Что, если... (ЛП), стр. 55
Ришель смотрит на меня и смеется. - Я не могу верить людям. Они должны расслабиться. И пожить немного! - Она вдруг кричит, от чего у матери отваливается челюсть от удивления. Мальчик хихикает. - Правильно?
- Очень верно, - говорю я, тоже хихикая. – Вот какой должна быть жизнь. Веселой.
- В конце - концов! - восклицает она, будто делает открытие. - Просто будь счастливой, Николь. Ничего не имеет значения. Будь счастлива.
Глава 17
- Чем бы ты хотела заняться в этот новогодний вечер? – спрашиваю я Найэль, насыпая хлопья в чашку.
- Ты хочешь сделать из этого важное событие? – спрашивает Найэль, сидя на подлокотнике дивана.
Я прислоняюсь к прилавку с чашкой в руке. – Не то чтобы важное событие, но я не прочь заняться чем-нибудь.
Найэль разглядывает потолок, обдумывая мое предложение. – Хорошо. Мы займемся кое-чем.
- Ты расскажешь мне, чем? Потому что мысль о том, что я оказываюсь не готов ни к чему, что ты придумываешь, пугает меня до смерти. И к твоему сведению, я собираюсь надеть свою собственную одежду.
Найэль смеется. – Ладно. Придется отложить тот комплект с блестками, который я припасла для тебя.
- Ты забавная, но я подозреваю, что этот комплект существует.
Найэль широко улыбается, и прижимает колени к груди. Понятия не имею, как она сохраняет равновесие, сидя на подлокотнике в такой позе, но выглядит она очаровательно. Пока она раздумывает, я продолжаю есть хлопья.
- Я придумала, - объявляет она, когда я споласкиваю чашку. – Давай опять съездим в лагерь «Саншайн».
- Я не собираюсь нырять под лёд, - говорю я ей.
Она морщится. – Нет. Мы разведем костер. Приготовим сэндвичи с маршмэллоу и шоколадом. И покатаемся на ватрушках по замерзшему озеру.
- На ватрушках?
- Ты знаешь, о чем я. Мы купим пару надувных санок и покатаемся по льду.
Я обдумываю ее предложение. Звучит не так безумно. – Хорошо. Я согласен.
* * *
Найэль с разрумяненными от мороза щеками держит перед собой надувные санки, когда мы оба разглядываем замерзшее озеро. – Готов? - Я киваю. – На старт, внимание, марш!
Мы бежим по снегу к краю озера. Я медлю, прежде чем броситься на ватрушку и скатиться на лед. Эта заминка дает ей преимущество, и она опережает меня приблизительно на пять футов, что немного дальше от того места, где мы тонули месяц назад.
- Я выиграла! – объявляет она, поднимая руки вверх.
- Это потому что я внезапно представил себе, как приземляюсь на лед лицом вниз, - защищаюсь я. – Везде была кровь. И сломанный нос. Неприятная картина.
Она просто качает головой.
- Попробуй толкнуть меня, - просит Найэль, поворачиваясь, чтобы сесть на ватрушку.
Я осторожно встаю на лед. Покрытый тонким слоем снега он не сильно скользкий. Но я вовсе не намерен бежать по нему. Я кладу руки на ватрушку позади нее, и, прежде чем посильнее толкнуть ее, расставляю ноги настолько, насколько это возможно.
Пересекая озеро, Найэль вопит так, словно она летит на американских горках. Она катится не так быстро как в начале, и, по правде говоря, не так быстро как на американских горках, но уезжает довольно далеко.
- Теперь я толкну тебя, - говорит она, ложась на живот и отталкиваясь ногами в мою сторону.
- Не похоже, что ты сможешь толкнуть меня, - говорю я, садясь на ватрушку.
- Я устала, - говорит она, врезаясь в меня. – Ты всегда был единственным, кто раскручивал нас на шине.
Я знаю, что она снова затронула скользкую тему, заговорив о нашем детстве. И пока она этого не поняла, я наклоняюсь и целую ее. А в моей голове Рей кричит на меня за то, что я упустил возможность и не расспросил ее обо всем. Но это не то, чего я хочу сегодня вечером. Вот-вот наступит Новый год. Не стоит оглядываться на прошлое, верно?
- Давай снова наперегонки? – предлагаю я, вставая и хватая ватрушку за резиновую ручку.
- Кто выиграет два заезда из трех, тот победил? – предлагает она. – Победитель получает…
- Все что пожелает, - предлагаю я.
