Настоящая фантастика – 2015 (сборник), стр. 81

Кричали птицы, а над деревней поднимался дым.

– Его звали Готто.

– Готто, – повторил я.

Стало хуже. Что-то терзало меня, желая вырваться, быть произнесённым вслух. Я не виноват? Я не хотел, мне жалко, что так вышло. Не то, всё не то. Я сказал:

– Номуса, мне плохо.

А она ответила:

– Я прощаю тебя.

Тогда я обнял её колени и смог заплакать.

«…Мне всё казалось, они ведут себя странно. Несправедливо, неправильно. Но, может, это мы ведём себя не по-человечески?

Разве нормально жить, как мы с тобой? Что мешало мне хотя бы попытаться понять тебя? Почему я сохранил в сердце самое плохое, самое обидное, даже не сомневаясь, что всё было именно так, как мне казалось тридцать лет назад? Почему не сумел забыть?

Мне сейчас так легко, так хорошо, как никогда не было раньше. Юкка смеётся и плачет. Она говорит, что я вазиму. Психопат. Человек без совести. Возможно ли, чтобы какое-то устаревшее милосердие разрушило всю систему справедливого мира? Ха! Тогда это действительно страшное оружие! Как думаешь? Мне бы хотелось верить. И не только потому, что от этого зависит моя жизнь.

А теперь самое главное. Не знаю, поймёшь ли ты меня, ведь это слово давно исчезло из языка, – как и «спасибо», оно потеряло смысл в нашем лучшем из миров. Но всё-таки…

Прости меня, мама».

Яков Будницкий

Почему овцы не летают

Всем нужна забота.

Добрейшая Нерва деликатно постучалась и, не дожидаясь ответа, вошла. Не поленилась милая женщина, испекла для Гая пирог с кроликом и брокколи. Заметила в углу истоптанный черный костюм, который Гай сорвал с себя, вернувшись из крематория. С мягкой укоризной гостья напомнила Гаю, как важно джентльмену поддерживать порядок в доме, и тут же предложила немедленную помощь.

Разумеется, Гаю не следовало оставаться одному в таком состоянии. Так что уборка, несмотря на поздний час, затянулась. Нерва даже протерла окна специальной синей салфеткой, отметив между прочим, что Тиран курится и, может быть, даже и к лучшему обернулось, что Клавдия оставила их, не дождавшись Прилива.

Первой волной Прилив смоет коттеджи группы «А», в одном из которых жил Гай. Технический комплекс превратится в Убежище: говорят, что эта громадина – единственное здание, уцелевшее со времен Поселения.

Группа «Б» доживет до второй волны, которая обогнет Убежище. К тому времени море на юге вскипит, укрыв паром половину острова.

Эти нюансы изложены в методичке Службы Безопасности, которую Гай изучил в подробностях.

Прогулка по аллее, ведущей от коттеджей к Администрации, не доставляла былого удовольствия. К свежему утреннему воздуху ощутимо примешивался аромат серы – вулкан просыпался.

Хуже дыхания Тирана было сочувствие. Граждане, спешащие на работу, выражали его не только взглядами и грустными улыбками, что можно было бы перетерпеть, но и словами, самое худшее, расспросами и советами.

Утомившись от десятка задушевных бесед, Гай шагал быстро, как мог, разглядывая гравий под ногами, лишь бы не встретиться с кем-нибудь взглядом. Не прошло и минуты, как он с ходу впечатался в мягкое плечо Бифия.

Росту в этом детине было под два метра, и он казался бы мужчиной внушительным, если бы не портила фигуру рыхлая полнота. Гаю нравились в Бифии добрые глаза и невероятная для такого верзилы застенчивость.

Здоровяк обнял Гая, поинтересовался, чуть стесняясь, как тот пережил эту ночь. Нерва заходила к Бифию ранним утром, призывала заботиться о «бедном вдовце». Судя по всему, призыв касался всех жителей поселка.

– Повезло тебе с соседкой, – пробубнил Бифий, вконец смутившись. – Нерва такая заботливая.

– Как я это чувствую! – искренне ответил Гай.

Порыв ветра заставил его поежиться.

– Нерва говорила, что ты чихал, – тут же откомментировал Бифий.

– Сквозняки в библиотеке. Надо повозиться с вентиляцией.

