все расскажу. Наверное, тут есть доля и моей вины. Я превратила это в игру. А убийство – совсем не игра.

– Да, – откликнулась мисс Марпл, – убийство не игра.

– Вы, я вижу, знаете в этом толк? – спросила мисс Хинчклифф, снимая телефонную трубку.

Вкратце обрисовав полицейским картину, она нажала на рычаг.

– Через пару минут они будут здесь… Да, я слышала, что вам уже доводилось участвовать в расследовании уголовных преступлений… Кто-то мне рассказывал… если не ошибаюсь, Эдмунд Светтенхэм… Хотите знать, чем мы тут с Мергатройд занимались?

И мисс Хинчклифф в двух словах пересказала свой разговор с подругой перед отъездом на станцию.

– Она кричала мне вслед, когда я уезжала… Вот почему я знаю, что убийца не мужчина, а женщина. О, если бы я задержалась!.. Если бы выслушала ее!.. Проклятие! Собака вполне могла поторчать на станции лишних пятнадцать минут.

– Не вините себя, дорогая. Горю все равно не поможешь. Откуда вам было знать, что может случиться?

– Да, конечно… Помнится, что-то слегка стукнуло в оконное стекло. Должно быть, она уже стояла под окном… Она, наверное, пришла к нам в гости, а мы с Мергатройд в тот момент орали друг на друга что было мочи. Вот она и услышала… Она все слышала!

– Да, но вы так и не сказали мне, что именно крикнула подруга вам вслед?

– Всего одну фразу: «Там ее не было…» – Хинч помолчала. – Понимаете? Мы действовали методом исключения, и в нашем списке осталось только три женщины: миссис Светтенхэм, миссис Истербрук и Джулия Симмонс. Значит, одной из трех там не было… Ее не было в гостиной, потому что она проскользнула в другую дверь и очутилась в холле.

– Ага, – откликнулась мисс Марпл, – понимаю.

– Убийца одна из этих трех. Кто – я пока не знаю, но обязательно выясню!

– Простите за назойливость, но она… я имею в виду мисс Мергатройд, она сказала именно так?

– Как – так?

– Ах, дорогая, как бы это получше объяснить?… Вы сказали: «Там ее не было», сделав ударение на первом слове. Но понимаете, эту фразу можно произнести тремя разными способами. Можно сказать: «Ее там не было». Тогда имеется в виду какой-то определенный человек. Или: «Ее не было там». Так говорят, подтверждая ранее возникшие подозрения. А можно сказать так, как вы сейчас: «Там ее не было». Очень ясно, с ударением – если я не ослышалась – на слове «там».

– Не знаю, – покачала головой мисс Хинчклифф. – Не помню… Да и как я могу припомнить? По-моему… ну да, точно, она сказала: «Там ее не было». Но вообще-то не знаю. А что, это важно?

– Да, – задумчиво промолвила мисс Марпл. – Я думаю, да. Конечно, это неявное указание, но все-таки указание. Пожалуй, порядок слов в данном случае имеет значение. И немаловажное!

Глава 20

Мисс Марпл исчезла

К своему неудовольствию, почтальон в тот день получил указание отнести почту в Чиппинг-Клеорн не только утром, но и в конце рабочего дня. Без десяти пять он принес в «Литтл– Пэддокс» целых три конверта. Один, адресованный Филиппе Хаймес, был надписан детским почерком, два других предназначались для мисс Блэклок. Она распечатала их, когда они с Филиппой пили чай. Из-за проливного дождя Филиппа окончила работу раньше обычного: оранжерею пришлось закрыть, а других дел для нее в «Дайас-Холле» не нашлось.

Мисс Блэклок вскрыла первый конверт. В нем оказался счет за починку котла на кухне. Она сердито хмыкнула:

– Цены у Даймонда запредельные… просто фантастика! Хотя у всех остальных, наверное, не ниже.

Затем она взялась за другое письмо, написанное незнакомым почерком:

В первый раз мисс Блэклок прочла письмо с неподдельным и простодушным удивлением, но, когда начала читать во второй, лицо ее помрачнело. Она подняла глаза на Филиппу, которая улыбалась, читая каракули сынишки.

– Ты не в курсе, Джулия и Патрик уже вернулись домой?

Филиппа оторвалась от письма:

– Да, они пришли сразу же вслед за мной и пошли наверх переодеться. Бедняги промокли до нитки.

– Не будешь ли ты так добра пригласить их сюда?

– Да, конечно. Сейчас позову.

– Погоди минутку. Вот, прочти.

Мисс Блэклок протянула Филиппе странное послание. Филиппа нахмурилась:

– Ничего не понимаю!

