Двойной расчет, стр. 27
— Тебя зовет мама…
Внезапное появление Леа прервало поток размышлений: Анжела и не заметила, как девочка вошла на кухню и теперь удивленно смотрит на тетку большими зелеными глазами.
— Мама просит, чтобы ты поднялась наверх, — повторяет она.
— Уже иду, моя блошка.
Анжела встает и поднимается наверх, в спальню Люси. Ив переодел брюки, Макс тоже готов к выходу. Малыш кидается в объятия тети, которая со смехом раскрывает руки пошире.
— Привет, малыш. Ты сегодня как прекрасный принц!
— Вот, посмотри все, что лежит на кровати, и, если что понравится, возьми себе, — предлагает Люси. — Здесь есть приличные вещи, они могут тебе подойти.
— Я возьму все, — объявляет Анжела, даже не взглянув на кучу одежды, лежащую на кровати.
— Как хочешь! Тогда кладем все в сумки и пошли.
Несколько мгновений спустя они все спускаются вниз, и, пока Люси надевает на детей курточки, Ив помогает Анжеле снести вниз две огромные сумки с одеждой жены.
— Ты придешь к нам завтра с утра? — спрашивает Люси у сестры.
— Конечно! Воскресенье без вас — это не воскресенье! И потом… Я хочу сообщить вам нечто важное.
Ив и Люси, как по команде, поворачиваются к ней.
— Да? А… можно узнать, о чем речь? — спрашивает Люси, удивленно глядя на сестру.
Анжела вздыхает, она колеблется…
— Я не знаю, удобно ли сейчас…
— В чем дело? — настаивает Ив.
— Ну… Скажем… Так. Я хотела вам сообщить одну вещь… как-нибудь помягче, хотя мое решение окончательно. Да вы все равно узнаете, раньше или позже…
Она молчит, лицо ее серьезно, немного печально, она явно не знает, с чего начать. Все замерли в ожидании новости, которую так трудно произнести.
— Не заставляй себя просить, — не выдерживает Люси.
Анжела поднимает голову и глядит прямо в раздраженное лицо сестры. Взгляд ее умиротворен, она произносит спокойным голосом:
— Я возвращаюсь жить в Париж.
Новость производит эффект разорвавшейся бомбы. Потрясенная Леа отвечает на сказанное всхлипами, выдающими всю глубину ее разочарования. Тем временем Ив и Люси продолжают молчать, не сводя глаз с Анжелы, все еще надеясь, что она шутит. Однако становится ясно, что Анжела серьезна как никогда.
— Как это ты возвращаешься жить в Париж? — восклицает Люси, переварив наконец услышанное. — Тебе здесь не нравится?
— Дело не в этом… Кроме всего прочего, когда я говорю о Париже, то это условно. Точнее сказать, мне необходимо на какое-то время вернуться на исходные позиции: вернуться в свою комнату в мансарде, вновь обрести друзей, мои обычные дела… Я никогда не говорила, что намерена остаться здесь навсегда и… В конце концов это совсем недалеко, я буду часто приезжать. Возможно даже, каждые две недели проводить здесь уик-энд, присутствовать на семейных торжествах…
Люси по-прежнему не сводит с Анжелы глаз, при этом вид у нее такой, будто она только что пережила катастрофу. Ив реагирует на происшедшее гораздо более спокойно, и это обстоятельство ранит Анжелу больнее всего.
— Я тебя понимаю, Анжела… — произносит он. — Спасибо уже за то, что ты столько времени провела здесь, с нами… Наверное, тебе и правда хочется вернуться к своей привычной жизни… И потом, нам самим тоже ничто не мешает иногда ездить в Париж, чтобы тебя проведать!
— Но почему ты хочешь уехать? — снова повторяет Люси, которая никак не хочет примириться с ситуацией. — Ведь нам же хорошо вместе, разве нет? Я… Это первый раз в жизни, когда я так привязалась к кому-то… Ты очень нужна мне!
— Я тоже, Люси, — серьезно отвечает Анжела. — Но пойми: у тебя есть муж, дети, родители, у тебя есть все… А мне очень не хватает того, что составляло мою жизнь до знакомства с тобой. Все это необходимо мне, это часть моей жизни, моего счастья. Здесь я тоже счастлива, но чего-то все же не хватает. Мне не хватает Джереми, не хватает моих привычек, вечеров с друзьями… И моя привычная жизнь не помешает нам часто видеться.
— Я не хочу, чтобы ты уезжала! — кричит Леа обиженным тоном.
Макс, видимо, только что понял причину всеобщего смятения.
