Далекие королевства, стр. 81
Он захлопнул дверцу. Занавески были плотно задернуты, и внутри было почти темно. Мы ничего не могли разглядеть снаружи. Кучер щелкнул кнутом, когда Гриф вспрыгнул на подножку, и мы поехали. Я вздохнул с облегчением.
— Рано расслабляться, — сказал Янош. — Надо еще миновать стены этого города и скрыться от патрулей.
Я вновь встревожился:
— А что ты собирался делать с факелом?
— Ни один лучник не несет с собой одну тетиву, — уклончиво сказал Янош. — Мне понадобилось немного смолы.
Он поднял пальцы вверх и зашептал:
Огонь мой друг
Огонь ты слышишь
Огонь мой друг
Огонь ты слышишь
Огонь ты помнишь
Огонь ты слышишь…
Там были и еще какие-то слова на неизвестном мне языке. Я понятия не имел, к чему он готовится и зачем. Поэтому я сосредоточился на звуках, доносящихся снаружи: колеса стучали по булыжной мостовой, нас окликали патрульные и городская стража, Гриф выкрикивал пароль, свистел кнут, звенели подковы. Экипаж накренялся, когда мы поворачивали за угол. Я пытался считать повороты, чтобы хотя бы примерно сообразить, куда же мы едем, но вскоре отказался от этого занятия, будучи почти незнаком с расположением улиц в Ликантии. Я спросил Яноша, может быть, он знает, но он знаком приказал мне молчать, а сам продолжал шептать.
Я услыхал, как на огромных петлях заскрежетали открываемые ворота, экипаж проехал дальше, и колеса уже покатили не по булыжнику, а по грунту. Позади с гулким ударом захлопнулись ворота. Экипаж остановился. Мы застыли в темноте и тишине. Затем дверца резко распахнулась, метнулся свет факелов.
— Выходите!
Это был приказ. Я вылез, моргая. Мы находились в громадном внутреннем дворе, и экипаж стоял у высокой стены. Перед нами стоял Нису Симеон. За ним выстроились двадцать тяжеловооруженных солдат. Мы из одной ловушки предательским путем были перевезены в другую.
— Добро пожаловать, господин Амальрик Антеро. Мой дом к вашим услугам.
Мир закачался и содрогнулся. Мне захотелось грязно выругаться, броситься на Грифа, стоявшего рядом с Симеоном с гнусной усмешкой на своей роже; броситься на Симеона, хоть я и понимал, что буду тут же пронзен солдатским копьем. Я пытался успокоиться, так борясь с собой, как никогда в жизни, но все же я взял себя в руки, хотя на это ушло немало времени.
— Но зачем? — удалось мне наконец выговорить. — Мы и так были в вашем подземелье. Рано или поздно должны были начаться пытки и вопросы воскресителей. Или у вас тут свой собственный колдун? Ведь не отказались же вы от желания заполучить те тайны, которые мы знаем?
— Все может быть, — сказал Симеон. — Обстоятельства иногда очень стремительно меняются.
— Понятно. Итак, вы задумали сохранить полученную от нас информацию в тайне от своих повелителей?
Янош шагнул к Симеону, в полном недоумении пожимая плечами и протягивая руки:
— Зачем же вам предавать архонтов?
Продолжая свой жест, Янош как бы случайно задел край одежды Симеона.
— А ну-ка назад, ты! — рявкнул Симеон, а один из солдат уперся острием копья в грудь Яношу. Янош подчинился приказу.
— Я не разговариваю с прихлебателями, — продолжал Симеон. — Особенно с такими, которые предают дело, которому служили.
— И ты говоришь о предательстве, Нису Симеон? — спросил я. — Ты, который откровенно предал архонтов?
— Я верен тому повелителю, — сказал он, — которому присягал! И, как я сказал, обстоятельства изменились. Знания, которые требовались от вас, приобрели второстепенное значение. Но хватит об этом. Идите в дом, солдаты проводят вас к месту отдыха. Там не менее безопасно, чем в подземельях архонтов. И хочу вам сообщить, что вы в последний раз видите эти небеса, этот дождь. Так что не тратьте времени, а наслаждайтесь дождем.
И тут я услыхал, как шепчет Янош:
Огонь мой друг
Огонь ты слышишь
Огонь ты лжешь
Помни о брате своем
Огонь мой друг
Огонь ты жжешь!
