Король-Демон, стр. 41

Что касается армии, отзывы о ней в изучаемых мною материалах были весьма противоречивы. Майсирское войско численностью вдвое превосходит наше. Однако это еще не повод для беспокойства. Большинство воинских частей не могут покинуть места своей дислокации, так как они поддерживают порядок в областях или защищают границы. По преданию, в далеком прошлом Майсир был завоеван государствами, лежащими к востоку и западу от него, до сих пор не известными Нумантии; поэтому майсирцы до смерти боятся новых нашествий.

Конница и гвардия, элитные части, набираются из дворян, но их мало, и используются они преимущественно для парадов. Пехотой командуют некомпетентные офицеры, относящиеся к простым солдатам как к быдлу. Малограмотные и необразованные, эти офицеры не знают другой тактики, кроме как массированная атака в лоб. В сражении майсирцы или сражаются храбро, или обращаются в бегство и сдаются в плен.

Я мысленно отметил это обстоятельство.

Другой загадкой была их боевая магия. Вот уже много десятилетий Майсир не вел крупных войн, так что информация на этот счет носила полулегендарный характер. Но зато с избытком хватало самых жутких преданий, позволявших предположить, что майсирские маги имели власть даже над более могущественными силами, чем те, которыми повелевал император Тенедос.

Между Нумантией и Майсиром есть одно существенное отличие. Мы нанимаем солдат, платя им жалованье, обещая золото, добычу, славу. Майсирская армия набирается по возрастному признаку. Каждый подданный короля обязан прослужить десять полных лет. Однако быть или не быть призванным в армию – каждому конкретному человеку определяется исходя из насущных потребностей короля. Одни отслуживают полный срок, других же отпускают домой после краткой подготовки. Система эта действует весьма неуклюже, что неудивительно вследствие огромных размеров государства, погодных условий, делающих дороги непроходимыми в течение полугода, а также коррупции и вполне объяснимого стремления подданных любыми средствами уклониться от выполнения этой почетной обязанности.

Я также взял это на заметку.

Я читал о городах Майсира, построенных из камня и дерева, пестрых и ярких; об острой майсирской кухне; о шумной музыке; я даже бегло ознакомился с поэзией и легендами.

Мне хотелось отправиться в Майсир, узнать больше об этой загадочной увлекательной стране – но не во главе армии, ибо по мере того, как я читал, у меня в груди росла щемящая тоска Столкновение с Майсиром означало конец Нумантии.

Другой причиной, по которой я бежал к своим книгам и отчетам, была Маран. Что-то в наших отношениях испортилось. Кто был виноват – я, она или мы оба, – я не знал. Мне даже было непонятно, какие задавать вопросы и как. Несколько раз я спрашивал Маран, счастлива ли она, все ли в порядке. Она неизменно отвечала, что довольна жизнью.

Мы спали в одной кровати, по-прежнему бывали интимно близки, но наши тела неистово переплетались между собой, словно пытаясь найти что-то утраченное.

Я заметил, как стала смотреть на меня Маран, особенно когда она считала, что я не обращаю на нее внимания. В ее взгляде не было ни любви, ни нежности, а лишь холодная пристальность, словно она изучала человека, с которым только что познакомилась, и пыталась определить, друг он или враг.

Мне казалось, между мной и любимой женщиной возникла стеклянная стена. Я отчаянно искал ответа, но не находил его.

Зима близилась к концу. Уже наступил последний сезон года, Сезон Туманов. Однажды около полудня в ворота Ирригона въехал отряд всадников. Их было десятеро, и каждый вел в поводу свежую лошадь. Воины были в мундирах землистого цвета и зеленых шляпах, и я сразу узнал в них разведчиков Йонга. Командир отряда, молодой офицер, чье смуглое ястребиное лицо выдавало в нем уроженца Пограничных территорий, представился капитаном Сендракой. Он протянул мне конверт, скрепленный тремя печатями. Я пригласил его пройти в замок и отдохнуть с дороги, но Сендрака покачал головой.

– Нет, господин трибун. Я выполняю приказ, а он гласит, что я должен проследить, чтобы вы немедленно вскрыли конверт.

Такое приказание мог отдать только один человек. Я вскрыл конверт и достал единственный лист бумаги, тотчас же покрывшийся капельками тумана. На нем было написано от руки:

Приезжай немедленно. Т.

