Джим Пуговка и машинист Лукас (пер. Кореневой), стр. 13

При этом на самом-то деле он пальцем о палец не ударил, чтобы хотя бы попытаться спасти принцессу. Просто он умирал от зависти. Понятно, что ему не хватало смелости отправиться самому в драконий город и спасти принцессу. Но если тебе, верховному бонзе Пи Па По, такое дело не по плечу, то нечего мешать, по крайней мере, тем, кто готов совершить сей достославный подвиг. Но бонза как раз собирался заняться именно этим — во что бы то ни стало ему нужно было расстроить планы своих противников.

— Я им покажу, где раки зимуют, — злорадствовал бонза. — Вот возьму и арестую их как иностранных шпионов и велю посадить в темницу. Будут у меня знать. Только бы император ни о чем не прослышал, а то несдобровать мне.

Приняв коварное решение, верховный бонза велел позвать к себе начальника императорской стражи, каковой и не замедлил предстать пред ясны очи министра.

Вытянувшись в струнку, начальник стражи, как положено, поприветствовал верховного бонзу, подняв кверху свою огромную кривую саблю. Надо сказать, что главный стражник был здоровенным верзилой с довольно мрачной физиономией, покрытой многочисленными шрамами. Однако при всей его свирепой наружности законченным злодеем его нельзя было назвать, просто он был немножко туповат.

Единственное, что он умел делать, — подчиняться. Получая тот или иной приказ от бонзы, он честно выполнял его, нисколько не задумываясь над тем, что и зачем он делает. Так его приучили, и он к этому давно привык.

— Начальник стражи, — обратился к нему верховный бонза, — приказываю вам доставить ко мне двух чужеземцев, что стоят у ворот дворца. Но никому ни слова, понятно?!

— Так точно, — ответил начальник стражи, отдал честь и пошел за охраной, чтобы выполнить полученный приказ.

Глава десятая, в которой Лукас и Джим попадают в беду

Цирк из Медландии как раз закончил очередное выступление, и вся площадь гремела от рукоплесканий.

— Ну вот, — сказал Лукас, — самое время спокойно позавтракать. Денег у нас теперь достаточно.

— А теперь небольшой антракт, — объявил он, обращаясь к публике.

Но в это самое время эбеновые ворота дворца распахнулись, и тридцать стражников колонной спустились по лестнице. Все они были в одинаковой форме, на голове — островерхие шлемы, в руках — огромные изогнутые сабли.

Зрители притихли и в страхе расступились перед ними. Тридцать стражников, чеканя шаг, подошли к Лукасу и Джиму. Когда они окружили друзей плотным кольцом, начальник подошел к Лукасу и сказал грубым лающим голосом:

— Я прошу вас, достопочтенные чужеземцы, без промедления следовать за мной во дворец, если вы не имеете ничего против.

— Очень даже имеем, — возразил Лукас, — мы как раз собирались позавтракать, вы не слишком-то торопились, а теперь мы сами заняты.

Главный стражник состроил довольно страшную рожу, которая должна была означать, что он вежливо улыбается, и пролаял:

— Я прибыл по высочайшему указу, и мне поручено доставить вас во дворец. Приказ есть приказ. Прошу вас следовать за мной.

— Еще чего, — решительно отверг это предложение Лукас и выпустил несколько кудрявых клубов дыма. — И вообще, кто вы такой?

— Я начальник императорской стражи, — прохрипел верзила и отсалютовал своей саблей.

— Вас что, послал китайский император? — допытывался Лукас.

— Не совсем, — уклончиво ответил начальник стражи, нас послал верховный бонза, господин Пи Па По.

— Ну что, — спросил Лукас, решив сначала посоветоваться с Джимом, — позавтракаем или сразу пойдем к этому Пи Па Пе?

— Не знаю даже, — ответил Джим, которому все это не слишком нравилось.

— Ладно, сказал Лукас, — не будем такими невежливыми, как он сам, нехорошо заставлять себя ждать. Пойдем, Джим!

Стража препроводила друзей во дворец. Они поднялись по девяноста девяти ступенькам и вошли в эбеновые ворота, которые за ними с шумом захлопнулись.

