Песнь о Нибелунгах, стр. 27

Песнь о Нибелунгах - i_002.png

Авентюра XXVIII

О том, как бургунды прибыли к гуннам

Был Хильдебрандом Бернским [281] о вормсцах извещён
Его питомец Дитрих, и стал невесел он,
Услышав, с чем явился к нему старик-вассал,
Но всё ж приветливо принять бургундов приказал.
Распорядился Вольфхарт, чтоб подали коней,
И в поле Дитрих отбыл с толпой богатырей:
Спешил свои услуги он предложить гостям,
А рейнцы между тем шатры уже разбили там.
Когда увидел Хаген, кто подъезжает к ним,
Почтительно промолвил он королям своим:
«Я вас прошу подняться и выйти, господа.
Должны мы с честью встретить тех, кто к нам спешит сюда.
То края Амелунгов [282] могучие сыны,
Чьи души благородства и мужества полны.
Ведёт их Дитрих Бернский — я с ним давно знаком.
Не след гнушаться дружбою с подобным смельчаком».
Как долг гостеприимства и вежливость велят,
На землю спрыгнул Дитрих, за ним — его отряд,
И устремились бернцы к палаткам пришлецов,
На все лады приветствуя приезжих удальцов.
С тяжёлым сердцем Дитрих трём королям предстал:
Выходит, понапрасну надежду он питал,
Что Рюдегер сумеет бургундов остеречь.
И к детям Уты обратил герой такую речь:
«Привет вам, Гунтер, Гернот и Гизельхер младой,
Вам, Хаген, шпильман Фолькер и Данкварт удалой!
Но помните, что Зигфрид Кримхильдой не забыт.
О нибелунге доблестном досель она скорбит».
Воскликнул Хаген гордо: «Что нам её кручина!
Немало лет промчалось со дня его кончины.
О том, кто не воскреснет, к чему скорбеть без толку?
Пусть лучше любит Этцеля, чем плакать втихомолку».
«Пусть, — молвил Дитрих Бернский, — спит Зигфрид вечным сном.
Но речь, державный Гунтер, веду я не о нём.
Покуда дни Кримхильды ещё не сочтены,
Щит нибелунгов, [283] жизнь свою вы поберечь должны».
«Как мне ещё беречься? — король в ответ ему. —
Не вправе был не верить я зятю своему,
Когда меня просили прибыть на торжество
Два шпильмана от имени Кримхильды и его».
Шепнул тут государю владетель Тронье снова:
«Король, не остаётся вам выхода иного,
Как Дитриха с друзьями тайком уговорить
Намеренья Кримхильды нам по-дружески раскрыть».
Последовали тотчас совету короли
И Дитриха из Берна в сторонку отвели.
«Великодушный Дитрих, поведай без прикрас,
Что королева думает затеять против нас».
«Что вам ещё поведать? — сказал правитель Берна. —
Одно лишь о Кримхильде я знаю достоверно:
С зарёй встаёт и молит она в слезах творца,
Чтоб он воздал за Зигфрида, могучего бойца».
«Ничем тут не поможешь, пусть плачет весь свой век, —
Воскликнул шпильман Фолькер, отважный человек. —
Мы ж ко двору поедем, а там посмотрим сами,
Как обойтись и поступить решили гунны с нами».
И ко двору бесстрашно бургунды поскакали,
А гунны жадных взоров с приезжих не спускали
И Хагена старались меж ними угадать.
Его всем людям Этцеля хотелось увидать.
Давно владений гуннских достигла весть о том,
Что Зигфрид Нидерландский сражён его копьём,
Хоть силой муж Кримхильды всех в мире затмевал.
Вот отчего о Хагене здесь каждый толковал.
Хорош собой был витязь — осанист, длинноног,
В плечах косая сажень, да и в груди широк.
Лицом и взглядом грозным внушал он людям страх,
И серебрилась седина уже в его кудрях.
Отвёл покои Этцель для знатных пришлецов.
Однако в зал отдельный слуг и простых бойцов
Кримхильда поместила, желая брату зла,
И там вся челядь вормсская истреблена была.
Определён был Данкварт в начальники над ней.
Ему державный Гунтер велел беречь людей
И присмотреть, чтоб было всё нужное у них.
На совесть порадел герой о ратниках своих.
Неласково с гостями хозяйка обошлась.
С одним лишь Гизельхером Кримхильда обнялась,
А с прочими не стала здороваться совсем.