– Я тоже. А пора бы понять. Позови Патрика и Джулию.

Филиппа крикнула, стоя внизу лестницы:

– Патрик! Джулия! Мисс Блэклок хочет с вами поговорить.

Патрик сбежал вниз и вошел в комнату.

– Не уходи, Филиппа, – попросила мисс Блэклок.

– Привет, тетя Летти! – весело улыбнулся Патрик. – Вы меня звали?

– Да. Ты объяснишь мне, что это все означает?

Патрик прочел письмо, и на лице его появилось почти комическое смятение.

– О черт, я же хотел послать ей телеграмму! Ну и осел!

– Насколько я понимаю, письмо прислала твоя сестра Джулия?

– Д-да…

– Тогда позволь поинтересоваться, – мрачно промолвила мисс Блэклок, – кто та юная особа, которую ты привез сюда, выдав за свою сестру и мою родственницу Джулию Симмонс?

– М-м… Понимаете, тетя Летти… дело в том, что… я вам сейчас все объясню! Конечно, зря мы это затеяли… но мы просто хотели пошутить. Если позволите, я вам сейчас все объясню!

– Да-да, изволь. Итак, кто эта юная особа?

– Вскоре после демобилизации я познакомился с ней на вечеринке. Мы разговорились. Я сказал, что собираюсь к вам, и мы… Ну, в общем, мы подумали, что будет здорово, если я возьму ее с собой… Понимаете, Джулия, настоящая Джулия, бредила театром, а мама даже слышать не желала о том, что ее дочь станет актрисой. С ней семь припадков из-за этого случилось. Ну вот, а тут Джулии как раз подвернулась возможность поступить в хорошую труппу, точно не помню где, кажется в Перте, и она решила попытать счастья… Но ей не хотелось волновать маму. Она считала, что пусть мама лучше думает, что ее Джулия живет у вас и, как примерная девочка, учится на фармацевта.

– И все-таки мне хотелось выяснить имя твоей подруги.

В этот момент в комнату с холодным, отчужденным видом вошла Джулия. Патрик с облегчением посмотрел на нее:

– Нас вывели на чистую воду!

Джулия подняла брови. Потом невозмутимо уселась в кресло.

– Ладно, вывели так вывели. Значит, так суждено. Вы очень на меня сердитесь? – Джулия всматривалась в лицо мисс Блэклок с каким-то холодным, даже ледяным любопытством. – Я бы, на вашем месте, рвала и метала.

– Кто вы такая?

Джулия вздохнула:

– Пожалуй, настал момент внести ясность. Я половинка от Пипа и Эммы. Точнее, имя, данное мне при крещении, – Эмма Джоселин Стэмфордис. Однако мой отец вскоре переменил фамилию. Если не ошибаюсь, он стал Де Курси… Они с мамой разошлись через три года после нашего рождения. Каждый из них зажил своей жизнью. Нас они разделили. Я досталась отцу. Родителем он был никудышным, хотя человеком – весьма обаятельным. Мне пришлось провести несколько затворнических лет в школе при монастыре, когда отец сидел без денег или готовил очередную аферу. Обычно он, не скупясь, платил за мое обучение в первом семестре, а потом пропадал на год или даже на два, оставив меня на попечение монахинь. В перерывах между этим мы с ним чудесно проводили время, вращаясь в разношерстном обществе. Война разлучила нас окончательно. Я понятия не имею, где он сейчас и что с ним. Во время войны у меня было довольно много приключений. Какое-то время я даже участвовала во французском Сопротивлении. Это было потрясающе! Ну, а в конце концов я поселилась в Лондоне и задумалась о своем будущем. Я знала, что брат моей матери, с которым она вдрызг разругалась, умер, оставив большое наследство. Я прочла завещание, надеясь, что и мне кое-что перепало. Но в завещании об этом не говорилось. Вернее, прямо не говорилось. Я разузнала что могла о дядиной вдове. Судя по всему, ей недолго осталось жить, она держалась только на лекарствах и медленно угасала. Честно говоря, вы показались мне самым подходящим вариантом. Вы должны были получить по наследству огромное состояние, а тратить его, насколько мне удалось выяснить, было особо не на кого. Буду искренней до конца. Я решила попробовать подружиться с вами, войти в доверие. Ведь после смерти дяди Рэнделла столько воды утекло… Во время бури, пронесшейся над Европой, мы с отцом потеряли наши сбережения. Вот я и подумала, что, может, вы пожалеете сиротку, которая осталась одна-одинешенька на белом свете, и назначите ей скромный пенсион.