Как только я дочитал послание, лист бумаги скрутился и из него пошел дым. Я бросил письмо на мокрую от дождей землю, и оно, вспыхнув, превратилось в ничто.

– Мы по пути оставляли свежих лошадей, сэр. Для того, чтобы вернуться без промедления. Когда вы будете готовы тронуться в...

– Мы будем готовы через час, – вмешалась подошедшая Маран. – Мы возвращаемся в Никею?

– Да, миледи. Но только, баронесса, император ни словом не обмолвился о том...

– Есть какие-либо причины, что помешают супруге трибуна сопровождать своего мужа?

Капитан Сендрака буквально сник под ее взглядом.

– Никак нет, баронесса. По крайней мере... Но мы поедем быстро, и... ну, я не знаю, сможет ли женщина...

Он растерянно умолк.

Я едва не рассмеялся вслух. Молодому капитану придется пересмотреть свои представления о женской выносливости. Обернувшись, я встретился взглядом с Маран. Какое-то мгновение ее глаза оставались холодными и оценивающими, такими, какие я терпеть не мог, затем быстро смягчились.

– Дамастес, можно я поеду с тобой? Пожалуйста!

– Разумеется.

Через тридцать минут мы по приказу императора покинули Ирригон.

Глава 9

ТЕНИ ВО ДВОРЦЕ

Капитан Сендрака предупреждал, что мы поедем быстро, и он ничуть не преувеличивал. Я тешил себя уверенностью, что поддерживал хорошую физическую форму, но мне пришлось в который раз усвоить урок, что к тяготам походной жизни можно привыкнуть, только живя походной жизнью. Моя задница заболела уже через полдня, и чем дальше, тем становилось хуже.

Во время первой остановки, в придорожном постоялом дворе на границе владений Аграмонте, один солдат остался, а его свежего коня взяла Маран.

Разведчики смотрели на мою жену с восхищением. С ее уст не сорвалось ни одной жалобы. Поймав на себе чей-то взгляд, Маран, какой бы усталой, какой бы перепачканной грязью ни была, обязательно отвечала приветливой улыбкой.

Мы ехали в соответствии с порядком движения во время длинных переходов: час лошади бежали рысью, час шли шагом, еще полчаса мы шли пешком, ведя лошадей в поводу, после чего устраивался короткий привал на полчаса, затем цикл начинался сначала. Поскольку мы находились не на территории, занятой врагом, трогались мы за час до рассвета, а останавливались приблизительно час спустя после захода солнца. Приблизительно, потому что, учитывая мое звание, мы заканчивали каждый дневной переход на постоялом дворе, где нас ждала смена лошадей. Все постоялые дворы находились в тихих уединенных местах. Поскольку император не хотел привлекать внимание к моему приезду, мы ужинали в номерах или в отдельном зале, если такой имелся на постоялом дворе.

Во время первой же остановки я увидел на стене трактира листовки, заголовки которых объяснили мне причину такой спешки со стороны императора.

Зверское убийство нумантийских солдат! Майсирцы устроили засаду!

ПОДЛОЕ ПРЕДАТЕЛЬСТВО

НА ПРИГРАНИЧНЫХ ТЕРРИТОРИЯХ!

ОСТАВШИХСЯ В ЖИВЫХ НЕТ!

Двести доблестных всадников из лучшего конного полка безжалостно убиты!

ИМПЕРАТОР ТРЕБУЕТ ОБЪЯСНЕНИЙ!

Королю Байрану направлена резкая нота протеста.

НУМАНТИЯ ТРЕБУЕТ ОТМЩЕНИЯ!

Я пробежал взглядом листовки в поисках подробностей. Но помимо того, о чем трубили заголовки, в листовках почти ничего не было. Лишь в одной по крайней мере сообщалось, что трагедия произошла «неподалеку от города Занте». Мне потребовалось какое-то время, чтобы вспомнить, где находится Занте. Я бы не удивился, если бы трагедия случилась где-нибудь в Кейте или в районе нагорья Урши, где постоянно происходили какие-то стычки. Но Занте находился далеко на западе от Кейта, у самой границы пустынной майсирской провинции Думайят. Чем там занимались наши солдаты?