Смола с факела «вспомнила», вспыхнула, и одежду Симеона внезапно охватило огнем. Огонь, питаемый магией, мгновенно воспламенил легкую ткань, несмотря на дождь. Симеон завопил от боли. Солдаты пришли в замешательство.
Янош вспрыгнул на подножку экипажа и стал перебираться на крышу. Солдат, до этого уже тыкавший его копьем, заметил это движение, шагнул вперед и изготовился к броску, но тут я сбил его с ног и выхватил копье. Янош присел на крыше экипажа, затем подпрыгнул, пальцы вцепились в край стены, и он втянул себя наверх. Я бросился следом, поставил ногу на колесо, собираясь влезть на крышу экипажа. В меня вцепились чьи-то руки. Я, не глядя, двинул назад концом копья и услыхал вопль, еще более громкий, чем издавал горящий живым факелом Симеон. И я тоже оказался на крыше кареты, будучи более легким, чем мой друг, легче и вспрыгнул на стену. Янош помог мне вскочить на ноги.
Я оглянулся назад и увидел, как Гриф с воем топчется на месте, держась за глаз. Солдаты повалили Нису Симеона, пытаясь сбить пламя. И тут мы прыгнули, полагаясь на удачу, ждущую нас внизу.
Мы приземлились на мостовую, вскочили и помчались что было сил в дождь, в ночь, и я благодарил богов Ориссы, что в свое время мы снесли эту великую ликантианскую стену. Только бы нам не заблудиться на этих улицах и не налететь на патруль. А там уже свобода. Свобода и дом. Я верил, что мы спасемся… Уж если нам удалось вырваться из лап архонтов и Симеона, впереди могла ждать только удача.
Глава восемнадцатая
МЕСТЬ КАССИНИ
Но, едва увидев Ориссу, я понял, что удача — это то, что, видимо, ожидает нас в отдаленном будущем. В разных частях города поднимался дым, на реке было зловеще пусто. На причалах никто не трудился. Еще больше встревожили меня городские ворота, когда мы подошли к ним. Огромные железные ворота были наглухо закрыты, что случалось только в незапамятные дни, когда город осаждался врагом. Над воротами в амбразуре показались головы двух солдат, но не в парадных шлемах, а в боевых.
— Кто идет?
— Амальрик Антеро и капитан Серый Плащ, ориссиане.
Наверху послышались удивленные восклицания, какие-то команды офицера, а затем ворота широко распахнулись, но никто не вышел нам навстречу. Мы вошли. Ворота тут же закрылись, и на минуту мне показалось, что мы угодили в очередную западню. Стоявшие внутри солдаты даже не подумали нам салютовать, как было положено. Но мы ничего не сказали, а торопливо двинулись к вилле Антеро.
Надобно сказать, что как только мы с Яношем выбрались из Ликантии, то сразу же направились к постоялому двору, где я оставил своих людей и золото. Хозяин сообщил нам, что несколько недель назад те уехали домой, решив, что их хозяин погиб.
Возможно, оно и к лучшему, что нас было только двое. Ведь вооружены мы были лишь копьем, которое я прихватил во дворе у Симеона, да зловещего вида садовыми ножницами, которые Янош попросту украл у хозяина гостиницы. Мы шли, избегая дорог, наводненных патрулями. Патрули состояли не только из ликантианских военных, но и из челяди Симеонов, судя по их одежде.
— Так, значит, мне не удалось спалить его до конца, как я рассчитывал, — сказал Янош.
Я тоже был разочарован. Хоть и считается, что честный человек не может просто так вот, хладнокровно, желать смерти другому, но я понимал еще и то, что если не уничтожить Симеонов, до тех пор моя жизнь, моя семья, наш клан, наши дома и каждое поколение Антеро будут находиться под постоянной угрозой. Понимал я и то, что в некоторых ситуациях не удержаться от кровопролития. Но оставим это на будущее. Сейчас-то нам удалось добраться до дома, улизнув от ликантианских отрядов.
На улицах Ориссы было мало горожан, и в основном попадались одни мужчины. Изредка встречались молодые женщины, но совсем не было видно детей. Лица у всех были сердитые, и я слышал крики и споры. Мы увидели пепелище, над которым еще поднимался дым. Это были руины таможенного поста, сгоревшего, очевидно, только вчера, где воскресители взимали дань с караванов, входивших через эти ворота. Мне вспомнился почтенный Превотант, давным-давно разыгрывавший свое представление в моем складе, и я возблагодарил того бога, который ниспослал несчастный случай на этот Дом взяток.