Мой сын маг, стр. 62
Глава 20
— Ну-ну, не надо, перестань. — Мэт склонился к Каллио, пытаясь того утешить.
Коротышка отшатнулся от его протянутой руки, крича:
— Ну и пусть! Пусть! Да, я воришка, просто воришка! Я с малолетства ворую, с тех пор, как научился разрезать кошельки! А я разве виноват, что я такой, какой есть? Разве я виноват, что меня ловили за руку всякий раз, когда я пытался стянуть что-нибудь посерьезнее?
— Тебя ловили? — нахмурился Рамон. — Но в средние века за кражу отрубали руку! Как же так вышло, что у тебя обе на месте?
— Ну, это... — смущенно проговорил Каллио. — Может, из меня вор и так себе, зато я умею быстро улепетывать, если что. — Слезы его мигом высохли, он улыбнулся. — Дайте, я вам кое-что расскажу! Как-то раз я зашел за спину одному стражнику... Я ведь маленький — никто и не заметил! А то еще был случай одного вели вешать, а как повесили, я в толпе затерялся... А еще... смотрю, в каталажке — решетка в окне. Я потянул — а она на меня падает. Я еще потянул... уж — как другие-то выли, кто в каталажке сидел. Я-то махонький — и вылез в окно, а они не сумели! Ну а когда стражники явились поглядеть, чего это так все разорались, меня уж и след простыл!
— Увлекательно, — отметил Мэт и испытующе уставился на Каллио. — Небось напеваешь себе под нос, когда проделываешь подобные штуки?
Каллио в изумлении вытаращил глаза.
— А ты откуда знаешь? Ну да, напеваю тихонечко — только мне и слыхать.
Ну, понятно, так, что было слышно только ему, но при этом, сам того не сознавая, этот воришка призывал себе в подмогу некие силы. У Мэта родилось подозрение, что Каллио — на самом деле волшебник с ограниченной, но очень большой силой.
— А ты не пробовал петь, когда воровал?
Каллио выпучил глаза.
— Когда воровал? Да меня бы тогда в два счета приметили! Ясное дело, нет!
Ну, естественно, а когда удираешь — почему бы не петь! В буквальном смысле слова «под защитой тени». Мэт решил пока не заострять внимание Каллио на столь странном противоречии — до тех пор, пока сам точно не удостоверится, на что способен этот жулик. Зачем зарождать в его душе несбыточные надежды? В особенности если Каллио собирается грабить честных жителей.
Ну а как насчет нечестных жителей? Об этом Мэт решил подумать на досуге, но скорее всего Каллио побоится обворовывать других жуликов. Мэт обменялся взглядом с отцом и понял, что тот тоже догадался о необыкновенном таланте мелкого воришки.
Каллио заметил, как переглянулись Мэнтрелы. Он нахмурился, страх его исчез. Он мрачно стрелял глазами то в одного, то в другого.
— Чего такое-то? Вы что-то про меня вызнали, чего я сам не знаю? Что такое делается, а?
— Война, — протянул Мэт. — Мавры могут в любую секунду перевалить через холмы.
— Ой, только не надо меня запугивать!
— Почему и не попугать, если это может спасти тебя? Смотри, не ошибись, Каллио! Мавры изловят тебя и не только отберут все твое добро, они и тебя заберут! Продадут тебя в рабство!
— А я сбегу! — браво ответствовал Каллио, но здорово побледнел.
— Может, и сбежишь, — не стал спорить Мэт. — Но опять станешь нищим. И что тогда тебе толку от этих вещей?
— Нет, не уговаривайте меня бросить столько добра! — взвыл бедный воришка. — Это все, что у меня есть, все, что когда-либо было в жизни! Ни одна женщина не хотела меня, потому что я был нищий и не мог заработать денег для нее! Ни жены, ни детей, ни своего дома! И друзей у меня не было — все думали, что я слишком хилый, что меня не за что уважать! Впервые в жизни у меня хоть что-то появилось, хоть что-то вообще!
Мэту стало ужасно жаль беднягу. И Рамону тоже.
Он сочувственно проговорил:
— Но если тебя поймают, у тебя снова ничего не останется, а чем больше ты набираешь добра, тем медленнее идешь.
— Вот-вот, — подтвердил Мэт. — А поймают непременно — раньше или позже.
Тележка, нагруженная всяким хламом, не стоит ни твоих рук, ни тем более — твоей жизни.
