Борьба за огонь (илл. В. Добровольского), стр. 12

Гав, в свою очередь, метнул копье, но тигрица отскочила в сторону, и снаряд не задел ее. Настала очередь Нао. Он выждал, пока тигрица не приблизилась на двадцать локтей, и только тогда с силой метнул копье. Оно впилось в шею зверя, но не остановило его.

Тигрица ураганом накинулась на людей. Гав покатился по земле, получив удар когтистой лапы в грудь. Но тяжелая палица Нао описала в воздухе круг и с размаху перебила хищнику лапу. Тигрица завыла от боли и поджала сломанную лапу. В это время Нам кинул в нее дротик. Быстро обернувшись к нему, тигрица сильным ударом свалила его на землю и, встав на задние лапы, хотела подмять под себя Нао. Чудовищная пасть обдала лицо воина жарким зловонным дыханием; острый коготь содрал у него кожу с плеча… Палица снова мелькнула в воздухе, и снова зверь жалобно завыл от нестерпимой боли. Нао перебил ему вторую лапу.

Тигрица, потеряв равновесие, зашаталась, палица Нао не давала ей ни секунды отдыха и беспощадно долбила по спине, по голове, по лапам, покамест зверь не свалился. Нао легко мог тут же добить тигрицу, если бы его не тревожили раны спутников. Гав успел подняться на ноги; грудь его была обагрена кровью, хлеставшей из трех рваных ран. Нам лежал неподвижно. Хотя раны его казались легкими, у него болели грудь и поясница, и он не мог подняться с места. Он едва нашел в себе силы чуть слышным голосом отвечать на вопросы.

— Может ли Гав дойти до реки? — опросил Нао.

— Гав дойдет до реки, — ответил молодой воин.

Нао опустился на траву и прижал ухо к земле. Затем, поднявшись, долго нюхал воздух. Ничто не выдавало близости пещерного льва… Нао поднял Нама на руки и понес его к реке. На берегу он помог Гаву напиться, утолил свою жажду и напоил Нама, пригоршнями вливая ему воду в рот. Затем он направился обратно к убежищу, прижимая к груди Нама и поддерживая шатавшегося Гава.

Уламры не умели лечить раны. Они просто прикрывали пораженные места листьями ароматических растений, руководствуясь в выборе этих растений скорее животным, чем человеческим инстинктом.

Нао снова вышел из убежища за мятными и ивовыми листьями и, спрессовав их в плотную массу, приложил к груди Гава. Кровь чуть сочилась теперь из его ран, и ничто не давало повода предполагать, что они опасны для жизни. Нам очнулся oт забытья, однако, вое еще не мог пошевелить ни рукой, ни ногой.

Нао сказал своим спутникам:

— Сын Тополя и сын Сайги мужественно сражались… Уламры узнают, что Нам и Гав — храбрецы!

Щеки юношей зарделись от похвалы вождя. — Нет воина сильнее Нао! — слабым голосом воскрикнул Нам. — Пещерный лев еще далеко… — продолжал сын Леопарда. — Нао пойдет на охоту.

Проходя мимо тигрицы, Нао остановился. Она была жива, и глаза ее блестели ярче, чем обычно. Раны на боках и спине были легкими, но перебитые лапы должны были срастись нескоро. Тигрица пристально следила за каждым движением уламра. Нао крикнул;

— У тигрицы перебиты обе лапы! Теперь она слабей волчицы! Тигрица ответила ему глухим ворчаньем, исполненным страха и злобы. Она попыталась приподняться. Тогда Нао, подняв палицу, крикнул:

— Нао может убить тигрицу, если захочет. Но тигрица не в силах причинить вреда Нао!

Послышался какой-то неясный шум. Нао пригнулся к земле и пополз в высокой траве. Это бежало стадо ланей, преследуемое еще не видимыми собаками, лай которых доносился издалека. Почуяв запах тигрицы и Нао, лани метнулись к реке, но дротик Нао просвистел в воздухе, и одна лань, раненная в бок, свалилась в реку.

Нао быстро подплыл к ней и, вытащив из воды, прикончил ударом палицы. Затем, взвалив добычу на плечо, бегом возвратился в убежище — он чуял приближение опасности… Действительно, не успел он вползти в убежище, как пещерный лев появился на опушке леса.

