Покровка. От Малой Дмитровки в Заяузье, стр. 31
Герард Фридрих Мюллер
Далее переулок застроен в основном зданиями второй половины XIX в., владельцами которых были небогатые купцы и мещане. Только уже ближе к улице Земляной вал в конце XIX — начале ХХ в. появляются большие доходные дома № 14 (1912 г., архитектор О.О. Шишковский) и № 20 (1910 г., архитектор Э.К. Нирнзее). От Тетеринского отходит Землянский переулок, выходящий к Николоямской улице. Эти места долгое время были почти не застроены. Известно, что здесь находился большой «огород» боярина Никиты Романова, пожалованный в 1655 г. патриарху Никону под подворье, и огород Иверского монастыря. В конце XVIII в. на месте подворья располагалась усадьба (№ 2/30) с каменным домом, принадлежавшая двум сестрам — Марии и Варваре Чичериным, сестрам бабушки А.С. Пушкина, по фамилии которых переулок до 1950 г. назывался Чичеринским.
От Николоямской улицы перпендикулярно к набережным Яузы выходят два небольших переулка — Берников, названный по одному из домовладельцев (старое название — Блазновский — было также обязано его жителю), и Лыщиков переулок, который именовался Покровским по церкви Покрова Богородицы, «что на Лыщикове (или «на Лыщевой») горе». Ее название некоторые справочники производят от личного имени Лыщик, которое, однако, нигде не упоминается здесь. Утверждается также, что городище Лыщиково известно с XII в., но доказательств этому нет, археологические данные свидетельствуют о культурном слое XIV в.
Покровский Лыщиковский «княжий» монастырь упоминается в завещании Ивана III 1504 г.: «Благословляю сына своего старейшего Василья своею отчиною, великими княжествы, чем мя благословил отец мои, и что ми дал бог…», и далее он перечисляет дворы и села и прочее, «да монастырь Лыщиково и 3 дворы…». Тот же монастырь фигурирует и в завещании Ивана IV.
Нынешнее здание церкви построено, как было записано в 1722 г., по прошению дьяка Ивана Рагозина «тому лет с двадцать восемь» (то есть примерно в 1694 г.); известно, что антиминс (платок с изображением сцены положения Христа во гроб) выдали к «новопостроенной церкви» в 1696 г. Ее значительно перестроили в 1830-х гг., когда переделали трапезную и пристроили новую апсиду, вобравшую в себя первоначальную. Последняя перестройка относится к 1880-м гг., когда над зданием возвели небольшую главку. Колокольня же относится к концу XVIII в. Храм не закрывался в советские годы, и на колокольне сохранились старинные колокола.
Священником этой церкви в начале XIX в. был отец известного историка, профессора Московского университета, автора нескольких повестей Петра Николаевича Кудрявцева (1816–1858), который в молодости жил здесь. Он принимал активное участие в московской журнальной деятельности, заменив Белинского в «Московском наблюдателе» и редактируя «Русский вестник». Как писал его биограф, «истинное художественное наслаждение доставляют литературно-критические и очерки по истории искусств».
Глава VIII
Овчинная слобода. Монетчики
Между набережными Водоотводного канала и Большой Ордынкой
Одна из самых крупных частей старой Москвы — Замоскворечье, пологая, низменная равнина по правому берегу Москвы-реки, напротив высоких холмов у устьев рек Неглинной и Яузы, на которых располагались древние славянские поселения XI–XII вв.