Заметив это, подвязал потуже Хаген шлем.
Владетель Тронье бросил: «Такой приём холодный
Обиду и тревогу вселит в кого угодно.
Встречают здесь учтиво не каждого из нас.
Как видно, мы отправились сюда не в добрый час».
Ответила Кримхильда: «Учтив с гостями тот,
Кому доставить радость способен их приход.
А с чем таким из Вормса явились вы ко мне, [284]
Чтоб рада вас принять была я у себя в стране?»
С усмешкой молвил Хаген: «Когда б я знал заране,
Что за гостеприимство вы требуете дани,
Поверьте, согласился б я по миру пойти,
Чтоб только вам, владычица, подарок привезти».
«Тут речь не о подарке — прошу я своего.
Что с кладом нибелунгов? Где скрыли вы его?
По праву им владела я в прошлые года.
Его-то и велел сам бог вам привезти сюда».
«Неужто вы забыли, что много лет назад
По воле государей увёз я этот клад
И бросил в воды Рейна, и он пошёл на дно.
Ему до Страшного суда лежать там суждено». [285]
На это королева такой ответ дала:
«О нём всё это время я много слёз лила.
Он мне подарен мужем, а значит — мнила я —
Вы привезти хоть часть его должны в мои края».
«Пусть чёрт вам клады возит, — сказал владетель Тронье.
Уже и без того я нагружен крепкой бронью,
Щитом, мечом и шлемом, [286] хоть из родной страны
Мной не в подарок вам они сюда привезены».
Кримхильда нибелунгов предупредила тут:
«У нас оружье гости при входе в зал сдают,
И я на сохраненье от вас его приму».
На это Хаген возразил: «Вовек не быть тому.
Да разве допущу я, чтоб на виду у всех —
Хозяйка надрывалась, таская мой доспех?
Учил меня родитель беречь прекрасных дам.
Носить своё оружие и впредь я буду сам».
Промолвила Кримхильда: «Я предана опять.
Доспехи не желают мой брат и Хаген снять.
Предостерёг, наверно, их некий доброхот.
Коль я проведаю, кто он, его кончина ждёт».
Побагровев от гнева, ответил Дитрих ей:
«И Хагена лихого, и знатных королей
Предостерёг по дружбе я и никто иной.
Попробуй, ведьма злобная, расправиться со мной».
Хоть стало от обиды у ней темно в глазах,
Кримхильда промолчала — внушал ей Дитрих страх
И отошла подальше от недругов своих,
Окинув на прощание свирепым взглядом их.
Тут за руки друг друга два славных мужа взяли.
Один из них был Хаген, другого Дитрих звали.
С бургундом витязь бернский повёл такую речь:
«Мне очень жаль, что дали вы сюда себя завлечь.
С Кримхильдой не случайно повздорить вам пришлось». —
«Посмотрим мы, что будет», — ему ответил гость.
Покамест шёл меж ними учтивый разговор,
Державный Этцель обратил на чужеземца взор. [287]
Спросил он приближённых: «А как зовётся тот,
С кем Дитрих наш беседу по-дружески ведёт?
Высокий ум и душу всё обличает в нём.
Наверно, он на свет рождён был доблестным отцом».
Один из слуг Кримхильды сказал: «Мой господин,
Он — уроженец Тронье и Альдриана сын.
Вид у него учтивый, зато суровый нрав,
И убедитесь вы ещё, насколько был я прав».
«Как я могу увидеть, суров он или нет?» —
Недоуменно молвил король ему в ответ.
Ведь он ещё не ведал намерений жены,
Не знал, что ею родичи на смерть обречены.
«Я помню Альдриана — служил мне верно он
И в рыцари был мною за храбрость посвящён.
Охотно с ним делился я золотом своим,
И незабвенной Хельхою он тоже был любим.
Потом прислал он сына в заложники ко мне,
И с Вальтером Испанским [288] тот жил у нас в стране.
Когда же Хаген вырос, он был отпущен мной,
А Вальтер с Хильдегундою бежал в свой край родной». [289]
О прошлом вспомнил Этцель и убедился снова,
Что видит пред собою соратника былого.
Достойно гуннам Хаген в дни юности служил,
Зато немало их в бою под старость уложил.
вернуться

281

Хильдебранд Бернский — воспитатель и оруженосец короля Дитриха.