Глава шестая

БЕГСТВО

Шесть дней прошло после битвы уламров с тигрицей. Раны Гава зарубцевались, но молодой воин, потерявший много крови, еще не восстановил сил. Нам почти оправился, но ходил еще с большим трудом.

Пещерному льву приходилось теперь в поисках дичи уходить с каждым разом все дальше и дальше от убежища уламров, так как окрестные животные уже все знали о его соседстве. Прокормление беспомощной тигрицы было нелегкой задачей, и часто оба хищника голодали.

Тигрица также выздоравливала; она ползала уже по саванне, волоча больные лапы. Но она не внушала теперь никакого страха уламрам, Нао не убивал ее потому, что забота о ее прокормлении изнуряла пещерного льва и заставляла дольше рыскать по саванне.

Человек и побежденный им зверь начинали привыкать друг к другу. Вначале при воспоминании о своем поражении тигрица рычала от злобы и страха. Слыша человеческий голос, столь не похожий на голоса других животных, она поднимала голову и угрожающе раскрывала пасть, вооруженную страшными клыками.

Нао говорил:

— Чего стоят теперь когти тигрицы? Нао может раздробить ей череп палицей или проткнуть брюхо копьем. Тигрица так же слаба перед Нао, как лань или сайга.

Тигрица привыкла к звукам человеческой речи, к виду оружия. И хотя она помнила еще страшные удары палицей, нанесенные этим страшным существом, ходящим на задних лапах, она перестала бояться его.

В природу зверей заложена способность верить в неизменность часто повторяющихся явлений: Нао часто вращал палицей над головой тигрицы, не ударяя ее, и в конце концов она привыкла к виду вращающейся палицы и не думала об ударах, которые та может нанести.

С другой стороны, тигрица оценила мощь человека и, уважая в нем опасного врага, перестала смотреть на него, как на добычу. Она привыкла к его присутствию. Да и сам Нао с течением времени стал находить удовольствие в созерцании живой тигрицы — это зрелище постоянно напоминало ему об одержанной победе.

Однажды, во время отсутствия льва, Гав поплелся вслед за Нао к реке. Утолив жажду, они отнесли Наму воду в пустой скорлупе.

Тигрица, страдавшая от жажды, также ползком добралась до берега. Но она не могла напиться воды, потому что берег реки был крутой.

Нао и Гав расхохотались.

Сын Леопарда воскликнул:

— Даже гиена теперь сильнее тигрицы!..

И, наполнив водой скорлупу, он со смехом подставил ее тигрице. Та тихо взвизгнула и быстро вылакала воду. Это так понравилось уламрам, что Нао принес ей еще одну скорлупу.

Глядя, как она жадно опорожняет ее, он с насмешкой закричал:

— Тигрица разучилась пить воду из реки!

Ему нравилась власть, приобретенная над страшным хищником.

Только на восьмой день Нам и Гав оправились настолько, что могли ходить, и сын Леопарда назначил побег на следующую ночь.

Багровый сумеречный свет долго озарял низко нависшие над землей тяжелые тучи. Воздух был сырой и влажный. Туман окутывал деревья и камыши. Желтые листья падали на землю с легким шумом, напоминавшим стрекотание насекомых. Из чащи леса доносился тоскливый вой голодных зверей.

Все последнее время пещерный лев проявлял признаки беспокойства. Он вздрагивал во сне, часто просыпался — его преследовало видение удобного логовища. Нао, пристально следивший за ним, подумал, что этой ночью, отправляясь на охоту, лев будет искать себе логовище, и, следовательно, долго пробудет в отсутствии. Воспользовавшись этим, уламры смогут спокойно переправиться на другой берег реки; влажный туман будет способствовать их бегству, поглощая запах следов и скрывая их от глаз.

Вскоре после наступления сумерек хищник стал рыскать по саванне. Сначала он обследовал ближайшие окрестности и, только убедившись, что здесь нет никакой дичи, углубился в лес.

Нао был в затруднении: запахи влажных растений поглощали запах хищника, а шум моросящего дождика заглушал звук его шагов.