– Надо заботиться о своем здоровье. В Уложении так и сказано: «Каждый должен заботиться о своем здоровье».

– Я знаю, Бифий, я знаю.

– Ну да, ты же библиотекарь! – улыбнулся здоровяк. – А скажи мне, – Бифий уставился на шиповник, обрамляющий аллею, – хорошо ли будет, если я цветок сорву и Нерве подарю? Она обрадуется?

– Что-то я сомневаюсь.

– А в книгах что говорится?

– Зайди посмотри, такого добра в библиотеке…

Электрик на входе возился с проводкой. Имени его Гай не помнил.

– Сочувствую вашему горю! – оживился Безымянный. – Как вы справляетесь?

– Стараюсь, как могу! – Гай вежливо улыбнулся.

– Вы как библиотекарь в курсе, что должность санитарного инспектора отменили?

– Да-да, я читал Уложение.

– Теперь мы по-дружески заботимся о личной гигиене друг друга!

Электрик достал из кармашка сумки пакет с ватными палочками и ту же, не спрашивая разрешения, проверил чистоту зубов и ушей Гая.

– Как это мило с вашей стороны.

– Просто по-соседски! Я рассчитываю, что при случае вы ответите мне тем же!

– Можете не сомневаться, сосед!

– Передайте искренний привет глубокоуважаемой Нерве.

«Вот откуда ветер дует! – догадался Гай. – Похоже, что Нерва объявила красную степень заботы. День будет долгим».

Юлия принесла ему чашку горячего кофе. Она умела варить вкусный кофе. Пожалуй, это было лучшее, что случилось за утро.

Гай разложил на стойке ассорти пособий по этикету – кроме них спрашивали разве что профессиональные мемы, что случалось не часто.

Он сделал пару робких шагов в глубь зала, догадываясь, что сразу его в покое не оставят. И точно, от входа донесся тихий звон. Пару месяцев назад Гай рылся в закромах (проводил плановую инвентаризацию хранилища) и раскопал бронзовый колокольчик, невесть как переживший не один Прилив. Сквозняк от раскрывшейся дверной диафрагмы колыхал этот чудный артефакт. Посетителям нравилось, Гаю поначалу тоже.

Все было не так плохо – просто Бифий заглянул полистать брошюрку, надеялся, что она разрешит ему срывать цветы, наивный. А ведь если вдуматься, довольно скоро они достанутся Тирану, надо ли трястись над идеальным порядком? Видимо, надо, раз люди переживают.

Также Бифий вручил шерстяной пояс – греть поясницу. «Нерва посоветовала…» – пробасил он. Пояс пришлось надеть, чтобы не смущать дарителя.

Прошло два часа с начала рабочего дня. Поток, по идее, должен был схлынуть.

Гай сделал осторожный шаг в глубину. Колокольчик молчал. Еще шаг, другой, третий… никто его не дергал. И тогда Гай рысью припустил между полок к несметным сокровищам, которыми он владел, но не мог воспользоваться. В самой удаленной части хранилища ждала его полка с доприливными дисками. Гай мог часами разглядывать яркие обложки, но взять и посмотреть какой-нибудь, любой, он не мог, воспитание не позволяло.

Всласть помедитировать над запретным плодом не удалось. Проклятый звонок погнал его обратно к стойке. Сухощавый человек с аккуратно стриженной седой бородкой изучал каталог. Все мужчины в поселке «А» брились начисто.

Когда гость заговорил, Гай узнал его по голосу. Он запомнил эти профессионально добрые интонации во время группового сеанса, следовавшего за инструктажем по Приливу. В библиотеку пожаловал терапевт.

– Здравствуйте, уважаемый библиотекарь. Слышал о вашей утрате. Надеюсь на крепость вашего духа. Всегда готов поддержать добрым словом и сеансом.

– Благодарю.

– Будьте добры, выдайте мне диск, каталожный номер двадцать два тридцать пять.

Гай поплелся к той самой заветной полке, достал диск, на обложке пенилась крутая лазоревая волна.

– Мне бы самому хотелось посмотреть этот фильм. – Гай вымученно улыбнулся.

– Нельзя, дорогой библиотекарь! Никак нельзя!

– Почему нельзя?

– Вы же понимаете, любезнейший библиотекарь, он выпущен до Прилива!