Дитрих… стал невесел… — он подозревал о замысле Кримхильды.

вернуться

282

Амелунги. — Дитрих принадлежал к роду Амелунгов, или Амалов, остготской династии.

вернуться

283

Щит нибелунгов — защита, опора бургундов; выше (строфа 1526) так назван Хаген.

вернуться

284

А с чем таким из Вормса явились вы ко мне… — Кримхильда имеет в виду клад нибелунгов. См. строфу 1741. Она до самого конца упорно домогается его возвращения (строфа 2367 след.).

вернуться

285

Ему до Страшного суда лежать там суждено. — Это заявление Хагена не вполне согласуется со строфой 1137, где сказано о намерении бургундов впоследствии воспользоваться утопленным ими кладом.

вернуться

286

…я нагружен… // Щитом, мечом и шлемом… — Кримхильда не могла не знать, что меч, которым вооружен Хаген, — это Бальмунг, снятый им с мёртвого Зигфрида, — Хаген не только грозит ей, но и издевается над нею. Ср. строфу 1746.

вернуться

287

Державный Этцель обратил на чужеземца взор. — Следовательно, пререкания между Кримхильдой и Хагеном происходят в присутствии Этцеля, которому ещё не представили гостей. В ярости королева забыла все придворные обычаи и нарушила этикет. И в дальнейшем Этцель, в разительном противоречии со своим официальным положением, играет роль скорее статиста, чем активно действующего лица.

вернуться

288

Вальтер Испанский — один из героев средневековых немецких эпических поэм Вальтер Испанский (или Аквитанский, т. е. вестготский, так как в эпоху переселения народов вестготское королевство занимало территорию нынешней Испании и Южной Франции, именовавшейся тогда Аквитанией) в юности живёт при дворе Этцеля в качестве заложника вместе с франкским королевичем Хагеном и бургундской королевной Хильдегундой. Хаген бежит на родину. Вальтер с Хильдегундой следуют его примеру и попадают в землю франков, король которых Гунтер с 12 воинами нападает на беглецов у Васкенштайна (т. е. в Вогезском лесу). Хаген, не желая драться с другом, садится в стороне на щит в знак своих мирных намерений.

вернуться

289

И с Вальтером Испанским тот жил у нас в стране. // Когда же Хаген вырос, он был отпущен мной, // А Вальтер с Хильдегундою бежал в свой край родной. — Указания на эпизоды из «Вальтария». Небезынтересно напомнить о некоторых эпизодах этого эпического произведения, так как они перекликаются — иногда по контрасту — с мотивами второй части «Песни о нибелунгах». Аквитанец Вальтер, франк Хаген и бургундка Хильдегунда живут заложниками при дворе Аттилы, но, несмотря на его благоволение, совершают побег на родину, причем Вальтер захватывает с собой сокровища Аттилы. Во франкских пределах на них нападает король Гунтер, который хочет отнять эти богатства. Хаген, подданный Гунтера, тем не менее не участвует в бою, — ведь он друг Вальтера. Но после того, как Вальтер умерщвляет его племянника, Хаген вступает в сражение. В последнем вооруженном столкновении участвуют все трое — Хаген, Вальтер и Гунтер, и, жестоко изранив друг друга, достигают в конце концов примирения. Вальтер вступает в брак с Хильдегундой и после кончины своего отца занимает престол Аквитании (Южной Галлии, входившей в ту пору в состав Вестготской Испании). В «Песни о нибелунгах» Хаген и Гунтер — не франки, а бургунды, хотя и в ней, как в «Вальтарии», Хаген — вассал Гунтера. Колебания между верностью господину и дружбой — мотив, который разрабатывается в «Песни о нибелунгах» в эпизоде с Рюдегером (авентюра XXXVII). В обоих произведениях казна — источник раздора. Наконец, территории, на которых развертывается действие «Вальтария», примерно те же, что и место действия второй части «Песни о нибелунгах». Хаген, по словам Этцеля, был им отпущен на родину. В «Вальтарии» он бежал из страны гуннов, но в таком случае вряд ли теперь он мог бы быть гостем Этцеля. Между прочим, в «Вальтарии» встречается термин nebulones, буквально «туманные люди», который здесь применен к франкам. Иногда его сближают с термином «нибелунги», сканд. niflungar (hniflungar).