Фата-Моргана 3 (Фантастические рассказы и повести), стр. 52
Однажды Сильви заболела, и он уже думал, что она умрет. День и ночь он сидел в изголовье ее кровати, бессильный чем-либо помочь ей преодолеть эту неизвестную болезнь. Сильви начала чахнуть. Кожа у нее стала шершавый и бесцветной, у нее не было сил двигаться. Словик нежно ласкал ее, он обнимал ее, словно хотел дать ей собственное дыхание. Ему казалось, что она была его ребенком. Она выздоровела, и он не мог сказать, как. Однажды ночью он проснулся, потому что кто-то прижался к нему. Взгляд Сильви снова был блестящим и умоляющим.
Было лето. Город опустел, потому что жители его разъехались в отпуска на все четыре стороны. Большие жилые блоки были пусты. Через широко открытые окна в комнату проникало солнце. Словик и Сильви спали на полу, чтобы насладиться солнечными лучами. Он привык ходить обнаженным, как и она. Скоро его тело приобрело медный цвет, который гармонировал с цветом тела Сильви. Однажды, когда они стояли перед зеркалом, он обнаружил, что похож на нее, что он стал почти таким же, как и она.
Сонно вытянувшись на солнце, Словик погрузился в мечты. Он уедет отсюда, увезет Сильви и отправится с ней на ее родную планету. Там они без всяких препятствий будут жить вместе. Словик не ощущал никакой вины ни перед обществом, ни перед кем-либо лично. Он, конечно, знал, что это были только мечты; но ему нравилось предаваться им.
У него все чаще и чаще появлялось ощущение, что он существует в другом мире, в мире, где они с Сильви были одни. Окружающее стало для него второстепенным. Город, чьи жилые блоки и террасы он видел из открытого окна своей комнаты, словно был отделен от него стеной. Сильви не принадлежала ни этому городу, ни этому миру.
Однажды он нагнулся через перила балкона, и его вдруг охватило головокружение, словно находящаяся в пятидесяти метрах под ним улица внезапно надвинулась на него. Обливаясь потом, он отпрянул назад от перил, и ему показалось, что он вот-вот потеряет равновесие. Его члены охватила странная слабость. Он, шатаясь, прислонился к балконной двери. Сначала Словик не обратил никакого внимания на эти симптомы, но через несколько недель он обнаружил, что такое случается с ним все чаще и чаще. Слабость охватывала все его тело, словно хотела парализовать его. Он был вынужден ложиться. Сильви ложилась рядом с ним, непонимающе глядя на него; эта болезнь внезапно нахлынула на него, словно он проломил тонкую корочку льда.
Однажды утром он почувствовал себя особенно слабым и поэтому не встал. Чтобы отвлечься, он включил телевизор, стоящий в спальне. Он давно уже не интересовался им, он был занят исключительно Сильви. Лежа в постели, он впервые за долгое время увидел на экране новости, происходившие на свете. И он узнал то, что мир знал уже давно.
Он смотрел на изображение, слушал голос диктора, не делая ни движения. Ваны принесли на Землю смерть, драматическим тоном говорил диктор. Ученые забеспокоились только тогда, когда первые владельцы ван заболели неизвестной болезнью, от которой они вскоре умерли. С тех пор все владельцы ван умирают один за другим. Эти создания были носителями вируса, наличие которого эксперты при биологических исследованиях не заметили. У этого вируса, по-видимому, долгий инкубационный период, и он смертелен для людей.
На экране появился снимок вируса под микроскопом; его наконец-то удалось выделить. Диктор продолжил объяснение. Ваны передают смертельный возбудитель в момент полового акта. Каждый последующий акт усиливает заражение. Вирус этот выделяет таинственный яд, который день за днем полностью разрушает организм. Но ученые уже нашли средство, чтобы сдержать распространение возбудителя болезни.
Эпидемия началась в Африке, куда сначала завезли ван. Но она уже перекинулась на Европу, здесь появились первые случаи заражения.
