На запад (ЛП), стр. 36

Я уставился на Кэт, ожидая, что она скажет. Но опасаясь своих слез, она молчала. Наверное, ей больше нечего мне сказать.

— Знаю, сейчас ты мне не доверяешь, и я тебя не виню. — Потянувшись через стол, я попытался взять её за руку, но она её убрала. — Но, Кэт, я тебя люблю. Честное слово, я глупо и сильно в тебя влюбился. Не имеет значения, какие ещё ужасные вещи я раскопаю в своём прошлом, мои чувства никогда не изменятся.

Кэт подалась вперёд, но вместо того, чтобы взять мою протянутую руку, она обернула пальцы вокруг чёрной ручки ножа.

— Ты закончил? — спросила она низким, но решительным голосом.

Я покачал головой и оставил свою руку на столе, тем самым показывая ей, что не боюсь. Может, с моей стороны глупо отдавать свою жизнь в её руки, когда она так зла, но я делал так раньше и смог добиться её доверия и любви. Поэтому я надеялся, что в этот раз будет так же.

— Прости меня, — сказал я, спокойно глядя ей в глаза. — Я не горжусь тем, кем был до того, как приехал на Аляску, но я не сожалею ни о чём с того самого момента, как ты меня нашла. — Я повернул руку и коснулся её пальцев, с удивлением обнаружив, что они дрожат. Мои глаза метнулись к лицу Кэт, и я заметил бурю эмоций в её глазах, прежде чем она успела их подавить.

— Твои вещи там, — сказала она, указывая на коричневый пластиковый мешок, забитый моей одеждой.

Я встал, схватил свои вещи и направился к двери. Но жалея, что не смогу поцеловать её, прежде чем исчезнуть из её жизни, я повернулся обратно к Кэт.

— Я поступлю правильно, Кэт. Я оставлю тебя в покое, что, наверное, должен был сделать с самого начала, — сказал я, пересекая комнату. Схватив её за запястья, я притянул её к себе, отбрасывая нож в сторону. — Но сначала мне нужно побыть эгоистом. Если я больше никогда тебя не увижу, то хочу оставить тебе обо мне последнее воспоминание. — Я прижал к себе её оцепеневшее тело. Обняв Кэт за спину, я уткнулся лицом в её шею, последний раз вдыхая её запах и пробуя вкус её кожи. Пробежался пальцами вверх по её спине к шее, провёл рукой по её волосам, зажав несколько прядей в кулаке, и, наконец, прижался к её губам. Я целовал, облизывал и покусывал их до тех пор, пока она не смягчилась и не впустила меня. Я целовал её словно в первый и последний раз, надеясь, что этого мне будет достаточно, одновременно понимая, что мне всегда будет мало.

Я не мог отодрать от неё рук, не мог разомкнуть наших губ. Я держал её в своих объятиях, упивался её вкусом до тех пор, пока она не отстранилась. Слёзы свободно струились по её лицу, в то время как она толкнула меня в грудь. Её голос был охрипшим, когда она произнесла:

— Прощай, Люк.

Эти слова не казались горькими или злыми, как я того ожидал. Но они сделали наше прощание только сложнее.

— Я люблю тебя, Кэт, — сказал я в последний раз и ушёл.

КЭТ

Я моргнула, глядя в пространство. Мои глаза были сухими и чувствительными от жгучей боли, кожа вокруг них припухла, в горле всё пересохло, в голове стучало — в общем, я разваливалась на части.

Именно это случается, когда влюбляешься, тупица.

Если бы я это знала, то прожила бы всю свою жизнь без любви и прекрасно бы себя чувствовала. И поделом мне, раз я подумала, что он будет чем-то отличаться от других.

Поднимай свою задницу, Кэт. Хватит быть такой слабачкой.

Я оттолкнулась от стола и взяла нож, рассматривая, как на мгновение на его поверхности вспыхнул солнечный луч. Не знаю, почему мне пришло в голову, что открыть дверь с ножом в руке — отличная идея. Просто он первым попался мне под руку. Конечно же, я и не думала как-то его использовать, хоть Вэст этого и заслуживал. Просто мне нужна была защита от его умоляющих глаз и искренних слов.

Когда-то давно я уже смотрела на острый край ножа и думала, как быстро можно прекратить эту боль, но теперь я сильно отличаюсь от той слабой девчонки из средней школы. Я потратила годы на то, чтобы привести свои мысли в порядок, и будь я проклята, если откажусь от жизни из-за небольших сердечных мук и унижения.