— А ты думаешь, я этого не знаю? — взвизгнул Каллио. — Да если бы мне случилось отыскать какие-нибудь дорогие камешки или золото, я бы мигом все это повыкидывал! Но я ничегошеньки такого не сыскал, ничегошеньки! Ни камешков, ни монет, ни побрякушек! Эти вредные свиньи все с собой уволокли! Я не нашел ничего ценного, ничего! Так не лишайте меня хотя бы этой малости!
— Чем больше ты наберешь, тем скорее тебя ограбит какой-нибудь вор посолиднее, а может — и целая шайка, — пытался урезонить воришку Мэт.
— Не надо, только не это! — в отчаянии вскричал Каллио. — Знаю, так и будет! Эти здоровенные засранцы! Сволочи гадские! Они у меня все отберут, как только увидят, что у меня что-то есть! Они и раньше меня грабили! Но не могу, не могу же я вот так взять и бросить все это! Неужто вы хотите, чтобы я. все это бросил, только чтоб никто у меня это не отнял? Толку-то от этого?
— Я не предлагаю тебе бросить все, — ответил Мэт. — И к тому же это не навсегда — на время.
Каллио вытаращил глаза.
— Чего-чего? Это как это? Как это так — на время? А вдруг мне чего понадобится?
— Понадобится — возьмешь, только не сразу.
Мэту больше всего хотелось избавить маленького воришку от беды, в которую его могла втянуть его тяжкая ноша. Рамон, уловив мысль сына, кивнул.
— Ты можешь где-нибудь спрятать это добро. Ты разве никогда не слыхал о спрятанных сокровищах?
— Спрятать? — прищурился Каллио. — Ну... это можно бы... только... прячут-то самые что ни на есть настоящие сокровища... ну там золотишко, камешки и все такое...
— Но ведь ты только что сам сказал — найди ты что-нибудь в этом городе, тебе не нужно было бы волочить-с собой всю повозку! — терпеливо возразил Мэт.
— Ну это да, только я сказал так из-за того, что золото и камешки можно с собой нести — они легкие, не то что повозка!
— Ну а как ты думаешь, почему люди прятали свои сокровища? — поинтересовался Рамон. Мэт кивнул:
— Ага, почему? Потому что они направлялись в такие края, где полным-полно разбойников, способных их оградить, — или потому, что начиналась война.
Каллио с вытаращенными глазами оглядел окрестности.
— Хотите сказать, что горожане могли где-нибудь закопать свои вещички и денежки?
— Сомневаюсь, — покачал головой Мэт.
Рамон усмехнулся:
— Вряд ли тут у кого-то имелись большие ценности — разве что только у богатых купцов. Почти уверен — эти наняли отряды охраны, чтобы уберечь свои драгоценности по пути на север, к королю.
— Верно, — согласился Мэт. — Тут драгоценностей не сыщешь. Если только сам не припрячешь.
— Я? Закопать все это? Но как же мне без этого всего быть? — растерянно простонал Каллио, однако, глядя на повозку, уже что-то прикидывал.
— Ты же будешь знать, где все это спрятано, и сможешь вернуться, когда свору... я хотел сказать, раздобудешь лошадей, и тогда вместо тебя повозку потащат они.
Мэт на самом деле ни на йоту не верил в то, что Каллио отважится украсть хоть что-то размером с лошадь.
— Ну а вдруг я позабуду, где все это спрятал? — не унимался Каллио.
— Карту нарисуй, — предложил ему Рамон. — Нет, три карты — добра у тебя слишком много, чтобы спрятать все в одном месте.
— Но дерево! Перины! Они же сгниют!
— Ты же ненадолго все это закопаешь, — продолжал уговаривать Каллио Мэт.
Он и в самом деле надеялся, что военный конфликт будет улажен за считанные месяцы.
— Ну и потом... это же Ламанча! — нашелся Рамон. — Тут почва сухая, воды мало.
— Дождики бывают, — продолжал упрямиться Каллио. — Не то чтобы очень часто, но бывают.
Мэт пожал плечами:
— Ну так уложи в яму доски, а другими накрой добро. Вот и сохранишь свой клад от сырости.
— А что, может, и получится... — протянул Каллио и оценивающе оглядел повозку.
— Конечно, получится! — воскликнул Мэт. — А потом, как только снова набьешь тележку добром, можешь снова закапывать.
— Точно, точно! — Глаза Каллио загорелись, затем он, немного подумав, обернулся к Мэту: