Момо (другой перевод) (с илл.), стр. 39

Момо испугалась, но все же через какое-то время подошла к воротам, чтобы позвонить или постучать. Она хотела еще раз попросить, чтобы ей разрешили играть со всеми, неважно во что. Но едва она шагнула к ним, как застыла от ужаса. Прямо перед ней возник серый господин.

— Бесполезно! — сказал он и языком передвинул во рту сигару. — Не пытайся даже! Не в наших интересах пускать тебя туда.

— Почему? — спросила Момо. Она опять ощутила тот пронизывающий, леденящий холод.

— Потому что у нас относительно тебя другие намерения, — объяснил серый господин и выпустил кольцо дыма, которое обвилось вокруг шеи Момо и даже не собиралось исчезать.

Мимо проходили люди, но все они очень спешили.

Момо показывала пальцем на серого господина, пытаясь позвать на помощь, но не могла выдавить ни звука.

— Перестань! — Господин засмеялся невеселым пепельно-серым смехом. — Ты по-прежнему плохо нас знаешь! Ты еще не поняла, как мы могущественны? Мы забрали у тебя всех твоих друзей. Никто тебе больше не поможет. И с тобой мы можем сделать все, что захотим. Но мы пока жалеем тебя, как видишь.

— Почему? — опять обессиленно выдавила Момо.

— Мы хотим, чтобы ты оказала нам небольшую услугу, — ответил серый господин, — если ты будешь послушной, то сможешь многое получить для себя — и, прежде всего, для своих друзей. Ты хочешь этого?

— Да, — прошептала Момо.

Серый господин тускло улыбнулся.

— Тогда встретимся сегодня в полночь и поговорим.

Момо кивнула. Но господин уже исчез. Только дым от его сигары еще висел в воздухе. Где им встретиться, он не сказал.

Глава 17

Большой страх и еще большее мужество

Момо боялась возвращаться в старый амфитеатр. Конечно же серый господин, который предложил ей встретиться в полночь, придет туда.

И при мысли, что она будет там совсем одна, ее колотил озноб.

Нет, она совсем не хотела больше видеться с ним ни там, ни где-либо еще. То, что его предложение ничего хорошего ни ей, ни ее друзьям не сулило, было более чем ясно.

Но где она могла бы спрятаться от него?

Ей казалось, что самое надежное место в людской толпе. Правда, она видела, что никто не обратил внимания ни на нее, ни на серого господина, когда они столкнулись у ворот «детского депо», но если серый господин действительно попытается что-то с ней сделать и она позовет на помощь, то люди, наверное, спасут ее. Кроме того, успокаивала себя Момо, она находится в центре плотного человеческого потока, где ее особенно трудно отыскать.

Остаток дня и весь вечер до поздней ночи Момо пробегала среди людей по самым оживленным улицам и площадям, пока не вернулась на то же место, откуда начался ее путь. Она проследовала по гигантскому кругу и второй, и третий раз. Она просто позволяла толпе вовлекать себя в вечно спешащий поток.

Но ведь за целый день она даже не присела, и постепенно ее ноги начали гудеть от усталости. Уже совсем стемнело, а Момо все шагала, полусонная, дальше, дальше, дальше… «Хоть бы минутку отдохнуть, — подумала она наконец, — только самую чуточку — и тогда я опять стану внимательнее».

На обочине улицы, у тротуара, как раз притулилась маленькая торговая трехколесная тележка, на которой лежали пустые мешки, какие-то подушки и прочее тряпье. Момо забралась на нее, там оказалось мягко и очень удобно. Она вытянула уставшие ноги, а потом накрыла их своей юбкой. Ах, как было хорошо! Она облегченно вздохнула, прижалась к какому-то мешку, и сама не заметила, как от изнеможения заснула.

Запутанные сны пришли к ней.

Она видела старого Беппо, который балансировал на канате со своей метлой над темной пропастью, причем второго конца каната вроде бы и не было. «Где же второй конец? — слышала она его многократно повторяющийся вопрос. — Я не могу найти второй конец!»

И канат на самом деле казался бесконечно длинным. Потом он вообще потерялся и невозможно было разглядеть его в темноте.

Момо очень хотелось помочь ему, но она не могла ни подступиться, ни обратить внимание Беппо на себя. Он находился слишком высоко и далеко от нее.

Потом она увидела Гиги, который вытягивал изо рта бесконечную бумажную ленту и отрывал ее. Гиги стоял уже на вершине из бумажных лент. И Момо казалось, что он с мольбой смотрит на нее, словно ему не хватает воздуха, потому что она не приходит к нему на помощь.

Она пыталась добраться до него, но ее ноги запутывались в бумажных лентах. И чем активнее она старалась освободиться, тем сильнее увязала в них.

Дальше ей приснились дети, плоские, как игральные карты. И в каждой карте в правильном порядке были пробиты перфорации — маленькие круглые дырочки. Они перемешивались, потом снова выкладывались в ряд и опять в них выбивались отверстия, уже в другом порядке. Дети-карточки громко плакали, но их в очередной раз тасовали, и они с треском и грохотом падали друг на друга. «Стойте! — пыталась кричать Момо. — Остановитесь!» Но шум заглушал ее тихий голос. Он становился все сильнее и сильнее до тех пор, пока она, наконец, не проснулась.

В первую секунду она не могла понять, где находится. Вокруг было совсем темно!

Но потом она вспомнила, как забралась на тележку, которая теперь катилась вперед, приводимая в движение ревущим мотором.

Момо вытерла щеки, мокрые от слез. Где она теперь?

Тележка, наверное, ехала уже давно, а она ничего не заметила и теперь находилась в той части города, где по ночам улицы были совершенно пустынны и, казалось, вымирали. Вокруг не было ни души, в высоких домах — ни огонька.

Тележка катилась не очень быстро, и Момо, даже не успев подумать, спрыгнула на дорогу. Она хотела попасть обратно, туда, где много людей, где оживленно и где можно спрятаться от серых господ. Но тут она вспомнила о своих снах и застыла на месте.

Шум удаляющейся тележки постепенно растворился в темных улицах, и стало тихо.

Момо больше не желала скрываться. Она бежала в надежде спасти себя. Все это время она думала только о себе, о своей безопасности, о собственном страхе! А ведь в беду попали ее друзья! И если хоть кто-то вообще мог им помочь, так это только она. Если существует какой-то шанс убедить серых господ освободить ее друзей — она должна воспользоваться им, хотя бы попытаться.

Обдумав все это, она неожиданно отметила в себе какое-то странное изменение. Прежнее безмерное чувство страха и беспомощности стало перерастать в нечто совсем противоположное. Она ощутила такое мужество и уверенность, словно никакая сила в мире не могла ей навредить, более того, ей сделалась безразлична собственная участь.

Теперь она сама хотела встретиться с серыми господами. Найти их любой ценой. «Мне нужно немедленно вернуться к амфитеатру, — сказала она себе, — может, еще не поздно и он ждет меня там».

Но легче решить, чем сделать. Она не знала, где находится, и ни в малейшей степени не представляла, в какую сторону двигаться. И тогда она побежала наобум.

Она мчалась все дальше и дальше сквозь темноту пустынных улиц. А поскольку она была босиком, то совсем не слышала топота собственных ног. Каждый раз, сворачивая на новом перекрестке, она надеялась обнаружить нечто, что укажет ей нужное направление: какой-нибудь знак, который она видела раньше. Но ничего такого ей не встречалось. И спросить было не у кого — за все время она встретила только одно живое существо — худую грязную собаку, которая рылась в мусоре в поиске еды и, поджав хвост, удрала при ее приближении.

В конце концов Момо попала на огромную пустую площадь. Она не относилась к тем роскошным площадям, на которых стоят подстриженные деревья и бьют фонтаны, а просто являла собой ничем не заполненное место. Только по краям ее, в темноте, на фоне ночного неба, поднимались силуэты высоких домов. Момо решила пересечь ее. Когда она дошла до середины, начали бить башенные часы. Они прозвонили много раз, так что, наверное, наступила полночь. Если серый господин ждет ее у амфитеатра, подумала Момо, она уже никак не успеет к назначенному времени. И он, не дождавшись, уйдет. И такой возможности помочь друзьям, наверное, больше никогда не будет, никогда!