Она удивленно поднимает бровь. – Сначала скажи, что это будет. Так я буду знать, чем рискую.
Внезапно у меня разбегаются мысли, и это видно по моим глазам. Она ударяет меня по плечу. – Кэл! Я так понимаю, что это будет… без одежды.
- Ну конечно, - со смехом отвечаю я, даже не собираясь отрицать. – Если я смогу получить все, что захочу, и ты при этом будешь без одежды, тогда это просто. Но вот решить, каким образом я хочу видеть тебя без одежды, уже сложнее.
- Хорошо. Тогда без одежды. В душе. - Она делает паузу, ожидая моей реакции, но я не произношу ни слова. – В темноте. И мы должны будем помыть друг друга шампунем, мылом, ну, в общем, всем.
- Что? – недовольно спрашиваю я. – Лучше бы мне победить, а то это звучит довольно рискованно. К тому же, какой смысл тогда принимать душ вместе, если я не смогу увидеть тебя обнаженной?
- Хорошо, тогда что предлагаешь ты? – спрашивает она, скрестив руки.
- Первое условие остается тем же, но только мы вместе примем ванну… с включенным светом. И не надо мыть друг друга, только…
- Мыльные пузыри, - перебивает меня она.
Я ухмыляюсь. Идея мне нравится. – Я могу сделать мыльные пузыри.
- По рукам. Найэль протягивает руку. Я хихикаю над ее стремлением выиграть, хватая ее руку. Но вместо того, чтобы пожать ее, я притягиваю ее к себе, обнимаю за талию и целую.
- Так нечестно, - выдыхает она. – Ты пытаешься сбить меня с толку.
- Думаю, это правильная стратегия, - бормочу я, скользя губами по ее шее.
Найэль отталкивает меня. – О! Неужели? Так вот как это называется? Она разворачивается и топает обратно к заснеженному берегу, снимая на ходу шарф, а затем и куртку. Сбросив с себя свитер, она делает паузу, чтобы убедиться, что завладела моим вниманием. Я смотрю на нее во все глаза. Затем она медленно стаскивает с себя майку, выставляя напоказ черный кружевной бюстгальтер и массу обнаженного тела.
Я медленно выдыхаю. – Вредина.
Она ухмыляется, положив руки на пояс.- Ну, давай же.
Я улыбаюсь, любуясь каждым дюймом ее обнаженного тела. Мне следует сказать ей, чтобы она оделась. На улице около десяти градусов мороза. Но я так сильно наслаждаюсь видом, что не могу произнести ни слова.
- Ух ты, парни немеют от женской груди, - говорит она, закатив глаза.
- Не буду спорить, - говорю я, все еще любуясь видом.
- Прекрати пялиться и иди сюда, - просит она, поднимая ватрушку.
Я качаю головой, пытаясь вернуть хладнокровие.
- Первый заезд не считается, - говорю я, подходя к ней. – Начинаем заново, два заезда из трех.
- Идет.
* * *
Найэль обнимает себя, дрожа от холода. – Ты совсем замерзла, - замечаю я, подбрасывая дрова в костер, чтобы помочь ей согреться.
- И знаешь, что меня согреет? Горячий душ, в темноте, - злорадствует она.
- Тебе повезло, - заявляю я, переворачивая поленья.
- Нет, у меня была правильная стратегия, - хвастается она. – Ты отвлекся на меня и поэтому проиграл.
- Как ты можешь винить меня? И я должен сказать, что идея с душем в темноте кажется мне полным провалом. По-моему, в этом нет никакого смысла.
Найэль просовывает голову в свитер, внезапно ее взгляд становится серьезным. Она открывает рот, затем закрывает его. Я перестаю возиться с костром, готовясь выслушать ее.
- Нравилась бы я тебе так же, если бы ты не мог видеть меня?
Вопрос появляется ниоткуда. - Я не знаю, как ответить на этот вопрос.
- Забудь. Она застегивает куртку и завязывает шарф вокруг шеи. – Что там с костром?
- Вставай рядом. Ты согреешься, - говорю я, внимательно наблюдая за ней. Она пытается улыбнуться, но я знаю, что ее вопрос значит нечто большее. Я видел, как она реагирует на любого, кто обращает внимание на ее внешность. Черт возьми, она ударила парня по лицу. Разумеется, он схватил ее за задницу, но тем не менее. Все-таки мне нужно объяснить ей, насколько сильно она мне нравится. Каждый раз, когда я пытаюсь об этом сказать, я теряю дар речи. По какой-то причине эта тема задевает ее, поэтому я молчу.