Все владельцы ван должны немедленно изолировать своих животных и сдать их Службе Гигиены, которая уничтожит их в газовых камерах. Потом владельцы должны немедленно обратиться за лечением к специалистам, иначе врачи не смогут гарантировать им дальнейшую жизнь.
Диктор умолк. Словик при помощи дистанционного управления выключил телевизор, не вставая с постели. Он долго лежал неподвижно. На его лице не было видно ни малейшего проявления чувств. Когда он попытался встать, пол под его ногами зашатался. Он никогда еще не чувствовал себя таким слабым. При каждом шаге он был вынужден на что-нибудь опираться. Пот ручьями тек по его телу.
Сильви спала на софе в соседней комнате. Словик подошел и долго смотрел на нее. Он дрожал, словно в лихорадке. Затем он нагнулся и слегка коснулся ее кожи кончиками пальцев. Она проснулась и посмотрела на него, обдавая его таинственным теплом своих нечеловеческих глаз.
— Сильви, моя маленькая Сильви, — пробормотал он, ласково прижимая ее к себе.
Жерар Клейн
ПЛАНЕТА С СЕМЬЮ МАСКАМИ
(Перевод с франц. И. Горачина…)
Дневной свет внезапно уступил место разноцветному блеску праздничной ночи, когда он, равномерно шагая, миновал жемчужные врата. Воздух опьянял. Круто спускающиеся вниз улицы, которые разделяли странную архитектуру чужого города на темные, симметричные каменные блоки, завораживали его своим призрачным движением и приглушенным шепотом безличных голосов. Он с удовольствием повернулся еще раз, чтобы бросить последний грустный взгляд через врата на бесцветную даль пустыни.
Он сделал последние шаги по дюнам после того, как пересек местность, которая показалась ему вымершей и бесконечной, как пустынный космос. Он был одним из тех существ, которые нигде не чувствовали себя дома, и даже там, где они родились. Лицо его покрыла серая песчаная пыль, которая иногда налетала из пустыни на Город Семи Врат. Еще год назад он услышал о Планете с Семью Масками и преодолел огромное расстояние, чтобы разыскать это чудо, мир вечного праздника. Из предосторожности он оставил свой космический корабль далеко от города, в пустыне, потому что хрупкие строения не выдержали бы грохота выплевывающих потоки энергии двигателей. День за днем он карабкался на дюны, оставляя их позади, боролся с красными песчаными бурями, которые залетали далеко на запад с северных, покрытых кристаллами берегов огромного высохшего моря.
Он был вынослив. Он не боялся усталости. Он уже давно ощущал голод и жажду, но все же не делал никаких остановок для отдыха. Бесконечное любопытство гнало его вперед, да и усталость постепенно нарастала. Он знал, что Планета с Семью Масками представляла собой своеобразный мир, в котором не были известны войны, вражда и страдания. Здесь цивилизация достигла конечной стадии и застыла на вершине своего развития. Кое-кто на Земле называл ее декаданство, но именно это мнение возбудило любопытство Стелло. Он хотел видеть, как блекнет яркое сияние успеха, как полыхание факела уступает место тихому язычку пламени свечи. Наконец он хотел быть свидетелем долгого заката, затянувшегося конца. Ведь никто не оспаривал, что Планета с Семью Масками находилась в своем теперешнем состоянии еще до того, как на Земле появилась жизнь.
Он оставил позади одни из семи врат, которые под жестокими лучами местного солнца казались какой-то причудливой редкой раковиной. Обходя город, он рассматривал своеобразные, блестящие, как мишура, стены и считал врата, в существовании которых скрывалась совершенно определенная, но непонятная ему символика. В нем зашевелилось что-то, чего он давно не испытывал, находясь в других мирах, в космосе, и, как ему казалось, утратил, наблюдая робкое свечение лампочек бортовых приборов и вспыхивающие цифры на множестве экранов.
Ему казалось, что он снова делает первые шаги по мостовой земного города, города, в котором он родился и который постепенно вспоминался ему. Он представил себе, как открывает дверь старого дома, в котором когда-то прошло его детство, и к этому примешались любопытство, удивление и нахлынувшие воспоминания.