Никогда ещё я не желала так принять ванну, как в эту секунду. Мне хотелось скользнуть в обжигающе горячую воду и утопить в ней свои слёзы, но сильнее всего я жаждала смыть со своей кожи все следы Вэста. Однако, вместо этого я взяла недопитую в канун Рождества бутылку вина и плюхнулась на диван, даже не потрудившись взять бокал.

Я ненавидела его, ненавидела за то, что он заставил меня ощутить что-то помимо безразличия, за то, что заставил хотеть чего-то большего, чем просто жизни на Аляске. Ненавидела за то, что он открыл мне на всё это глаза.

— Поехали со мной в Нью-Йорк, — сказал он во время ужина тем вечером, когда всё ещё был моим Вэстом.

Я не знала, что сказать, как ответить, но тепло, разливающееся по моему телу, говорило само за себя.

— Что я буду там делать?

Несколько минут он спокойно жевал, а затем произнёс:

— Ты смогла бы пойти в колледж моды.

Я что-то пробормотала в ответ, какой-то частичкой ощущая, что это не слишком хорошая идея. С нефтяными доходами моего отца из Оклахомы я, безусловно, могла позволить себе колледж в Нью-Йорке, но вопрос в том, хватит ли у меня смелости покинуть свою зону комфорта?

— Я не знаю…

— По крайней мере, подумай об этом, — сказал Вэст, беря меня за руку. — Я хочу разделить с тобой свой дом, свою жизнь, всё.

Именно это негласное обещание — что мы будем вместе, что он станет моей защитой от всего — стало толчком к тому, что я начала раздумывать об отъезде из Айаше.

Но в конце того дня оказалось, что Люк — просто придурок, который использует женщин в своих интересах. Он был ничтожеством, а я — наивной дурой, влюбившейся в такого как он.

И вот я сижу на диване, крепко сжимая в руке бутылку вина. Но не пью. Вместо этого я, уставившись на тёмную бутылку, пытаюсь стерпеть эту невыносимую боль в груди, лелея каждый маленький осколок стекла, впивающийся в меня, и с нетерпением ожидая дня, который исцелит мои раны. В конце концов, кожа на месте шрамов куда плотнее.

Не знаю, сколько времени прошло, прежде чем кто-то постучал в дверь. Я встала, надеясь, что это Люк, и что мне удастся ещё раз выбить из него всё дерьмо.

Но за дверью стояла Фрэнни с сумочкой, перекинутой через плечо, и бумажным пакетом в руке.

— Я принесла тебе картофельного супа, твоего любимого, — сказала она, проходя в дом и быстро оглядывая всё вокруг. — Не думаю, что я была здесь раньше.

— Просто я никого к себе не приглашаю. — Если бы я это сделала, то стала бы самым большим посмешищем города.

Она положила пакет на столешницу и вытащила пластиковый контейнер и ложку.

— Почему?

— Спасибо. — Я взяла суп и сделала маленький глоток, сочтя его небольшим утешением. — Потому что я ненавижу людей. Они меня бесят.

Фрэнни улыбнулась, выражение её лица было открытым и приветливым.

— Но я же тоже человек.

—Да, и тебя я тоже не приглашала, — произнесла я, идя обратно к дивану. Разлив немного супа на ковёр, я крикнула Джози, чтобы она об этом позаботилась. — Так что ты здесь делаешь?

Улыбка Фрэнни дрогнула, но не исчезла.

— Я просто хотела зайти и убедиться, что ты в порядке.

Очень преувеличивая, я показала ей два больших пальца.

— Всё великолепно. Мне всего лишь разбили сердце и унизили перед всем городом. Ещё один обычный вечер из жизни Кэтрин Холлистер.

Фрэнни присела рядом со мной и положила руку мне на плечо. Прежняя Кэт вздрогнула бы от неожиданного физического контакта, но новая я в данный момент была слишком далека от этих переживаний.

— Здесь нечего стыдиться, — сказала она. — Все на твоей стороне.

— А? Что? — спросила я, отводя пластиковую ложку ото рта.

— После того, как вы ушли, все так разозлились из-за того, что Неважно-как-его-зовут играл с твоим сердцем, — сказала Фрэнни. — Ох уж эти мальчики большого города, думающие, что могут приехать и играть с нашими женщинами, — сказала девушка, имитируя голос Дейла Хокланда.