Король-Воитель, стр. 44

Когда ускакал последний посыльный, в палатку проскользнул мрачный как туча Кутулу. Я не сразу узнал его и даже взялся было за меч, поскольку на нем было обмундирование армии противника.

– Я пришел через армию Тенедоса из лагеря миротворцев, – с места в карьер начал он. – Там положение еще хуже, чем я предполагал.

– Это относится не только к ним, – отозвался я, по тянувшись за бутылкой, чтобы налить ему вина.

Но он покачал головой и налил себе в бокал воды из моего кувшина.

– Индор убит во время атаки противника, – сказал он. – Трерис взял на себя командование его крылом, оставив за собой также и командование всей армией.

– Какие у него планы?

– Я не думаю, что они у него вообще есть, по крайней мере если судить по тому, что я видел, – ответил Кутулу. – Вероятно, укрепляет фронт там, где он сейчас оказался, и молится. Они там мечутся, охваченные паникой, и полностью утратили последние остатки здравого смысла.

– Я знаю, что ты не тактик, – сказал я, – хотя подозреваю, что и в этом отношении ты лучше большинства тех офицеров, которыми я располагаю. Как ты считаешь, сможем ли мы продержаться достаточно долго для того, чтобы я смог пробиться и поддержать его?

Кутулу задумчиво поскреб пальцами заросший щетиной подбородок.

– Возможно. Но только если на это потребуется не слишком много времени. Миротворцы все поголовно скулят, что никто не может бороться против магии, тем более императорской, и я не думаю…

Снаружи взвыл ветер, и шатер затрясся. Я сразу сообразил, что это очередное колдовство, и мы выскочили наружу.

Над расположением императорских войск поднялось пламя, заклубилась туча дыма, а из нее поднялась огромная человеческая фигура. Это был Тенедос; он был одет в боевые доспехи и держал в руке волшебную палочку.

– Солдаты Нумантии, – прогремел его голос. – Сегодня мы сошлись в бою, и я одержал победу. Вы храбро сражались, но вам нет смысла продолжать сопротивление. Я призываю вас, моих законных подданных, сдаться. Прекратите борьбу, или я буду вынужден призвать ужасных демонов, которые растерзают вас. Бросьте оружие. Если кто-нибудь, солдат или офицер, попытается остановить вас, прикончите его. А потом идите без оружия в мой лагерь. Я как ваш император обещаю, что никому – ни мятежникам, ни хранителям мира – ничего не грозит.

Если вы сейчас сдадитесь, то для каждого из вас найдется достойное место в моей армии. Вы понесли уже достаточно серьезные потери, а впереди предстоят большие сражения, в которых мне потребуются усилия всех моих подданных, когда мы должны будем обрушить сокрушительный удар на засевших в Никее предателей, называющих себя Советниками и ежедневно кланяющихся майсирцам.

Идите ко мне, мои подданные. Возвратитесь к своему императору. Я призываю вас исполнить свой долг, как подобает доблестным нумантийцам! Идите, или приготовьтесь к самому ужасному наказанию, какое я только смогу для вас найти!

Он воздел к небу свою волшебную палочку, и я услышал, как по всей позиции пронесся стон отчаяния.

Фантом заколебался, на мгновение исчез, и, когда Тенедос вновь появился, его руки были скрещены на груди. Затем изображение вновь расплылось, снова возникло, и Тенедос опять заговорил. Если интонации его речи и отличались от тех, которые звучали мгновение назад, то вряд ли это смог бы заметить кто-нибудь еще, кроме меня самого и, возможно, Кутулу.

– Идите ко мне, – продолжал греметь голос. – Ибо вы знаете, что я предложу вам. Смерть. Жалкую смерть для каждого из вас, такую же, какую нашли ваши братья и отцы в Майсире. Присоединяйтесь к моей армии, чтобы я мог до конца разрушить Нумантию и предать ее огню, отчаянию и…

Фигура умолкла на полуслове и исчезла.

– Ирису, должно быть, сейчас от восторга пляшет на собственной шляпе, – воскликнул я. – Я и не предполагал, что Синаит способна сделать нечто подобное!

Кутулу молча помотал головой.

– Собери всех надзирателей за дисциплиной, – при казал я. – Отправь их в войска, и пускай они задерживают каждого, кто попытается сдаться. Будь беспощаден… Мы не можем позволить себе терять людей. – Он отсалютовал и исчез во тьме.