Теперь они очутились в каком-то длиннющем коридоре с высоченными потолками. Толстые колонны из зеленого нефрита подпирали чудесный потолок из переливчатого перламутра. Повсюду висели прекрасные занавеси из красного бархата и дорогого цветастого шелка. От этого коридора отходили в разные стороны другие коридоры. Лукас и Джим успели заметить, что в каждом из них полным-полно дверей. Казалось, что кругом сплошные двери, потому что от каждого коридора ответвлялось еще несколько коридоров и так далее и так далее до бесконечности.

— Это, достопочтенные чужеземцы, — объяснил начальник каким-то сдавленным голосом, — императорская канцелярия. И если вы соблаговолите последовать за мной, я провожу вас к верховному бонзе, господину Пи Па По.

— Собственно говоря, нам нужен император, а не господин Пи Па По, — пробурчал Лукас.

— Высокочтимый господин Пи Па По непременно проводит вас к его величеству императору, — постарался успокоить друзей начальник, состроивший в этот момент очень вежливую гримасу.

Идти пришлось довольно долго, так как нужно было миновать тысячи переходов, коридоров, коридорчиков, прежде чем добраться наконец до заветной двери.

— Здесь, — с благоговейным почтением выдохнул начальник.

Лукас без лишних церемоний постучался в дверь, и друзья, оставив стражу караулить вход, вошли в комнату, где они увидели трех толстых-претолстых бонз, сидевших на высоких стульях. У того, что сидел в центре, стул был выше других. Кроме того, он отличался богатой одеждой, расшитой золотом. Это и был господин Пи Па По. Все трое держали в руках шелковые веера, которыми они усердно обмахивались. Перед каждым бонзой сидел на полу писец с тушью, кисточкой и бумагой — в Китае ведь пишут кисточками.

— Доброе утро, господа, — приветливо поздоровался Лукас и слегка приподнял фуражку. — Вы верховный бонза, господин Пи Па По? Мы хотели бы попасть на прием к императору.

— Доброе утро, — с улыбкой ответил им верховный бонза. — К императору вы попадете немножко позже.

— Может быть, попадете, — вкрадчиво добавил второй бонза и покосился на верховного.

— Не исключено, что и так, — послышался голос третьего бонзы. И все трое переглянулись и принялись согласно кивать головами, а писцы, состроив подобострастные улыбки, принялись усердно записывать глубокомысленные изречения владык, дабы увековечить их бессмертные мысли для потомков.

— Позвольте для начала задать вам несколько вопросов, — сказал верховный бонза. — Кто вы такие?

— И откуда вы, собственно говоря, пришли? — поинтересовался второй бонза.

— И что вам здесь нужно? — полюбопытствовал третий.

— Я Лукас, машинист паровоза, а это мой друг — Джим Пуговка, — представился Лукас. — Мы прибыли из Медландии и хотим попасть к китайскому императору, чтобы сообщить ему о нашем решении освободить его дочь Ли Ши.

— Весьма похвальное решение! — с улыбкой произнес верховный бонза. — Но так может всякий заявить.

— У вас есть доказательства? — спросил второй бонза.

— Или разрешение? — добавил третий. И снова писцы подобострастно захихикали и увековечили для потомков речи владык, а те все обмахивались веерами и улыбались друг другу, без передышки кивая головами.

— Послушайте-ка, любезнейшие, — сказал Лукас, сдвинув на затылок свою фуражку и вынув трубку изо рта. — Чего вы от нас, собственно говоря, хотите? Что вы тут из себя строите, пыжитесь, как индюки? Думаю, императору не очень-то понравится, когда он узнает, что вы тут себе позволяете.

— Надеемся, — возразил верховный бонза с гнусной улыбкой, — что этого-то он как раз никогда и не Узнает.

— Без нас, достопочтенные чужеземцы, вам ни за что не попасть к императору, — добавил второй бонза, самодовольно ухмыляясь.

— И мы допустим вас к нему только после того, как допросим по всем правилам, — заключил третий бонза.

И снова министры закивали головами, приветливо улыбаясь друг другу, и снова писцы, подобострастно хихикая, тщательно записали их речи.