— Ты уезжаешь, тетя? — спрашивает он у Анжелы, подняв к ней свои большие удивленные глаза.
Анжела присаживается на корточки перед малышом.
— Да, мое солнышко, я уеду, но недалеко. И буду часто приезжать, чтобы поиграть с тобой, обещаю!
Макс согласно качает головой, но в его глазах сквозит недоверие: чутье подсказывает ребенку, что его предают.
— Не смотри на меня так, — умоляет Анжела, прижимая мальчика к себе. — Клянусь, мы увидимся очень скоро и будем видеться чаще, чем ты думаешь. Ты веришь мне?
Ребенок снова качает головой, но личико его сохраняет прежнее горестное выражение.
— А когда ты уезжаешь? — спрашивает Люси все тем же убитым голосом.
— В понедельник.
— В понедельник? Уже послезавтра?
Анжела подтверждает легким кивком головы. Это как удар дубиной: Люси садится на ступеньку, чтобы собраться с мыслями.
— Послушай, Люси, не надо так драматизировать! — ворчит Ив, слегка раздраженный столь острой реакцией жены. — Это же не конец света!
— Я не думала, что ты так отреагируешь… — заметила Анжела, не скрывая своего удивления. — Если бы я знала, я… Я, наверное, предупредила бы вас заранее.
— Когда ты решила? — шепчет Люси, все еще не в силах успокоиться.
— Ну… подумываю об этом уже, наверное, с месяц, но окончательное решение приняла на прошлой неделе.
— И не сможешь задержаться хотя бы на пару недель, пока я привыкну к этой ситуации?
Ив начинает терять терпение.
— Люси! Тебе не кажется, что ты перебарщиваешь?
— А что это изменит? — возражает Анжела тоном бесконечного сожаления.
Она подходит к сестре и садится рядом с ней на ступеньку.
— Нет никаких причин, чтобы так расстраиваться. К тому же это ничего не изменит, ты же понимаешь. Мы будем часто созваниваться… Кроме того, я попросила Миранду оставить за мной комнату, если будет такая возможность. Так что без проблем смогу приехать и провести здесь несколько дней.
— Ну мы идем, наконец? — восклицает Ив, которому уже надоела эта сцена.
Не говоря ни слова, Люси с сожалением поднимается и надевает на Макса кепочку.
— Завтра твои родители будут здесь? — осведомляется Анжела, имея в виду традиционный воскресный семейный обед.
— Это неотвратимо! — опережая Люси, отвечает Ив. — У Жака и Мирей постоянный абонемент, и отменить представление невозможно, — добавляет он, не скрывая своей иронии.
— А тебе не кажется, что в этом и состоит смысл семейных обедов? — парирует Люси, бросив на мужа мрачный взгляд.
Леа прыгает от радости:
— Завтра придут дедушка и бабушка?
— Как всегда, дорогая, — подтверждает отец, принимая смиренный вид. — Все готовы? Тогда пошли!
— Надо будет сообщить им мою новость, — тихо произносит Анжела.
И исподтишка бросает взгляд на Ива: «Наберемся терпения, любовь моя, — думает она. — Скоро тебе не придется терпеть эти скучные воскресенья. Я тебе обещаю!»
29
Июньское солнце окрашивает непритязательный пейзаж вдоль шоссе на Ватерлоо в праздничные тона, несмотря на прохладный ветер, который напоминает, что вы в Бельгии, куда лето пробивает себе дорогу с трудом. По обе стороны дороги высятся рекламные щиты. Хозяева кафе выносят на открытый воздух столики для любителей барбекю. Местные политики вышли на улицы, они улыбаются и пожимают руки избирателям — на подходе региональные выборы. Машина семьи Жилло сворачивает с основного шоссе на Сен-Жиль, а затем берет направление в сторону улицы Москвы, где на маленькой площади на радость детворе крутится карусель. В воздухе пахнет гамбургерами и жареными колбасками, а динамики, развешанные на всех перекрестках, услаждают слух отдыхающих сладкими мелодиями шлягеров полувековой давности.
Ив и Люси неторопливо прогуливаются, приветствуя знакомых, перекидываясь с ними парой слов, дабы поддерживать добрососедские отношения. Пользуясь случаем, Анжела осваивается в среде знакомых своей сестры, одновременно завязывая собственные знакомства. Всю информацию она сначала складирует в мозгу, а по возвращении домой скрупулезно переносит ее в записную книжку. Двигаясь к поставленной цели, она считает, что нужно сосредоточиться на тех вопросах, которые необходимо урегулировать в первую очередь.