Повелитель мух (перевод В. Тельникова), стр. 31
— Лежи тихо и слушай.
Ральф осторожно лег, и листья под ним протяжно вздохнули.
— Я ничего не слышу.
— Снаружи кто-то ходит.
У Ральфа закололо в висках. На мгновенье он оглох от биения собственного пульса.
— Не слышу.
— Ты слушай. Погоди.
Резко и отчетливо в каком-нибудь ярде за стеной хрустнула ветка.
В ушах у Ральфа снова зарычала кровь, в голове каруселью пронеслись смутные образы.
— Ральф! Ральф!
— Молчи и слушай.
Ральф отчаянно молился: «Не меня, там есть малыши, выбери их». Снаружи проник зловещий шепот.
— Хрю-у-шка… Хрю-у-шка…
— Он пришел, — задыхаясь, шептал Хрюшка. — Значит, он есть! — Хрюшка вцепился в Ральфа, отчаянно хватая ртом воздух.
— Хрю-у-шка… выходи-и. Ты мне нужен, Хрю-у-шка.
Губы Ральфа шепнули Хрюшке в самое ухо:
— Молчи.
— Хрю-у-шка… Где ты, Хрю-у-шка?
Что-то прошуршало по задней стене хижины. На секунду Хрюшка замер, и тут же у него начался приступ астмы. Спина выгнулась дугой, и он заколотил ногами по листьям. Ральф откатился в сторону.
У входа раздалось злобное рычанье, и в хижину с топотом ворвались какие-то существа. Кто-то перелетел через Ральфа, и Хрюшкин угол превратился в сплошное рычанье и грохот. Ральф ударил в темноту кулаком; в следующее мгновенье он и, как ему показалось, еще дюжина других перекатывались друг через друга, нанося удары, кусаясь и царапаясь.
Ральфа рвали, толкали, и он, почувствовав на зубах чьи-то пальцы, укусил их; кулак отдернулся, тут же вернулся, как поршень, и хижина взорвалась вспышкой света. Вывернувшись, Ральф навалился на чье-то извивающееся тело и щекою почувствовал горячее дыхание. Он стиснул кулак и, как молотком, бешено заколотил по этому рту; лицо стало скользким, а он все бил, остервенело и яростно. Чье-то колено дернулось между его ног; оглушенный болью, он свалился в сторону, и весь клубок перекатился через него. Хижина, рухнув, придавила и разняла их.
Черные тени вырвались из-под груды листьев и палок и ринулись во тьму. И вот уже слышны только плач малышей и хрип Хрюшки.
— Эй, малышня, спать! — дрожащим голосом крикнул Ральф. — Мы подрались с теми. Теперь спите.
Сэм-и-Эрик возникли рядом, разглядывая Ральфа.
— Что, оба целы?
— Вроде да.
— Мне досталось.
— Мне тоже. А Хрюшка?
Они вытащили Хрюшку из развалин и посадили его, прислонив спиной к дереву. Ночь была прохладной, и страх поостыл.
— Крепко влетело, Хрюшка?
— Да так себе.
— Это был Джек со своими охотниками, — горько сказал Ральф. — Почему они не могут оставить нас в покое?
— Но мы им тоже дали — будут помнить, — сказал Сэм. Совесть заставила его поправиться. — Во всяком случае, ты. Я-то не успел выбраться из угла.
— Одному-то я дал как следует, — сказал Ральф. — Так еще разделал его. Больше его сюда не потянет.
— Я тоже дал одному, — сказал Эрик. — Я спал, и он давай меня лягать в лицо. Все в кровь разбил, да, Ральф? Но и я напоследок дал ему.
— А как?
— Прямо ему между ног, — с наивной гордостью ответил Эрик. — Слыхал бы ты, как он взвыл!
В темноте Ральф вдруг весь подался вперед, но услышал, как Эрик охнул, поднеся ладонь ко рту.
— Ты чего?
— Да зуб шатается.
Хрюшка подтянул ноги.
— Хрюшка, а ты как?
— Я думал, они за рогом…
Ральф пробежал по белеющему песку и вспрыгнул на площадку для собраний. Рог по-прежнему мерцал возле места вождя.
Ральф постоял, глядя на раковину, затем вернулся к Хрюшке.
— Рог они не взяли.
— Я знаю. Они приходили не за рогом. Они пришли совсем за другим. Ральф, что мне теперь делать?
Вдалеке, где песчаная полоса берега сгибалась излучиной, к Скальному Замку рысцой бежали три фигурки. Они бежали у кромки воды, стараясь держаться подальше от леса. Иногда они негромко запевали, иногда с разбегу переворачивались колесом рядом с живой, светящейся полосой прибоя. Впереди бежал вождь, охваченный радостью победы. Теперь-то он настоящий вождь, и на бегу он сделал несколько выпадов пикой. В левой руке у него болтались сломанные Хрюшкины очки.