– Пойдем, Свальбард, – крикнул я, вернувшись в шатер. – Отправимся на Правый фланг и посмотрим, удастся ли нам устроить большую кутерьму.

Вошла Синаит, дышавшая так, словно только что пробежала несколько миль, и шлепнулась в кресло. Затем она подняла на меня глаза:

– Ну как?

– Клянусь богами, производит впечатление, – сказал я.

– Я и сама удивилась, – призналась она, чуть заметно улыбнувшись. – Но как вы считаете, это может помочь?

– Это не повредит. Но вы можете сделать еще кое-что: сотворить заклинания против паники и наколдовать еще что-нибудь, что помогло бы успокоить солдат. У Тенедоса есть преимущество, и я должен попытаться еще до рассвета отобрать его у него.

Остаток ночи тянулся бесконечно; отовсюду доносились крики и отголоски стычек. Когда на востоке появились первые проблески зари, я сделал все, что мог, для того чтобы начать наступление двумя эшелонами, и собрал отовсюду людей, чтобы поддержать атаку. Не знаю, многие ли последовали призыву Тенедоса – возможно, десять тысяч, а возможно, и все пятьдесят. В этой отчаянной обстановке никому не приходило в голову проводить перекличку.

Но Тенедос ударил первым. Его войска двинулись вперед, сначала войдя клином в разрыв между миротворцами и моей армией и расширив его. Затем последовала короткая атака против хранителей мира, и ее оказалось достаточно для того, чтобы заставить их отступить еще дальше на северо-восток. А потом главные силы обрушились на нас.

Мы пытались держаться, контратаковать, но тщетно, и нас медленно, но неотвратимо оттесняли. У Тенедоса было слишком много опытных солдат, и моим воинам, при всем их желании сражаться и умереть, не уступая противнику ни пяди, просто-напросто не хватало умения, чтобы противостоять императорской армии.

Весь день мы отходили, то и дело восстанавливая боевой порядок, а на нас обрушивались все новые удары. Мы не были разбиты – во всяком случае, окончательно, но были вынуждены отступать.

Разведчики докладывали – впрочем, я и сам хорошо знал об этом, – что до реки Латаны оставалось меньше дневного перехода.

Было похоже, что если нам не удастся потеснить Тенедоса, то восстание мятежников обречено.

В ЛОВУШКЕ

Я решил прибегнуть к военной хитрости: произвести ложную атаку Левым флангом, нанести сильный удар Правым и отбросить армию Тенедоса достаточно далеко, для того чтобы получить возможность ускользнуть на север, в направлении Никеи. Позднее мы могли бы воссоединиться с миротворцами и продолжить наступление.

Но этот план не удался.

Все шло как нельзя лучше вплоть до самого последнего дня. Я поставил командовать Правым флангом Чьюваша, одного из моих лучших новых домициусов, в прошлом полкового проводника прославленного Куррамского полка Легкой Пехоты, и находился рядом с ним, чтобы быть уверенным в том, что никто, кроме меня, не допустит никакой ошибки. К командующему Левым крылом, опытному капитану по имени Лекк, я послал гонца, который должен был сообщить о точном времени начала наступления. Этот человек исчез точно так же, как и тот гонец, которого я накануне отправил к Трерису. К великому сожалению, я узнал об этом, когда было слишком поздно, и действовал исходя из уверенности в том, что все идет по плану.

Я попросил Синаит и ее волшебников устроить грозу, чтобы скрыть наши передвижения. Гроза началась точно по графику, за три часа до рассвета, с оглушительными раскатами грома, порывами ветра, но дождя почти не было, так как нам было крайне важно сохранить дороги сухими.

Но гроза становилась все сильнее, а затем на нас обрушился проливной дождь. Я выругался, решив, что Синаит утратила контроль над своим заклинанием, но тут мои разведчики доложили, что армия Тенедоса перешла в наступление!

Он каким-то образом узнал о наших планах и напал первым. Мои передовые части, продолжая сохранять боевой порядок, начали подаваться назад. Я послал Лекку приказ отступать к Латане, не ввязываясь в сражение, а сам сосредоточился на грозившей катастрофой обстановке на Правом фланге.