Почти все писавшие о Москве отмечали непохожесть по сравнению с другими районами города, «особость» Замоскворечья, упоминая отъединенность его от остального города. Да и сейчас, после самых крупных, можно сказать, безжалостных и решительных изменений его облика в ХХ столетии, все-таки чувствуются в его многочисленных улицах и, в особенности, переулках уют и тишина московской старины. «Бывали ли вы в Замоскворечье? — спрашивал поэт и критик Аполлон Григорьев. — Его не раз изображали сатирически; кто не изображал его так? Право, только ленивый!.. Но до сих пор никто, даже Островский, не коснулся его поэтических сторон. А эти стороны есть — ну, хоть на первый раз — внешние, наружные. Во-первых, уж то хорошо, что чем дальше идете вы вглубь, тем более Замоскворечье тонет перед вами в зеленых садах; во-вторых, в нем улицы и переулки расходились так свободно, что явным образом они росли, а не делались… Вы, пожалуй, в них заблудитесь, но хорошо заблудитесь…»
Замоскворечье и сейчас одно из самых красивых мест Москвы, и панорама, разворачивающаяся с кремлевского холма, приковывает внимание путника. Она была еще более привлекательной раньше, и вот как описывает свои впечатления от панорамы Замоскворечья французский поэт-романтик, объездивший почти весь мир, Теофиль Готье: «За стеной (Кремлевской. — Авт.), насколько хватает глаз, разворачивается огромная и изумительная панорама Москвы, для которой зубчатый верх стены создает прекрасный первый план и точку отправления для расходящегося к горизонту пространства, которое нельзя было распределить с бoльшим искусством. Шириной примерно с Сену и такая же извилистая, Москва-река огибает с одной стороны Кремль, и с Кремлевской эспланады она видна глубоко внизу, закованная в лед и похожая на матовое стекло, так как в этом месте с нее смели снег, чтобы подготовить лед для тренировки рысаков к будущим катаниям в санях. Набережная на другом берегу Москвы-реки, вдоль которой идут особняки и великолепные дома современной архитектуры, прямыми своими линиями создает как бы основание огромному океану домов и крыш, которые тянутся за ней до бесконечности, видимые в перспективе благодаря высоте точки обзора… Нельзя представить себе ничего более прекрасного, богатого, роскошного, сказочного, чем эти купола с сияющими золотом крестами, эти колоколенки с луковичными маковками, эти шести- или восьмигранные шпили с ребристыми, сквозными, округлыми гранями, расширяющиеся, заостряющиеся над неподвижной сутолокой покрытых снегом крыш. Позолоченные купола, отражая свет, кажутся чудесно прозрачными, а на их выгнутых поверхностях свет концентрируется сияющей, словно лампада, звездой, как будто эти серебряные или оловянные купола украшают главы лунных церквей… Затем, по мере того как уходят вдаль планы, детали исчезают, даже если смотришь в лорнет, различается только сияющее нагромождение куполов, шпилей, башен, всевозможных форм колоколен, чьи силуэты на голубоватом фоне далей поблескивают золотом, серебром, медью, сапфирами или изумрудами. В довершение картины представьте себе на холодных и синеватых тонах снега как бы рассеянные по горностаевому ковру русской зимы отсветы слегка красноватого, бледно-розового свечения заходящего полярного солнца. Я долго стоял вот так, в восторженном оцепенении, не замечая холода, погруженный в молчаливое созерцание».
Первое летописное упоминание о Замоскворечье датировано 1365 г. Тогда случился один из самых губительных пожаров в Москве, в котором сгорели «и посад, и Кремль, и Загородье, и Заречье». Упоминая Заречье, летописец имел в виду небольшую малозастроенную полосу у берега и старицу Москвы-реки, ближайшую к Кремлю.
Но первые поселения на равнине Замоскворечья могли существовать раньше этого известия. Возможно, что в XII–XIII вв. тут располагались несколько селений, разделенных перелесками и лугами. К этим первым замоскворецким селам, основываясь на документах более позднего времени, можно отнести Хвостово, упомянутое в духовной грамоте князя Дмитрия Ивановича Донского 1389 г., Голутвино на берегу реки Москвы, Колычево и Кадашово (впервые упомянутое в завещании Ивана III 1504 г., но существовавшее ранее).
От кремлевского холма, от брода у устья Неглинной, через равнину Замоскворечья проходили несколько дорог, из которых древнейшими были те, которые шли по направлению современных улиц Большой Якиманки и Большой Полянки. С развитием и распространением посада от кремлевских стен на восток в Замоскворечье появляются и несколько дорог в восточной части — такие, как Пятницкая, Новокузнецкая, Большая Татарская. Первоначально поселения возникают в основном вдоль речных берегов и дорог, и только, вероятно, к XV–XVI вв. можно отнести появление слободской застройки. Ранние слободы возникли в непосредственной близости от Кремля, в пойменных плодородных низменных местах. Там обосновываются несколько садовых слобод (Верхняя, Средняя и Нижняя), обитатели которых были заняты обслуживанием княжеского двора. Постепенно Замоскворечье заселяется — в восточной части появляется слобода овчинников, рядом же с торговыми дорогами, ведущими на юг и юго-восток, селятся переводчики (толмачи), торговые люди (ордынцы), а также кузнецы и монетчики. В Замоскворечье было много и других слобод, как дворцовых, так и черных. Так, южнее Садовнических слобод располагалась богатая Кадашевская слобода, бывшая дворцовой — в ней жили хамовники, ткачи, поставлявшие полотно для царского двора, южнее — несколько черных слобод, то есть тех, на которых лежали основные налоговые тяготы и городские повинности. Это — Екатерининская, Пятницкая, Голутвинская слободы.