Глава 11. Скальный замок
Назаре с ее недолгой прохладой мальчики вчетвером собрались вокруг грязного пятна, оставшегося от костра, и Ральф, упав на колени, попытался раздуть огонь. Во все стороны разлетались серые хлопья пепла, но ни одна искорка так и не вспыхнула. Близнецы следили за ним с тревогой, а Хрюшка сидел безучастный, отгороженный от мира переливчатой пеленой близорукости. Ральф дул, дул, пока от натуги не зазвенело в ушах. Но тут ветер взял эту работу на себя и швырнул ему в глаза золой. Отпрянув, Ральф выругался, вытирая слезы.
— Бесполезно.
Эрик посмотрел на него сверху из-под маски запекшейся крови. Хрюшка беспомощно щурился в сторону Ральфа.
— Конечно, Ральф, это бесполезно. Теперь у нас нет огня.
Ральф придвинул свое лицо почти вплотную к Хрюшкиному.
— Ты меня видишь?
— Чуть-чуть.
Узкая щелочка между бровью и вздутой щекой Ральфа снова закрылась.
— Они отняли у нас огонь, — сказал он и вдруг пронзительно закричал: — Украли!
— Вот они какие, — сказал Хрюшка. — Оставили меня слепым. Видите? Вот он какой, Джек Мерридью! Созывай собрание, Ральф, мы должны решить, что делать.
— Собрание… да нас всего-то…
— Сколько есть — столько есть. Сэм, я буду за тебя держаться, можно?
Они двинулись на собрание.
— Труби в рог, — сказал Хрюшка. — Труби изо всех сил.
Лес откликнулся двойным эхом, и, как в первое утро, далекое, словно века минули с той поры, над деревьями поднялись птицы, оглашая воздух громкими криками. Но пляж по обе стороны остался пустым. Из хижин выбрались несколько малышей. Ральф сел на отполированный ствол, а трое стали перед ним. Он кивнул, и Сэм-и-Эрик сели от него справа. Ральф вложил раковину Хрюшке в руки. Тот бережно держал сияющую игрушку и щурился на Ральфа.
— Ну, говори.
— Я взял рог, только чтобы сказать вот что. Я больше ничего не вижу, и я должен получить свои очки обратно. Ужасные вещи творятся на этом острове. Я голосовал за тебя, чтобы ты был вождем. Только вождь может что-нибудь сделать. Так вот теперь ты, Ральф, говори и скажи нам, что… Иначе…
Всхлипывая, Хрюшка умолк. Когда он сел, Ральф взял раковину.
— Самый обыкновенный костер. Ну чего тут такого? Разве это так трудно? Всего-навсего подавать дымом сигнал, чтобы нас могли спасти. Что мы, дикари, что ли? И вот теперь дыма нет. А корабли, может, проходят мимо. Помните, как мы ушли охотиться, костер погас и корабль уплыл? А они все-таки считают его самым лучшим вождем! А потом взяли и… и тоже из-за него… Не будь его, этого бы никогда не случилось. А теперь вот Хрюшка слепой, не видит ничего, а они приходят, подкрадываются… — Голос Ральфа зазвенел. — Ночью, в темноте, и воруют у нас огонь. Украли его. Мы бы и так им дали, если бы они попросили. Но они украли, и теперь нечем подавать сигнал, и нас никогда не спасут. Разве непонятно, что я вам говорю? Мы бы и сами дали им огонь, так нет, они украли его. Я…
Он вдруг запнулся: все та же дрожащая пелена заволокла его сознание. Хрюшка протянул руки за раковиной.
— Что ты собираешься делать, Ральф? Это все разговоры, а толку никакого. Мне очки нужны.
— Я вот и думаю. Давайте пойдем к ним… только умоемся, причешемся… вообще в таком виде, какие мы раньше были… не дикари же мы на самом-то деле, верно? Это ведь уже не игра… — Щелочка над его вздутой щекой приоткрылась, и он глянул на близнецов. — Приведем себя в порядок и пойдем…
— И копья возьмем, — сказал Сэм. — И Хрюшка пусть берет.
— Потому что вдруг они нам понадобятся.
— Рог не у вас! — Хрюшка приподнял раковину. — Берите с собой копья, если хотите, а я не возьму. Какой прок? Ведь вам придется вести меня, как собаку на поводке. Давайте смейтесь! Тут, на острове, смеху не оберешься. И что же получается? Что подумают взрослые? Саймона убили. А тот малыш с пятном на щеке? Кто его видел с тех пор?